Григорий Свердлин: «От жизни на улице не застрахован никто»

Уже 14 лет я помогаю людям, которые оказались на улице. Сначала как волонтер благотворительной организации «Ночлежка», а последние 7 лет – как ее директор. Это получилось случайно, я заканчивал экономический факультет СПБГУ и параллельно работал в банке. Но однажды понял, что в жизни чего-то не хватает – наверное, смысла. Захотелось помогать тем, кто выходит за пределы моего «ближнего круга» и кому почти неоткуда ждать поддержки: душевнобольным, заключенным, ВИЧ-положительным или вот бездомным.

Я стал ездить на Ночном автобусе «Ночлежки». Меня поразило, что бездомные, которых кормили волонтеры, гораздо чаще говорят «спасибо» и «пожалуйста», чем, скажем, люди в метро. Оказалось, что многие приходят не только за едой, но и за возможностью почувствовать себя человеком, которого не гонят, которому не говорят «иди отсюда, сам виноват», а относятся с уважением.

Посмотрите, как вы думаете, кто из них бездомный?

Правильный ответ – все. Большинство людей, живущих на улице, не выглядят стереотипно, они следят за собой, стремятся изменить ситуацию. Часто они находятся в промежуточном положении – заработали денег, сняли на сутки койку в общежитии за 200 рублей, не заработали или обманул работодатель – ночуют, где придется.

Я знаю филолога, который занимается переводами, работает он в библиотеках, а ночует в заброшенном здании. Его выжили соседи из коммуналки, он тихий, незлобивый, интеллигентный человек, которому было проще уйти, он не мог за себя постоять. Среди оказавшихся без крыши над головой много людей, которые не приспособлены к нашей людоедской действительности – просто недостаток житейской хватки.

Когда я начал работать в «Ночлежке», то занимался установкой Пунктов обогрева – больших отапливаемых палаток. Очереди, которые к ним выстраивались, меня удивили: в них было полно людей, которые выглядят как я или как вы, как самый обычный прохожий. Хотелось подойти к ним и спросить: «Вы вообще понимаете, куда стоите? Вы знаете, что там придется спать на дощатом настиле, среди 50 незнакомых мужчин и женщин, по сути – вповалку». Они знали, конечно. Большинство из них оказались в таком положении недавно, у многих еще была работа – постоянная или временная, но на съем жилья денег не хватало.

Один из координаторов Пунктов обогрева, Сергей, сам когда-то так ночевал. В палатке он узнал, что у нас есть Консультационная служба, с помощью соцработников и юристов восстановил документы, подрабатывал, снял комнату, купил старенький грузовичок в кредит, стал зарабатывать перевозками, женился на враче, которая его, бездомного, лечила.

Важно помочь тем, кто на улице всего несколько недель или месяцев, у них есть энергия и вера в то, что все это скоро закончится. Но через какое-то время запал исчезает, многие начинаю выпивать, социальные навыки постепенно замещаются навыками выживания. Человеку больше не нужно вовремя приходить на работу, но необходимо научиться, например, спать урывками в неподходящих условиях.

Архетипического бездомного не существует – этих людей не объединяет ничего, кроме отсутствия крова, у них разные мечты и планы, уровень образования и опыт. Примерно 40% — жертвы семейных конфликтов, каждый третий приехал в большой город в поисках работы, но что-то не сложилось, каждый пятый — жертва квартирного мошенничества.

Однажды в Пункт обогрева пришла очень пожилая женщина с 60-летней дочерью. Оказалось, что они хотели поменять свою двухкомнатную квартиру на однокомнатную с доплатой. Обаятельные молодые люди показали им жилье, заплатили 10 тысяч рублей задатка, дали подписать документы. После выяснилось, что их обманули, и прописаны они теперь в комнате в Гатчине с 200 другими жертвами мошенников. Родственников, к которым можно пойти, у них не было. Таких историй много, но я запомнил эту, потому что женщины еще несколько месяцев, пока не стало совсем холодно, жили в машине – у них была «четверка» Жигули. Наши юристы попытались помочь им вернуть квартиру, но ничего не вышло. Они долго жили у нас в приюте, а потом удалось добиться того, что почти никогда не происходит в России — они получили от государства социальное жилье в найм.

Около 40% наших сборов — частные пожертвования. Наш бухгалтер как-то обратила внимание, что каждый месяц в одно и то же время приходят небольшие суммы. Оказалось, что по 200-300 рублей регулярно переводят пожилые люди в день получения пенсии. Не так давно какой-то человек оставил в приюте две тысячи рублей и записку: «Спасибо, вы мне в свое время очень помогли». А однажды пришла очень бедно одетая пенсионерка и сказала: «Я не пью, не курю, ем мало, мне вообще много не нужно, а деньги остаются и оставить некому. Я вам переведу 200 тысяч. Пусть на хорошее дело пойдут. Вы не волнуйтесь, у меня еще немного останется, голодать не буду».

Люди, которые выбрались с улицы, как правило, не любят вспоминать, что у них был такой период в жизни. Но все равно у наших социальных работников почти всегда есть цветы, конфеты и торты – бывшие подопечные заходят поблагодарить.

На днях пришло письмо: «Привет. Я служу волонтером в одной городской больнице и учусь в институте. Всем этими я обязана вам и «Ночлежке», я жила у вас полгода. Сегодня я очень благодарна за все, что вы делаете для бездомных. Если я могу быть вам чем-то полезна, я к вашим услугам».

Еще помню, например, Татьяну – из-за конфликта с мачехой она оказалась на улице. Жила у нас, потом устроилась на работу парикмахером, стала снимать жилье, а потом вдруг возникла на пороге – принесла конфеты своему социальному работнику и предложила стричь жильцов приюта. И года полтора, пока не переехала, регулярно это делала.

Сейчас шестеро наших подопечных ездят волонтерами на Ночном автобусе – раздают еду таким же, как они сами. Бывает и наоборот: например, Виктор много раз приносил нам хлеб, а в какой-то момент сам пришел за помощью – развелся, оставил комнату жене и ее родственникам, а сам оказался на улице.

Я помню, что раньше у меня в голове была стройная картина: я думал, что бездомные рядом качеств отличаются от остальных, но теперь я знаю, что все это – умозрительно, и на самом деле никакой разницы нет. Историй про то, как человек пришел в «Ночлежку», а потом нашел работу и жилье, очень много. Половина людей, которые проходят через наш приют — в год это от 140 до 200 — к старому образу жизни уже не возвращаются. К сожалению, у нас всего 52 места, а по нашим подсчетам в Петербурге на улице от 50 до 60 тысяч человек.

Сегодня в России странная ситуация: если ты платишь налоги, работаешь, служишь в армии, то ты подходящий член общества, но как только ты перестаешь выполнять эти функции, то становишься не нужен социуму, ты больше не гражданин. Я верю, что это отношение получится изменить, что мы научимся уважать и тех, кто сейчас слабее. Надеюсь, что в России появится система помощи, состоящая из разных организаций — государственных, общественных, религиозных или светских. Чтобы у человека была страховка, а общество приходило на помощь тем, кто в беде.

Поддержать «Ночлежку» или стать волонтером можно на www.homeless.ru