Власти Амстердама намерены перенести знаменитый Квартал красных фонарей из центра столицы Нидерландов на окраину города. Мэрия объясняет это желанием избавиться от имиджа «города грехов». Однако на защиту района стали как секс-работницы, так и обычные жители, которые устроили совместную акцию протеста. За этим спором наблюдают СМИ из самых разных стран, ведь Амстердам является самым известным кейсом легализации проституции. Именно на его опыт ссылаются сторонники такой меры по всему миру. Тогда почему его хотят выселить? Принес он больше пользы или вреда? И стоит ли думать над тем, чтобы построить в Петербурге свой «Квартал греха»? Разбираемся вместе со специалистами.
Даниил Жайворонок
Социолог из Университета Тампере, исследователь секс-индустрии
На самом деле опыт Амстердама — известный, но не уникальный кейс. В Европе вообще со средних веков существовала традиция «кварталов греха» — они были в Цюрихе, в Париже, в Брюсселе. Знаменитый лондонский Сохо в прошлом тоже представлял из себя своеобразный район красных фонарей. Однако постепенно города стали отказываться от такой практики, криминализуя секс-работу.
В Амстердаме этого сделано не было, более того, власти пошли по пути выведения борделей и секс-работниц из серой зоны, что до сих пор вызывает споры. Совершенно разные по своим взглядам люди недовольны такой политикой по диаметрально противоположным причинам. При этом есть и много сторонников данной меры — общественное мнение в Нидерландах явно склоняется к тому, чтобы легализация в стране сохранилась. Но и в этом лагере нет единства — одни считают, что эта сфера должна больше контролироваться государством, а другие — за полное снятие всех ограничений.
Если смотреть научные исследования, то они показывают, что сами секс-работницы поддерживают легализацию. С тех пор, как эта мера была внедрена, в этой сфере стало меньше насилия, ведь люди, работающие в индустрии, получили легальный статус. Теперь, если клиент или работодатель совершает в отношении них насилие, секс-работницы не боятся пойти в полицию, не ожидают, что на них косо посмотрят. Плюс к этому в тех местах, которые работают легально, есть медицинский контроль, что защищает от заболеваний, передаваемых половым путем (хотя тут стоит отметить, что заболеваемость ими в Европе в принципе снижается благодаря секс-просвету, так что точный вклад легализации оценить трудно).
Ну и главное, меняется отношение людей к секс-работницам. Это видно на видео с протестов в Амстердаме. Люди, занятые в борделях маршируют вместе с обычными жителями, и те не сторонятся их, не порицают их как «падших женщин».
Однако загвоздка в том, что легализация не решила (в том числе в Амстердаме) проблему нелегального коммерческого секса. Большинство работниц индустрии в Европе — мигрантки. У многих есть проблемы с регистрацией, с официальным статусом, и они идут на черный рынок, где они все так же не защищены, где они все так же не могут обратиться в полицию. А следовательно, в этой сфере куда больше насилия, секс-рабства, торговли людьми.
И это не единственная проблема — дело в том, что когда ваш «Квартал греха» не привлекает миллионов туристов, то это не достопримечательность, а скорее проблема. Такие места превращаются в маргинальные, где много мелкой преступности, куда стекаются наркопотребители. Яркий пример — Цюрих. Местный квартал красных фонарей не был известен на весь мир, и слыл эдаким местом беззакония. Пока в 1990-х городской администрации это не надоело, и она не переместила квартал подальше на окраины. Но и тут это ударило по местным жителям — район стал джентрифицироваться, туда стали приходить солидные арендаторы, цена жизни выросла, и прежним жителям пришлось постепенно покинуть этот район вслед за секс-работниками. Аналогичную ситуацию мы видим и в лондонском Сохо.
Собственно, то же планируют сделать и в Амстердаме. Местные власти хотят джентрифицировать этот район, избавиться от большинства борделей (но не от всех, чтобы не потерять туристический потенциал этого места). Освободившиеся площади занять дорогими ресторанами, гостиницами и магазинами, чтобы получать больше прибыли. Понятно, почему это не устраивает ни секс-работниц, ни местных жителей.
Если говорить о перспективах создания какого-то аналога «Квартала греха» у нас, в Петербурге, то это выглядит очень сомнительно. Во-первых, открыть новый квартал — совсем не то же самое, что сохранять существующий (на протяжении едва ли не веков!) Если вы придете в современный город и предложите организовать там квартал красных фонарей (даже во имя победы над нелегальной секс-работой), то жители, наверное, скажут «нет». Они не захотят ассоциироваться с этой темой, ведь в России секс-работа по-прежнему ассоциируется с чем-то грязным, греховным и криминальным. Люди не будут в восторге от такого соседства.
А вот что следовало бы сделать, так это отменить ответственность за секс-работу. Многие считают, что она защищает женщин, но на самом деле она делает именно их самым уязвимым объектом насилия. Как со стороны клиентов, так и со стороны начальства. Ведь это занятие наказуемо, а стало быть, секс-работницы даже в крайнем случае, скорее всего, не пойдут в полицию. А стало быть, им негде искать защиты. Это первая мера, после которой уже можно думать, как действовать дальше, при этом сами секс-работницы должны стать полноправными участниками дискуссии о будущем индустрии (как это реализовано в Нидерландах). Но пока в сложившихся условиях я не жду каких-то позитивных шагов в этом направлении.
Петр Иванов
Социолог бюро исследований «Гражданская инженерия»
Легализация секс-работы, тем более создание особого квартала красных фонарей — это очень болезненная тема, которая подвергается критике как слева, так и справа. Многие левые считают, что это нарушает право человека на безопасность и неприкосновенность тела. Многие правые возмущаются с моралистических позиций, мол, вне брака секса вообще быть не должно. Кажется, именно это мешает масштабировать опыт Амстердама, даже непонятно, в какую сторону должна качнуться администрация большинства других городов, чтобы такое стало сегодня возможно. И как это может произойти в результате демократических выборов.
Собственно, даже непредвзято оценить опыт Нидерландов сложно. С одной стороны, он логичным образом привел к снижению преступности — как в сфере секс-работы, так и в отношении оборота наркотиков. Это логично — когда мы перестаем считать какие-то практики противоправными, то криминальная статистика идет вниз. Кроме того, легальные продавцы секса, как и легальные продавцы наркотических средств вроде бы должны рассчитывать, что их клиент вернется. Поэтому они заинтересованы следить за качеством и безопасностью.
Также концентрация практики, которую мы раньше считали нежелательной, в одном месте вроде как позволяет избежать распространения этого явления по всему городу.
С другой стороны, нам довольно сложно посчитать реальный эффект этих мер. В случае с легализацией легких наркотиков у нас еще есть хоть какой-то объективный показатель в виде средней продолжительности жизни наркопотребителя. В случае с секс-работой — нам сложнее. Можно, конечно, говорить о снижении заболеваемости ВИЧ, но нам здесь очень сложно оценить, а правда ли это следствие наличия квартала красных фонарей, а не та же легализация легких наркотиков, которые привели к снижению спроса на тяжелые инъекционные, которые также несут риск заражения.
Даже сугубо технократическое объяснение, основанное на экономической логике, не дает нам однозначного ответа. Вклад Квартала красных фонарей в экономику Амстердама, конечно, есть, но если его завтра закроют, нельзя сказать, что бюджет города окажется в кризисе. Совершенно непонятно, что будет, если другой город последует примеру столицы Нидерландов — оправдают ли выгоды наличие моральных паник и общественной бури, которая поднимется во время обсуждения этого решения.
Тем более что доходы от туристов тоже не беспроблемны. Приезжие, оказываясь в ситуации туристического поведения, столкнувшись с отсутствием ограничений на секс-работу и наркопотребление, пытаются брать от жизни все. И в ходе этого процесса нередко сильно страдает город и локальное сообщество. Как решить эту проблему — не очень понятно.
Что касается возможности внедрения такой практики в России… У нас — огромный серый рынок секс-работы. Именно серый — несмотря на маргинализированность этой сферы, у нас мало уличной проституции. Фактически у нас эта сфера уже полуинституализирована — есть дома, в которых вполне открыто располагаются бордели. В них иногда даже следят за безопасностью сотрудниц и проводят медосмотры. Ситуации беспредела, конечно, есть, но нельзя говорить, что на этом рынке существует исключительно секс-рабство.
Все это, кажется, создает предпосылки, чтобы вывести секс-работу в легальное поле. Будет это хорошим аргументом или нет — у меня нет ответа. Его должны давать политики, которые предлагают легализацию не просто как отдельное предложение, а как часть большой программы, в которую эта мера органично встраивается. Эта программа должна касаться вообще пересмотра отношения к телесности в России.
Однако пока такого разговора я не жду — в России актуальна охранительная политика, которая, кажется, исключает такой разговор. Тем более что он не может вестись, как в Европе, на уровне города. В наших условиях это может быть только федеральный уровень.
Комментарии (0)