Как семейная пара из Петербурга спасла 150 редких нерп и тюленей и воспитывает двух всегородских любимцев — Крошика и Шлиссика

Почему холодная зима — это спасение для нерп?

2020-й год был сложным не только для людей, но и для нерп. Почему?

Елена: Зима 2020-го отметилась самым минимальным покрытием льда на Финском заливе и Ладожском озере за всю историю метеонаблюдений. А нерпы выкармливают потомство на льду — так что это была катастрофа. Самкам приходилось рожать где придется. Вдоль южного берега Ладоги была кромка в полтора километра — там родилась часть щенков. А 8 марта этот лед пошел по Неве, и в реку попало сразу несколько десятков детенышей, некоторые самки пытались их догнать. Одна из самых драматичных историй — двоих тюленят подобрали прямо напротив Смольного. В тот день мы получили около 200 звонков — петербуржцы сообщали нам о все новых местах, где увидели нерпят.

Вячеслав: Мы не знали, к чему готовиться — думали, что к нам может попасть и сотня животных. В итоге их было 30, из них большая часть — новорожденные, некоторые буквально двух-трехдневные. Балтийских нерп — самых ценных и самых малочисленных (их в заливе всего около ста!) — привезли семь. Было много необычных медицинских случаев: например, у одного из тюленей был паралич. Мы его звали Медленный Гыр, потому что все, что он мог делать — лежать и издавать звук «гыр». С таким мы никогда не сталкивались, но его все-таки удалось вылечить — выпустили на волю уже здоровое веселое животное, которое наравне с остальными ловило живую рыбу.

Много новорожденных ладожских нерпят было поражено эктопаразитами, у них были страшные боли и интоксикация. Препарат, который мы обычно используем в таких случаях, нельзя применять к юным пациентам — но после долгих раздумий мы это сделали: другого варианта не было.

Елена: Да, год был изнуряющий. Но у нас был похожий опыт в 2014-м — тогда поступило 29 животных. В этот раз мы уже знали пределы своих физических возможностей: мы можем спать по два часа в сутки, а иногда вообще не спать. Все новые медицинские задачи держали нас в тонусе — времени на то, чтобы жалеть себя, не оставалось. Все эти месяцы мы провели, как в подводной лодке: в марте погрузились, а всплыли в июле.

Вячеслав: За сезон у нас погибли четверо — для нас это невыносимая цифра. Обычно выживают все, в худшем случае мы теряли одного. А в этот раз звери поступили к нам в слишком тяжелом состоянии. Хотя по сравнению с зарубежными центрами у нас наилучшие показатели в плане выживаемости. Мы вдвоем круглосуточно находимся рядом с животными, видим малейшие изменения в их поведении. Человек, не имеющий такого богатого опыта, как у нас, даже не поймет, что с нерпой что-то не так, — а мы видим, что ее срочно нужно спасать.

Наш центр изначально был спроектирован для лечения тюленей, еще у нас часто получается привозить им свежую рыбу, которая была поймана в этот же день. Самые лучшие лекарства, витамины, оснащение — все это работает в комплексе.

Но вас по-прежнему только двое?

Елена: Да. Кольчатая нерпа — чувствительное и нежное создание, с которым нужно работать на грани тонких ощущений и в условиях недостатка времени. Передать кому-то наших питомцев мы не можем — они занесены в Красную книгу, практиковаться и учиться на них невозможно, мы несем огромную ответственность за каждого.

В 2020-м зима была гораздо холоднее — петербуржцы жаловались, а вы радуетесь?

Вячеслав: Да, стояли морозы, льда много, животные могут сами спокойно вырастить потомство.

Как все начиналось и почему нерпы — очень приятные личности?

Вы спасаете нерп и тюленей с 2007 года. Как изменилась ситуация с популяцией в Петербурге и Ленобласти?

Елена: Мы заинтересовались этой темой, когда работали в Ленинградском зоопарке — туда приносили детенышей ластоногих, и они погибали, потому что опыта оказания им помощи ни у кого не было. Тогда считалось, что в нашем регионе около 200 особей балтийской нерпы, серых тюленей — от 500 до 600, численность ладожской кольчатой нерпы была неизвестна. Сейчас серых тюленей — от тысячи, ладожской кольчатой нерпы — от 5 до 8 тысяч.

Вячеслав: А балтийских нерп становится все меньше, все губительные для них факторы только усиливаются. Основной — глобальное изменение климата. Это арктические животные, вся их репродуктивная деятельность связана со льдом и снегом. Буквально в каждом месте, где они кормились и обитали, теперь расположено по суперпорту. После введения санкций рыболовецкая отрасль воспряла, и теперь добычу животным находить сложнее. Финский залив сегодня — самая напряженная водная магистраль в стране. Понятно, что это стратегически важно для России, но для нерп это не очень хорошие новости.

Елена: Но мы уверены, что ситуация для балтийских нерп не безнадежная — это умные и предприимчивые животные. Первая спасенная нами нерпа Малышка Хита жила вместе с нами в квартире, так что мы имели возможность изучить ее поведение в нюансах. Нерпы — очень приятные личности, их реакции сходны с человеческими, с ними можно выстраивать диалог. Хита понимала наши слова — если мы говорили «рыба лежит там-то», это место тут же осматривалось. Если мы вдруг ругались, она нас успокаивала, тыкалась носом и каталась от меня к Вячеславу. А еще она любила драцену, могла смотреть на нее, замерев, часами. Дом она, конечно, нам разнесла, а соседка снизу неоднократно вызывала полицию и ветеринарную службу. Нам удалось вырастить ее до 50 кг, потом прекрасные люди предоставили нам свой огромный бассейн во Всеволожске, где мы ее подготовили к жизни в природе, и выпустили в море со спутниковым передатчиком.

Вячеслав: Эти существа умеют приспосабливаться, им нужно помогать. Нас вдохновляет финский опыт строительства снежных репродуктивных убежищ. 90 % сайменской нерпы размножается в искусственных сугробах. Их сгребают лопатами обычные люди, этим занимается даже президент Финляндии. Мы пытались адаптировать этот опыт, но у нас лед морской, а не озерный — он более нестабилен, поэтому часть наших куч тонула, часть — уплывала в море. Вместо этого теперь мы планируем разбрасывать на льду пластиковые убежища.

Как Фонд друзей балтийской нерпы повлиял на ситуацию?

Вячеслав: Мы выходили и выпустили обратно в дикую природу около 150 зверей, еще нескольким десяткам оказали помощь в поле. В 2007 году, когда мы начинали, 90 % жителей Петербурга даже не знали, что в наших краях водятся тюлени. Сейчас об этом знают почти все, более того — петербуржцы понимают, что это редкие животные, к ним нужно относиться бережно, а если что — звонят нам. Также мы работаем с рыбаками, при поддержке компании «Газпром Трансгаз Санкт-Петербург» будем снабжать их защитными решетками для рыболовецких снастей, чтобы в них не попадались нерпы и тюлени. Планируем поднимать вопрос о запрете лова или доступа человека на особо важные для животных территории. Чтобы такие решения инициировать, мы проводим научные исследования. Эта работа не такая зрелищная, но она необходима.

Кто вам помогает?

Вячеслав: Водоканал Петербурга — наш основной единомышленник и благодетель. Он взял на себя все наши затраты на воду, отопление, электроэнергию и другое — а они у нас очень большие. Поддерживают комитет по энергетике, власти Петербурга, комитет по животному миру Ленинградской области. Без них спасать нерп в промышленных масштабах у нас бы не получилось. Порт «Бронка» выделил для нас вертолет — если на островах будут найдены погибающие тюлени, то мы сможем их спасти.

Кроме того, мы планируем развивать сотрудничество с «Островом фортов» — вместе мы будем реализовывать мероприятия, нацеленные на сохранение уникальной флоры и фауны Балтики, на формирование у общественности экологически грамотного и ответственного поведения, и, как следствие, на укрепление привлекательности Кронштадта как комфортного и благополучного в экологическом отношении места для жизни и направления отдыха. 24 апреля, например, прошло наше первое совместное мероприятие – эко-субботник в парке «Остров фортов».

Елена: На корма и лекарства деньги перечисляют петербуржцы. Также у нас есть добровольцы, которые привозят найденных тюленят. Помимо реабилитации и спасения, мы создаем комплексную систему сохранения этих животных, ведем научную работу. Сейчас это настоящий хаос — когда мы его упорядочим, возможно, будем готовить помощников и учеников.

Теперь вы сотрудничаете с «Островом фортов» в Кронштадте?

Вячеслав: Да, это важный проект по сохранению культурно-исторического наследия Кронштадта и улучшению жизни города. В том числе в экологическом отношении. Мы хотим вместе помогать балтийской нерпе — одному из важных жителей Кронштадта, половина щенков к нам поступила именно оттуда

Нерпа выбрана в качестве персонажа-талисмана «Острова фортов». Она будет воплощена в качестве арт-объекта в ландшафте созданного в рамках проекта музейно-исторического парка.

Как Крошик и Шлиссик невзлюбили друг друга?

У вашего постоянного питомца Крошика теперь есть сосед — Шлиссик. Как он появился и почему остался с вами?

Елена: Шлиссик был малюсенькой ладожской нерпой, возможно, даже не видевшей самку, его подобрали спасатели Шлиссельбурга. Он был нетипично для ладожской нерпы белый и пушистый — чудесное создание. При этом всегда сторонился сородичей — мы его даже звали Шлипсиком, потому что он все время лип к рукам, прижимался, невозможно стряхнуть. Сразу было понятно, что с его возвращением в природу будут проблемы. Когда мы выпустили Шлиссика в первый раз, он немного поплавал, нашел полиэтиленовый пакет, надел на голову, а потом пошел знакомиться с людьми на пляже. Мы его забрали и несколько недель кололи ему витамины — это болезненно, расчет был на то, что он начнет бояться человека. Но после второй попытки выпуска он поплавал три недели и все равно вернулся к людям.

Вячеслав: наш центр не предназначен для круглогодичного проживания животных, он проектировался исключительно под задачи реабилитации. Содержание Шлиссика дорогостоящее и отвлекает нас от значимых дел, поэтому мы написали в Росприроднадзор и попросили найти для него место. Нам предложили несколько зоопарков, но все они не подходят — один, например, в Грозном, где теплая погода и яркое солнце, которые для ладожской нерпы губительны. Шлиссик мог бы переехать в Калининградский или Московский зоопарк, но там смогут принять его только через два года. До этого времени он точно останется с нами.

Как они соседствуют с Крошиком?

Вячеслав: Этот трогательный по отношению к нам малыш оказался яростным тираном для Крошика. Мы пытались содержать их вместе, но Шлиссик, вернувшись из Ладоги, ощущал себя бывалым нерпом и стал Крошика гонять, кусать за ласты, довел его до нервного расстройства. Сейчас они оба, испугавшись холодов, живут под крышей в соседних боксах. Их разделяет стекло, но каждый старается делать вид, что он тут один — если Шлиссик смотрит, Крошик отворачивается и наоборот.

Вы говорили, что когда Крошик достигнет половой зрелости, его можно будет выпустить в дикую природу. Планируете?

Елена: Крошик свою половую зрелость пытается реализовывать на молодых людях. Девушки ему не так интересны, а к мужчинам он пристает с недвусмысленными намерениями. Мы для него нашли гермомешок, раскрасили пятнышками-колечками, и его он ласково почесывает. Но очевидно, что если его выпустить, он будет приставать скорее к людям, чем к нерпам. Так что выпускать его мы пока не планируем.

Текст: Ксения Морозова

Фото: Алексей Костромин 

Креативный продюсер: Лима Липа. Стиль: Валерия Ниренштейн. Визаж и волосы: Евгения Сомова. Свет: Skypoint. Мимоза @bouquet_withlove