Пир во время чумы: я ходил на закрытую вечеринку в петербургском баре во время карантина

В школе мы читали пушкинский «Пир во время чумы» со строчкой «Бокалы пеним дружно мы и девы-розы пьем дыханье, — быть может... полное Чумы!» На прошлой неделе я узнала, что у Председателя из этой поэмы есть последователи. В пятницу днем мне написала подруга о том, что в одном баре сегодня будет вечеринка. Нет, не zoom-вечеринка, а оффлайновая, как в докарантинные времена. О ней подруга узнала из соцсетей своих знакомых, которые звали повеселиться в заведении в самом центре Петербурга, о котором я раньше не слышала. Я сказала, что скорее всего это какой-то фейк и вряд ли хозяева бара решатся открывать его под угрозой большого штрафа. Но в итоге мы взяли такси и к 20:00 поехали по адресу, будучи уверенными, что мероприятие сорвется. 

«Быстрей, быстрей, заходите!» — сотрудница бара выглянула на улицу, позвала нас и быстро захлопнула дверь. «Соседи у нас чокнутые, и так постоянно звонили в милицию, поэтому сейчас надо быть особенно осторожными» — объяснила бармен. После того, как все отписавшиеся о приходе зашли, дверь заведения закрыли, чтобы никого не впускать и не привлекать внимание. Почему-то мое воображение рисовало картину оргии и пира во время чумы, но внутри в темноте — окна плотно закрыты — тихо сидело человек 15, на столиках горели свечи, одна компания из 4 человек даже играла в настольную игру. Мы присели в углу, предварительно обрызгав все вокруг антисептиком и протерев спиртовой салфеткой, заказали по коктейлю в ожидании начала вечеринки. 

«В жопу карантин! В это тяжелое время мы хотим продолжать собираться в баре, как и раньше, поддерживать друг друга! Мы делаем для вас эту вечеринку, как во времена Сухого закона в Чикаго. Мы бухали, бухаем и будем бухать!» — в какой-то момент к ди-джейскому пульту вышел подвыпивший молодой человек и начал громко говорить. «Эй, Сережа, потише, соседи же!» — одернула его девушка-бармен. Говорить тихо, как известно, было главным правилом спик-изи баров в годы Сухого закона — агенты полиции, которые могли находиться в зале, не должны были расслышать, что именно заказывают посетители у барной стойки. Вступительная часть закончилась и за пульт встала девушка, которая, как оказалось, играет на вечеринке первый раз в жизни. В перерывах между треками она красится блеском для губ.

«Вообще мы уже проводим третью вечеринку» — рассказала официантка, принимавшая у нас заказ. В бар приходят постоянные клиенты и их проверенные знакомые, которым надоело сидеть дома. Некоторые девушки одеты в нарядные платья, правда никто не танцует, даже во время карантинного гимна «Никаких больше вечеринок». Зато на соседнем столе шла оживленная дискуссия о Наталье Медведевой, певице и писательнице, которая долгое время была женой Эдуарда Лимонова. Тем временем ди-джей-дебютантка ставит Земфиру: «Я держу тебя за руку, и всё расплывается, успокой меня заново, мне ужасно нравится как ты выглядишь в этой нелепой шапочке». В бар заходят еще три бородатых парня в кепках и черных худи — кажется, они в этом месте в первый раз, но быстро пристраиваются к группе людей у бара.

«Вам тут не скучно?» — спросила официантка. «Можем подсадить вас к какой-нибудь компании». Подсаживаться не хотелось, а осознание того, что мы сейчас нарушаем режим самоизоляции, не позволяло по-настоящему расслабиться. Каждую минуту я думала, а зачем мы вообще сюда пришли? Стоило ли это удовлетворения какого-то глупого любопытства? С одной стороны, в очереди в алкого-магазин, покупатели не соблюдают дистанцию даже в 30 сантиметров, а в какой-нибудь огромном супермаркете люди ходят толпами. С другой — на столиках в баре нет санитайзеров, а посетители, конечно же, сидят без всяких масок. В заведении как будто специально не ловит мобильный интернет — чтобы посетители не получали пуш-уведомления со сводками о новых смертях от коронавируса. Подпольная вечеринка в разгар эпидемии — guilty pleasure, в котором первого намного больше, чем второго, хотя по лицам посетителей и не скажешь. Самое странное, что почти все немногочисленные посетители тайного ивента постоянно снимали видео и фотографировали себя — видимо, для строит в инстаграме. 

«Замолчали все! Я сказал, замолчали!» — к микрофону опять вышел неспокойный парень по имени Сережа. «Так, я со стенкой разговаривать не собираюсь, послушайте все меня! Заткнулись! Какого хрена вы бросаете бычки на пол? Мы сделали все, чтобы вы могли веселиться тут не смотря на чертов карантин, а вы не можете в пепельницу кинуть бычок? Короче, если еще раз такое увижу, выгоню всех нафиг!» Да, кстати, курение. Так как вечеринка закрытая, то выходить покурить на улицу нельзя и все дымят прямо в заведении — телепортация в середину 2000-х годов. За 20 минут до 23:00 Сережа опять подходит к пульту. 

«Ребят, скоро 11 вечера и нам надо будет разойтись, чтобы твари-соседи нас не спалили. Ровно через неделю ждем вас тут снова — будут новые музыканты и новые напитки. Мы будем собираться каждую неделю, пока весь этот маразм уже не закончится». «Хэй, едем на афтерпати» — крикнул кто-то за дальним столиком. Мы заказываем по последнему коктейлю и готовимся к тому, чтобы уйти — расплачиваться, кстати, можно либо наличкой, либо переводом.

Нас выпускают из бара, и я наконец-то рассматриваю его со стороны — на нем нет вывески, а из-за железной двери не просачивается на улицу ни один звук ди-джей сета. Почти идеальный мэтч с тем самым чикагским спик-изи барами 20-х, на которые ориентируются организаторы карантинной вечеринки. Во дворе мальчик и девочка лет 19 переливают бутылку красного по милым многоразовым стаканам для кофе — вместе с ними мы выходим на пустую улицу. Садимся в такси без особого желания повторить экспириенс — как бы мы не скучали по петербургскому бар-хоппингу, посещение тайных вечеринок не приносит ничего кроме чувства вина и разочарования.