Николай Копейкин: «Мне хотелось создать героев, похожих на муми-троллей»

С чего началась история бенуариков?

Как-то мои друзья Андрей Лушников и Елена Плахтий рассказали, что хотят выкупить здание фермы Бенуа и привести его в порядок. Я пожелал им удачи, а через несколько лет они позвонили и сказали: «Мы уже купили ферму, почти все готово, и теперь нам хочется населить парк сказочными персонажами, потому что мы открываем детскую Школу Бенуа». В школе своя образовательная система: новые знания преподносятся в игровом ключе, поэтому нужны герои-проводники. Я предложил идею существ, которые будут привязаны именно к саду Бенуа, где есть пруд, островок посреди него – вокруг такого пейзажа легко создать сказочное движение. Я взялся за это дело и придумал слономышей, то есть слоновых мышей.

Почему слономыши? Слоны жили в Петербурге с 1711 года, тогда персидский шах послал одного Петру I в подарок. Из Астрахани до нашего города слон шел пешком, народ его встречал хлебом-солью. К сожалению, первый зверь умер, не выдержав тяжелых погодных условий Севера, – в то время еще не знали, как обращаться с такой экзотикой. Тогда шах Надир прислал еще 14 слонов, и с этого момента началась история петербургского слоноводства. Сначала слоны жили при цирке Чинизелли на Фонтанке, а затем уже – в слоновнике на Суворовском проспекте. У меня даже был большой проект «Слоны Петербурга». Слоны и мыши чем-то похожи, согласитесь. Они серые, с ушками. Поэтому я предложил Андрею и Елене для Школы такую историческую идею: когда-то давно, еще в эпоху архитектора Бенуа, слономыши заселили сад. Так появились бенуарики.

Бенуарики – это целое семейство, где у каждого особенный характер. Как шла работа над персонажами?

Мне хотелось создать героев, похожих на муми-троллей. Но все-таки я не писатель, я лишь примерно набросал концепцию каждого члена семьи. Например, есть бенуарик Уня – она подросток, со своими завихрениями, можно сказать – эмо, то есть очень эмоциональная. Ее брат – напротив, немного ботан, спокойный парень и хорошо учится. Персонажи хоть и слономыши, но наделены человеческими чертами, как в любой сказке. Забавно, что, пока я разрабатывал образы бенуариков, в интернете появилась новость о том, что где-то в Африке найдена слоновая мышь. 

Какой из ваших персонажей оказался самым популярным у читателей?

Кроме семейки слономышей я придумал персонажа Глашу – мышеслона. Это неразговорчивое существо, толстое и на тоненьких ножках, которое всегда ходит со шваброй или тряпкой – в семье же должен быть кто-то работающий. Глаша простоватая и простодушная, как Фрося Бурлакова из старой комедии «Приходите завтра», зато она не говорит, а действует. Глаша обычно находится в тени, но затем возникает в самый ответственный момент и одной своей шваброй наводит порядок не только в комнатах, где живут наши персонажи, но и в целом расставляет все на свои места. У этого персонажа, кстати, есть прототип – уборщица Галя, работавшая в моей школе – мощная мордастая тетка, при этом добродушная, но немного дурочка. Она могла зайти в помещение и навести порядок одним своим грозным видом. Когда младшие школьники ее обзывали, она очень злилась, но мы за Галю заступались. В благодарность она прощала нам какие-то шалости – получался взаимовыгодный обмен. Я считаю, что в любой истории необходим персонаж с характером, с перчинкой: если все глянцевое и розовое, то жизнь уходит из произведения, и дети это чувствуют.

Вы раньше иллюстрировали детские книги?

До «Бенуариков» я иллюстрировал сказку «Ластик и листик» Александра Боровского, искусствоведа и заведующего Отделом новейших течений Государственного Русского музея. Скоро будет презентация книги «Долина красок» Марины Варвариной, создательницы музея «Эрарта», с моими картинками. Лет десять назад я иллюстрировал сказки в журнале «Солнечный заяц». Надеюсь, что в будущем еще поработаю в этом жанре – жаль, хороших авторов не так много.

Есть ощущение, что картинки в детских книгах сейчас становятся слишком примитивными. Как вы считаете, в чем причина?

Моя старшая дочь – художница, которая много рисует в компьютерных программах для телевидения и журналов. В ее работах я вижу сильную руку автора, однако мастерство подкреплено силой компьютера – слишком правильные линии. Из такой картинки исчезает душа, сердечный трепет – все это есть в иллюстрациях, нарисованных от руки. Мои ориентиры в области книжной графики сложились в детстве – это рисунки Конашевича, Валька, Милашевского, которые я до сих пор ценю и рассматриваю с большой любовью. Ведь культурный код и основу мироощущения мы получаем в детстве вместе с книгами и мультфильмами. Честно скажу: я считаю 3D-мультфильмы с какими-нибудь my little pony чудовищными. В отрисовке этих персонажей ужасно все, от цвета до подачи. Есть огромное количество замечательных художников, но на них почему-то не ориентируются в индустрии развлечений для детей. Например, щенки в детстве могут косточку погрызть, а могут дрянь на улице съесть. То же самое и с детьми: им можно какашку подсунуть, а можно – что-то хорошее. Они еще не разбираются в визуальном искусстве, поэтому родители должны обязательно быть в этой сфере подкованными и направлять детей в нужное русло. Нельзя покупать детям книги с плохими рисунками, нельзя покупать детям переделанные классические сказки.

Что не так с современными адаптациями классики?

Знаете, я единственный раз в жизни порвал и выкинул книгу. Однажды вижу, что бабушка читает что-то моей младшей дочери. Спрашиваю: «Что ты читаешь? Вроде какая-то не та сказка – называется “Красная Шапочка”, а концовка не та». Авторы изменили финал: охотники ловят волка и говорят, мол, «ай-ай-ай, волк, больше так не делай!». А бабушка и Красная Шапочка оказываются целыми и невредимыми. Детям показывают, что зла нет, хотя это не так. Конечно, малышам не стоит читать жестокие сказки, но нельзя показывать, что все вокруг белые и пушистые. В сказке, как в любом произведении искусства, история должна быть интереснее и гиперболизированнее, чем в жизни.

У вас есть собственные секреты воспитания детей?

На мой взгляд, есть один-единственный принцип. Если ему следовать, половина вопросов воспитания отпадает. Нельзя ругать детей за разбитые чашки. А вот за то, что они не поздоровались и не сказали спасибо, ругать надо. Вот и весь секрет. Я часто встречаю людей, которые ругают детей за то, за что их ругать нельзя. Если мой ребенок с кем-то не здоровается, хотя я поздоровался, то делаю замечание: «Надо здороваться, так нехорошо». А то, что дочь что-то сломала, порвала, – да какая разница? Это ерунда абсолютная: на то он и ребенок, чтобы ломать и разбивать, чтобы вокруг него был кавардак. Я не мешал дочерям расти, не кричал, не бил, просто немножко направлял, если их заносило не туда. Обе выросли воспитанными и культурными, даже трудного возраста не было. (Смеется.)