Мария Абашова: «Впервые приехала в Петербург с настроем, что это не мой город»

Четырнадцатилетние олимпийские чемпионки по гимнастике — привычное явление, а вот солистками балета в таком возрасте не становятся. Как это у вас получилось?

Сейчас я вижу, что девочек ведут заниматься балетом впять лет, а то и в три года, но сама я начала танцевать поздно. Во Львове, где мои родители-инженеры в свое время оказались по распределению после института, была балетная школа. Однако мама, когда-то сама мечтавшая стать балериной, даже не думала меня туда отдавать, потому что я росла очень болезненным ребенком. Для укрепления здоровья и исправления осанки меня отправили заниматься художественной гимнастикой. К одиннадцати годам я была кандидатом в мастера спорта, и наш хореограф сказала маме: «Девочку надо ставить на пуанты, чтобы развить слабые стопы». Обнаружились данные, и с двенадцати лет я начала заниматься с педагогами. Уже через два года танцевала главные партии в «Баядерке» и «Лебедином озере» во Львовском театре оперы и балета. Все это стало возможно только благодаря маме с ее огромным терпением: с раннего детства она будила меня, сама делала массаж, водила в математическую школу с английским уклоном. Она же поставила мне условие: «Если хочешь танцевать, ты должна стать отличницей». Я ведь впервые увидела балет в четыре года по телевизору и была поражена.

Что это был за спектакль?

«Жизель». Удивительно, что в таком возрасте я все поняла и смогла пересказать маме сюжет: тетя полюбила дядю, он ее бросил, и она сошла с ума.

В пятнадцать лет вас отправили учиться в Австрию, в балетную консерваторию в городе Санкт-Пельтен. Почему туда, а не в Вагановку, например?

В 1998 году на международном конкурсе балета в Артеке ко мне подошел преподаватель из этой консерватории и пригласил учиться в качестве стипендиата. Конечно, я мечтала об Академии имени Вагановой или о Московской академии хореографии, но как иностранная, украинская, гражданка должна была очень дорого платить за обучение. Наша семья не могла себе этого позволить. Впрочем, почти все педагоги в Санкт Пельтене были как раз из этих двух школ, да и едва ли не все студентки тоже оказались русскоязычными. Девочек из Москвы и Петербурга привлекала возможность наряду с классикой обучаться модерну, в то время уже модному в мире, но все еще практически неизвестному в России, — кстати, сегодня современные техники преподают в Академии танца Эйфмана. В Австрии я провела четыре с половиной года и даже не догадывалась, что директор уже давно решил отдать меня в труппу Эйфмана. Оказывается, Борис Яковлевич увидел мое выступление на конкурсе в Париже, когда мне было шестнадцать, и сразу вышел на руководство консерватории. Еще через два года я заняла первое место на конкурсе в Нью-Йорке, где в это же время находился на гастролях Театр Эйфмана. Тогда директор консерватории и сказал мне: «Собирай вещи, завтра мы едем в Петербург».

Армейские порядки у вас в балете.

Да. (Смеется.) Я была абсолютно против — думала, останусь работать на Западе. Впервые приехала в Петербург с настроем, что это не мой город, да и про Театр Эйфмана я ничего не знала. Пошла тогда на «Красную Жизель» и помню, как все первое действие внушала себе: спектакль мне не нравится, хотя бы потому, что такие сумасшедшие поддержки просто нереально сделать. Но к концу балета поняла: хочу работать именно в этом театре. И вот я уже целых тринадцать лет в труппе Бориса Яковлевича.

Вы же сразу стали солисткой?

Да, я с самого начала получила сольные партии: Грушеньку в «Карамазовых», Доктора в балете «Я — Дон Кихот».

«Красная Жизель» сыграла такую роль в вашей судьбе. Вам было важно танцевать в только что возрожденном балете?

Конечно, хотя в новой версии «Красной Жизели» хореографический текст изменен процентов на девяносто. Были добавлены отдельные сцены, частично переработана музыкальная партитура и полностью — световое решение спектакля. Но драматургическая конструкция осталась прежней. Мы станцевали премьеру в конце сентября, однако я до сих пор не могу отойти от эмоционального потрясения и мечтаю снова выйти на сцену в партии Ольги Спесивцевой. Конечно же, я немало читала о трагической судьбе этой великой балерины, блестящей исполнительницы партий Жизели, Эсмеральды и других, попавшей в вихрь революционных событий, эмигрировавшей и проведшей двадцать лет в психиатрической клинике. В финальном дуэте у меня просто текли слезы и я думала: «Боже, неужели я это сделала?».

У вас двое детей. Будете учить их в Академии танца Эйфмана?

Моему старшему сыну пять лет, а младшему — годик. Поскольку у нас мальчики, мы с мужем даже не собираемся искать у них танцевальные задатки. А вот если будет когда-нибудь девочка, обязательно отдадим ее в балет.

Театр балета Бориса Эйфмана основан в 1977 году, а его создатель в 2016-м отметит свое 70-летие. Дворец танца, где сможет работать труппа хореографа, планируется возвести на проспекте Добролюбова, в комплексе строений для Верховного суда РФ. В репертуаре Марии Абашовой главные партии в балетах «Русский Гамлет», «Анна Каренина», «Чайка», «Евгений Онегин», «Роден», «По ту сторону греха», Up &Down. Балет «Красная Жизель» с недавних пор идет еще и в Венской опере.