Геннадий Миргородский

Президент Северо-Западного рыбопромышленного консорциума занялся продюсированием 3D-мюзиклов, с успехом завершил проект «Пола Негри», а теперь готовится выпустить «Джульетту и Ромео» и «Питера Пэна».

В школе вы хорошо учились?

Прилежным учеником я не был, отличником тоже. Сколько себя помню, еще в детском саду дети идут строем, за ручки, парами, а я — сзади и сбоку, как отставшая от стада овца.

У вас режиссерское образование. Как вы стали бизнесменом?

То были 1980-е годы, брежневский застой. Режиссура оказалась единственным способом свободно мыслить и жить. Я как диссидент и пошел туда учиться. Это была режиссура телевидения, и я не особенно знал, куда податься после института. Как раз тогда появились первые возможности вести частный бизнес — мы основали кооператив и стали делать клипы «ДДТ», «Алисе». Не было компьютерной графики — чтобы снять огонь, мы поджигали настоящую солярку.

Но как вы попали в рыбное хозяйство?

Мы нуждались в дорогом оборудовании и искали варианты конвертации рублей в доллары. Нас везде обманывали, пока мы не познакомились с рыбаками, которым нужно было оплачивать руб левые заказы, а за рыбу они получали валюту. На третий или четвертый раз они признались, что все рубли пропили, и предложили нам акции своего рыбного предприятия. Затея была безумная, но захотелось попробовать. Оказалось, что это совсем неплохой бизнес. Ловили мы треску, а это ценимый в Европе продукт: белая рыба, полезная, белковая. Я бросил искусство и стал заниматься бизнесом, компания начала расти. Сейчас она одна из самых крупных на Северо-Западе, наш флот исчисляется десятками кораблей.

Говорят, эмбарго на ввоз западных продуктов улучшит положение отечественного производителя на рынке. Вы рады?

Увы, вряд ли наши власти прогнозируют до конца, чем это может закончиться. Рыбные рынки отличаются от мясных. Говядину и свинину употребляют более или менее во всех странах. Рыбные рынки складываются исторически. Заставить русского человека есть треску в тех объемах, в которых это делают испанцы, невозможно. Так же как нереально заставить англичан есть большое количество селедки. Рынок хорош тем, что это саморегулируемый механизм. Любые искусственные меры могут ему только повредить. Вот мы запретили норвежскую красную рыбу, так ее через несколько месяцев просто не станет. Даже с нашего Дальнего Востока не привезти быстро, нет логистики.

Что заставило вас заняться шоу-бизнесом?

Я совершенно случайно встретил режиссера Януша Юзефовича, нас познакомили, и он мне рассказал про технологию мюзиклов 3D. Я не поленился, съездил в Варшаву, посмотрел и сильно впечатлился. Меня с самого начала в театре интересовала сценография. Когда люстры висят как бы прямо над тобой, но в то же время ощущения 3D-кино нет — возникает какая-то третья реальность, лавирующая между виртуальной и достоверной.

Московский бум 2000-х на мюзиклы нас почти не затронул. Существует мнение, что в Петербурге мюзикл не любят.

Я отвечу банальностью: нет плохих жанров, есть плохие спектакли. Просто раньше у нас этот жанр не развивался. Сейчас мы собираем аншлаги.

Это прибыльный бизнес?

Да, прибыльный. Аншлаг — он и есть аншлаг. На «Полу Негри» билеты продавались очень хорошо: люди шли и ради ярких визуальных впечатлений, и чтобы увидеть любимых актеров.

Вы не хотите сделать из ваших мюзиклов франшизу?

Откуда вы знаете? Мы специально взяли сейчас истории, которые в отличие от «Полы Негри» не локальные: «Джульетту и Ромео» и «Питера Пэна». То есть мы надеемся на то, что у нас будут покупать франшизу. Предыдущий мюзикл мы частично купили у поляков, а два новых целиком делаем сами.

«Джульетта и Ромео» — это, простите, «Ромео и Джульетта»?

Нет, нам было скучно делать просто очередную постановку Шекспира. Это не про войну кланов, а про взаимоотношения родителей и детей. И кстати, действие у нас будет происходить в будущем. Мы сейчас привлекаем к участию в проекте компании, занимающиеся высокими технологиями. Они могут показать какие-то свои разработки и прогнозы, а мы можем внедрить их в действие спектакля. И нам, честно говоря, легче, когда мы взаимодействуем со специалистами: они позволяют нам представить будущее не исключительно с точки зрения художника, внести в него элемент научной фантастики.

Вы же еще раньше, до мюзиклов, стали продюсером фильма «Шопинг-тур» Михаила Брашинского. Как вас занесло в кино?

Просто Миша мой старый приятель, он принес мне сценарий, я прочитал и был удивлен его свежестью. Кассовым фильм в итоге не стал, но зато фестивальный хит. Тоже повод для гордости.

Текст: Мария Элькина
Фото: Алексей Костромин