Ведущий легкомысленного утреннего шоу, оказывается, много размышляет о том, что он сделал в жизни и что еще может успеть. Внушительный список дел недавно пополнился. Этим летом Геннадий Смирнов снимается в новом фильме Андрея Кончаловского с рабочим названием «Глянец».
– Расскажите про вашу роль в фильме Кончаловского.
– Откуда ты про это знаешь? Честно говоря, боюсь об этом говорить, потому что, как и всякий актер, я суеверен. Пока не закончится первый съемочный день, не хотел бы ничего рассказывать. Скажу лишь, что сценарий очень приличный. Андрей Сергеевич написал его вместе с Дуней Смирновой. Надеюсь, все получится. Я в серьезном кино никогда не снимался, только в сериалах. Кстати, в конце июня в «Авроре» была премьера фильма Дуни Смирновой «Связь», который она сняла по собственному сценарию. Я там появляюсь в маленьком эпизоде.
– Очевидцы говорят, у вас был сильный номер про милиционера.
– Да-да, был милиционер. Но там была такая аудитория, что нужно было все время придумывать что-то новое и яркое. То есть сесть с диетологом и обсуждать проблему полезности чая, как в «Утре в большом городе», было нельзя. Учитывая, что я тогда еще работал в театре и утром у меня были репетиции, вечером спектакли, а ночью нужно было ехать в клуб… Я не знаю ни одного по-настоящему хорошего клубного ведущего, который занимался бы дополнительно чем-то другим.
– В Театре имени Комиссаржевской вы больше не играете?
– Да, осенью будет уже пять лет. Мне нужно было, чтобы меня отпустили на какое-то время, а как раз тогда открывался сезон. Меня, естественно, не отпустили, и я уволился.
– Вернуться не хотите?
– Я сейчас немного в другом творческом состоянии, и возраст другой. У меня нет проблемы невостребованности, и в принципе я занимаюсь только тем, что мне интересно. Я нигде не работаю для денег. И если бы я хотел работать в театре, то пошел бы не просто в театр, а в конкретный проект. Если бы мне такое предложили, я многие вещи подвинул бы в жизни. Но работать по трудовой книжке не хочу. Для того чтобы играть в моем любимом спектакле «Буря», мне приходилось участвовать в чудовищной постановке «Близнецы». Ее цензурными словами просто не описать.
– Странно тогда, что «Близнецов» вообще играли.
– Для меня тайна, почему их играли. Я не знаю, как начальники принимают решения. И на Пятом канале в том числе. Я даже не очень хорошо понимаю, кто кого главнее. Но если я там работаю, значит, меня устраивают их решения. То же самое и в театре.
– Вы ведь не в Петербурге родились?
– В Вологде. Мы с мамой и братом, который был мне за отца, жили там в ужасающих условиях, в привокзальном микрорайоне. Такие двухэтажные дома, похожие на бараки. В нашей коммунальной квартире было три комнаты. Кроме нас с мамой и братом, все остальные были алкоголики. Включая детей и собак. Я серьезно говорю. Там не было ни горячей воды, ни ванной. Люди мылись по субботам. Денег, само собой, не хватало. Но мама каким-то волшебным способом копила, и мы каждый год ездили на море, а еще она платила за мою музыкальную школу. Если бы у меня была другая профессия, я бы, наверное, из Вологды не уехал. Там хорошо: летом лето, зимой зима. Здесь климат ужасный. Но что мне там делать? «Утро в маленьком городе»?
– Вы же еще озвучиваете что-то?
– С 1998 года и до сих пор я работаю на студии «Нева-фильм». И очень это люблю. Озвучиваю много латиноамериканских сериалов. Сейчас, например, пишем «Бурю страстей». А один раз я даже пел за Энрике Иглесиаса. В конце фильма «Однажды в Мексике» они с Бандерасом идут по дороге и напевают какую-то песню. Был последний день записи, надо было картину сдавать, а исходники с голосом не пришли. Мне девчонки говорят: «Может, споешь?» Я им: «Вы что, с ума сошли? У него же узнаваемый голос. Как он разговаривает, никто не знает, но как поет, все слышали». В итоге я все-таки спел. Захожу в аппаратную, меня все встречают аплодисментами: «Гена, не отличить!»
– Музыкальная школа сказалась?
– Да. Я вообще петь люблю. Мы с моей коллегой по «Утру» Яной Ермолаевой любим в машине включить музыку и попеть.
Комментарии (0)