Мариус Плужников

«Я стал хирургом, и как-то удачно прооперировал итальянского консула» – это цитата из его книги. Подчиненные говорят: «У нас уникальный шеф». Мариус Стефанович Плужников – директор кафедры оториноларингологии с клиникой Санкт-Петербургского медицинского унивеситета им. акад. И.П. Павлова. Перечень его титулов и регалий занял бы всю эту полосу. Во время нашей беседы в кабинет заглядывает врач: «Мариус Стефанович, можно я разрез повыше сделаю у больной, которую мы с вами сегодня обсуждали?» «Ну, конечно, дорогой мой», – говорит ему мэтр и добавляет, обращаясь ко мне: «Мой ученик. Очень талантливый мальчик».

– В экстремальных условиях приходилось оперировать?

– У меня за сорок два года практики, знаете, сколько случаев было! Могу рассказать вам один из первых. В спасении жизни больного огромное значение имеет трахеотомия. Эта операция делается для того, чтобы воздух проникал в легкие в обход гортани через искусственное, наложенное хирургическим способом отверстие в трахее. При остром удушье операцию нужно выполнить очень быстро, так как человек умрет, если он лишен дыхания более 5 минут. Студентом я наслушался «черных» историй. Например, о пятилетней девочке, которой в гортань попала арбузная косточка, и ребенок погиб. Я часто со страхом думал: а что если я окажусь в ситуации, когда надо будет выполнить трахеотомию, а я ведь не умею, одно дело теория, а другое дело – жизнь. И вот один раз я остался дежурить в клинике, сделал вечерний обход, засел в ординаторской за учебники и через какое-то время уснул прямо за столом. Меня разбудила дежурная медсестра Лариса Ивановна с криками: «Да проснись же ты, больной задохнулся!» Я вскочил как ужаленный и на ватных ногах понесся с ней в общественный туалет, где на кафельном полу рядом с унитазом распластался мужчина лет пятидесяти (он упал прямо с унитаза) с абсолютно черным лицом удавленника, высунутым синим языком и вытаращенными из орбит глазами. Это была терминальная стадия удушья, после которой должна была наступить клиническая, а затем и биологическая смерть. Я растерялся, но Лариса Ивановна была опытной медсестрой. Она оттянула подбородок «удавленника» и закричала, сунув мне в руку скальпель: «Что смотришь, режь!» За 3–6 секунд я сделал два разреза, оба удачных. На крики прибежала студентка, которой я еще вчера удалил миндалины. Она кинулась мне помогать делать искусственное дыхание и непрямой массаж сердца. Не помню, сколько длились наши реанимационные действия, но, когда уже отчаяние стало подспудно овладевать мною, больной шевельнулся и громко выругался. Как это меня потрясло! Его ругань прозвучала для нас слаще музыки Чайковского. С этим больным, Александром Ивановичем, мы стали большими друзьями. «Спас ты меня, брат, – сказал он мне потом, – с того света вытащил. А я уж того… точно там побывал, не приведи, Господь, никому!»

– Меня волнует вопрос: плеер вреден?

– Да. Вы представляете, какая это нагрузка на мозг? А вы знаете, что при сильном звуке мыши умирают? Звук несет энергию. Определенные ритмы вызывают возбуждение. Это используется в шаманизме. Народ начинает пьянеть, впадать в эйфорию. Семь ударов в секунду (7 Гц). Один раз я как главный ларинголог города получил письмо. Писали жители дома, где была организована дискотека. Всю ночь никто из них не мог спать из-за этого ритма. Все чувствовали себя возбужденно. Это своеобразный акустический наркотик. Происходит перевозбуждение нервной системы. Устает кортиев орган. Вы знаете, что такое кортиев орган? Это рецептор, который воспринимает звуки. Это самый тонкий и чувствительный рецептор в организме млекопитающих. Закройте глаза. Что-нибудь видите?

– Нет.

– А теперь закройте уши. Вы меня слышите?

– Очень смутно.

– Закройте их как угодно, все равно будете меня слышать. Вы не сможете ликвидировать ошущение звука вообще. Ухо работает и днем, и ночью, безостановочно, и рецептор не имеет кровоснабжения. Как он питается, до сих пор никто не знает. Хотите, я отведу вас в камеру, посажу в нее, и вы ничего не услышите? Она экранирована даже от электромагнитных волн. Вы там ощутите абсолютную тишину. Первые тридцать секунд. А потом вы знаете, что услышите? Собственное сердце. Как воздух идет по бронхам. Как кишечник работает. Даже в космической тишине ухо что-то слышит. Оно никогда не знает покоя. Так дайте ему отдохнуть. А вы берете и загоняете в него музыку из вашего плеера. Это ужасно с точки зрения врача, который посвятил часть своей жизни изучению данных процессов. Все говорят: почему появились болезни цивилизации? Потому что раньше люди жили в согласии с природой. Что такое шум природы? Это шум листвы, волн, пение птиц. Натуральные звуки. А сейчас вы попадаете в искусственную среду, техногенную, которая давит на вас со всех сторон, а вы еще плеер себе на голову надели. Ну, молодец!

– Не буду больше.

– Так вот, Павлик, вы должны описать это в вашем журнале. Правда, компании, которые продают плееры, не поблагодарят вас за это.

– Мы от них не зависим.

– Да что вы! Они вас поймают и отлупят. Вот профессор пришел, Борис Георгиевич, между прочим известный эрудит. Ну, мне пора.