Лидер группы «СБПЧ» выпустил ее восьмой и лучший альбом «Мы не спали, мы снились»: злые еноты, нежность — не ОМОН, ямочки на пояснице — все, как мы любим.
«Мы не спали, мы снились» — увлекательный, целостный и удачный альбом. Как он получился таким?
Спасибо. Я думаю, одна из причин в том, что с нами впервые работал саунд-продюсер. В этой роли выступил Саша Липский, мой близкий друг и музыкант дуэта Simple Symmetry. Почерк любого творца — это набор его собственных штампов. Чтобы их преодолеть, придумать что-то новое, мы всегда прилагали много разных усилий — сейчас это была работа с Сашей. Мы вместе собирались в студии на Казанской, и все рождалось из совместных джемов.
Нельзя не заметить, насколько удачно вписалась в «СБПЧ» Женя Борзых, которую мы помним по группе Dsh! Dsh! и которая в какой-то момент предпочла театр музыке.
Да, она давно уже актриса «Табакерки». Это было логичным продолжением нашей дружбы, веселья и болтовни. Мы все время ее звали, постепенно она стала все больше выступать с «СБПЧ», и в этом альбоме не будет песен «при участии Жени Борзых» — теперь она стала просто участницей. В ней много энергии и жизни, это очень клево отразилось на нас. В любом произведении я больше всего не переношу вялость. Мы любим все жанры, кроме скучного. На этот раз мы отталкивались от разнообразия, чтобы песни были не похожи. И чем больше в них было чего-то странного, дикого, тем больше у них появлялось шансов попасть в трек-лист.
При всех «странностях», достаточно рациональный подход.
Типа того. Мне наплевать на концептуальные альбомы. Мне вообще неинтересно, что там задумано, каким образом четвертый трек переходит в пятый. Но мне нравятся суперразнообразные, постоянно переключающие настроение пластинки. Королями такого подхода были Beastie Boys, одна из моих любимых групп вообще.
Первый альбом «СБПЧ» вышел одиннадцать лет назад. Изменилась ли за это время ваша аудитория? Те, кто слушали вас в 2007-м и сейчас, — это одни и те же люди?
Конечно нет. Мне кажется, сменилось уже три поколения. Это связано с тем, что в России особый тип слушания — люди очень рано взрослеют, если не сказать стареют, и продолжают слушать то, что любили в детстве или в юности. У нас ностальгическая страна, и это отражается на музыке. На концерте Pharaoh почти не встретишь людей за тридцать, зато там куча подростков.
Почему так?
Музыку в России слушают в основном люди от шестнадцати до двадцати восьми. А дальше всем становится не до того, потому что жизнь тяжелая. Тебе сейчас хреново — ты включил то, что слушал в молодости, либо пошел на концерт и перенесся в то время. Музыка срабатывает в этом смысле идеально, как запахи: ты моментально вспомнишь, когда впервые услышал эту песню, что у тебя с ней связано. Это самая простая и доступная человечеству машина времени, куда лучше работающая, чем кино. Но если ты придешь в Европе на любой концерт, то увидишь кучу 50-летних, которым интересно, кто это на сцене, что это за чувачки, которые были на обложке Wire или Mojo. У нас этого почти нет. Мне часто говорят: «Ой, какой у вас сейчас вышел хороший третий альбом». Да ладно, в смысле третий? Третий он только на твоей памяти, у нас он уже восьмой.
Но это удобно, будто отрастаешь заново каждый раз.
Для нас это суперудобно. Потому что многие люди делают одно и то же, по кругу. Но это же скучно невероятно, когда ты воспроизводишь собственные находки, и хорошо еще, если свои.
Раз уж ты упомянул Pharaoh — забавно, что «СБПЧ» порой относят к рэпу, хотя твой речитатив — это скорее литература, положенная на музыку, и никто из рэперов не сможет, как ты. Следишь за взлетом этой сцены?
Да это вообще единственная интересная музыка, которая сейчас есть. Последние лет пятнадцать я пристально за ней слежу. Стало намного больше классных, дерзких чуваков: Паша Техник, Face, Скриптонит, Dopeclvb, Thomas Mraz, с которым мы сделали песню в последнем альбоме. В них есть невероятное обаяние отмороженной юности. И когда они какую-то чепуху несут, у меня это вызывает столько восторга и даже зависти. Их старшие коллеги на оргалите должны были на Арбате тусить, вокруг шапки крутиться, читать что-то нелепое. А эти чуваки — фигак, записал классную песню, и через пару месяцев ты уже выступаешь для двух тысяч человек. Это же фантастическое везение. Очень здорово, что у них есть моментальная возможность услышать отклик огромного количества людей. Половина из них ее, конечно, упустит, но это уже другое дело.
«СБПЧ» играет большие концерты в больших городах. Но однажды вы предприняли огромный тур по России — больше не хочется?
Мы как бы уже выполнили долг. У нас был тур, когда мы за полтора месяца побывали, в общем, везде, кроме Владивостока и Магадана. Классное приключение, очень тяжелое, изматывающее. В каком-то смысле это была наша гуманитарная миссия, потому что мы оказались в таких местах, куда никто из независимых музыкантов не поедет. Но мы съездили. И всякого хлебнули. Например, отсутствие звука — ты приходишь на площадку, а там нет вообще ничего. Но везде находятся сто человек, которым это интересно, и нужно поддержать их, показать, что они не одни. Люди часто ходят на концерт, чтобы понять, что они не одиноки в том, что любят. Сейчас эту функцию осуществляют паблики, «ВКонтакте», видеоигры, мода. А раньше подростки определяли себя в большей степени через музыку, и это был код — «свой-чужой». Сегодня такой возможности нет, и это связано с тем, что в России очень мало клубов среднего размера, на четыреста-пятьсот человек. Есть либо на сто, либо на тысячу, дальше ДК и цирки, где выступают все поп-звезды. Нет ничего посередине, и это проблема. Ну и расстояния тоже — логистика просто катастрофическая, все перемещения ужасные, неудобные, долгие.
Как нам это исправить? У тебя очень хороший рациональный ум — ты открывал бар, клуб и ресторан. Давай, скажи.
Это никак нельзя насильно исправить. Это ведь и в обратную сторону работает. Есть такие музыканты, я постоянно вижу их вокруг, и это ведет только к ужасному разочарованию и боли, которые рассуждают так: «Так, хочу заняться музыкой, сейчас куплю самый клевый синтезатор. Какие синты новые есть офигенные? О, Korg, 1200 евро, беру его. Что с драм-машинами? Так, Aira, еще 600. Музыкантов найму, директора возьму, пиарщика, звукорежа, световика — все, группа готова». Так почему же из этого ничего не появилось? Потому что это неорганический рост. Я видел ужасные истории людей, которым давали миллионы рублей на запись альбома, и это их полностью ломало. Когда эти возможности не подкреплены классной песней, умениями, достижениями — это очень разрушительно. То же самое и с клубами — в них должна возникнуть потребность. А людям пока не до этого вообще.
«Собака.ru» благодарит за поддержку партнеров премии «ТОП50 Самые знаменитые люди Петербурга 2018»:
 |
МЕСТО СЪЕМКИ ДК связи Б. Морская ул., 58 В здании бывшей Немецкой реформатской церкви свои первые песни записывали группы «Аквариум» и «Кино». |
Текст: Дмитрий Первушин
Фото: Саша Сахарная, Михаил Косыренков
Стиль: Эльмира Тулебаева
Ассистент стилиста: Анна Хлоева
Комментарии (0)