История особняка Кельхов — крупнейших коллекционеров яиц Фаберже после императорской семьи

На одной из самых аристократических улиц Санкт-Петербурга, где расположились десятки особняков богатейших представителей Российской империи, выделяется искусной отделкой дом под номером 28. Он построен молодыми архитекторами Василием Шене и Владимиром Чагиным для семьи наследницы огромных состояний Варвары Кельх.

Варвара Кельх, в девичестве Базанова, к началу ХХ века стала богатой наследницей промышленной империи своего деда Ивана Базанова. В прежние годы семейство владело крупнейшими золотыми приисками в Сибири. Во второй половине XIX века Иван совместно с партнерами смог получить целый ряд концессий на разработку золотых месторождений в Сибири, после чего партнеры создали «Компанию промышленности в разных местах Восточной Сибири». В нее входило несколько месторождений и построенная Базановым Бодайбинская железная дорога. Также Иван Иванович вместе с партнерами построил обширную водную транспортную сеть, объединенную в Компанию Ленско-Витимского пароходства. Параллельно семья успешно торговала чаем и другими экзотическими товарами, доставляемыми из Китая, владела винокуренными и солеварными предприятиями в Сибири. Стоит сказать, что Иван Базанов был настоящим капиталистическим монстром, при отсутствии конкуренции на Ленских золотых происках его работники жили в ужасающих условиях на грани полной нищеты. Из-за этого предприятия превратились в пороховую бочку — то и дело там происходили массовые забастовки и вооруженные восстания.

Тем не менее Иван Базанов сказочно обогатился. Пережив двух детей, он завещал всю свою промышленную империю и 15-миллионное состояние невестке Юлии Базановой, дочери бедного российского офицера Ивана Ляндовского, рано потерявшей мужа Петра — главного наследника империи Базановых. Первое время после смерти свекра она проживала в Сибири, но к 1890-м годам вместе с дочерью перебралась в Москву, где профинансировала сооружение клиники болезней уха, носа и горла Московского университета, оснащенной самыми передовыми технологиями и аппаратурой из Франции, Англии и Германии. Также на ее средства была построена психиатрическая больница имени Николая Алексеева, обустроены новые столовые, общежития и учреждены новые стипендии в Московском университете.

К началу ХХ века Юлия Базанова пожертвовала на благотворительность большую часть капитала семьи. К 1905 году в ее распоряжении осталось лишь 300 тысяч рублей, а после очередных кровавых восстаний рабочих на Ленских рудниках репутация промышленной империи была подорвана. Юлия вместе с дочерью поспешили избавиться от столь неприятных активов, бросающих тень на семью. Она продала свою долю английским компаниям. В конце концов денег у нее стало настолько мало, что женщина была вынуждена продать собственный московский дом на Моховой улице и остаток дней прожить в съемной квартире. Умерла крупная благотворительница уже в коммунальной квартире при большевиках в 1924 году.

Ее единственная дочь Варвара, обладавшая значительной долей в семейном бизнесе, также посвятила себя благотворительности. Стараясь влиться в круг высшей аристократии, Варвара в 1892 году обручилась с секретарем комитета Общества для пособия нуждающимся студентам Московского университета (куда семья Базановых вложила колоссальные средства) и представителем древнего, но бедного дворянского рода Николаем Кельхом.

Брак был очень коротким, уже в 1894 году супруг Варвары скоропостижно скончался. Чтобы не терять столь престижный статус баронессы, вдова тут же вышла замуж за младшего брата усопшего супруга — Александра. Он в то время служил в Санкт-Петербурге, поэтому молодая семья перебралась в столицу, где за обустройство собственного дома. Молодые архитекторы Виктор Шене и Владимир Чагин возвели великолепный особняк в стиле французского ренессанса.

Главным украшением облицованного песчаником здания стали два тяжелых эркера, расположившиеся на углах, а также декоративный треугольный фронтон, увенчанный скульптурой молодого Зевса. К сожалению, строгая симметричная композиция была нарушена в годы Великой Отечественной войны, когда в правую часть дома попал немецкий снаряд. В ходе последующих реставраций от идеи восстановления одного из эркеров советские архитекторы отказались.

Внутренний двор был переделан в готическом стиле в 1903 году архитектором Карлом Шмидтом. Здесь трехэтажный главный корпус украшен скульптурами горгулий, барельефами с гербом владельца и сценой битвы рыцаря с медведем. Также Шмидт возвел конюшенный павильон, выполненный из немецкого кирпича и украшенный готическими элементами, скульптурами химер и гномов. Ранее под крыльцом находилась мраморная скульптура, которая в наши дни переехала в другое место. Сам же двор служил небольшим местом для отдыха семьи. Конюшни располагались в довольно безликом втором дворе. Семейная жизнь Александра и Варвары Кельхов начиналась как в старых сказках. Молодой аристократ, женившись на состоятельной наследнице, стал заниматься ее делами в семейном бизнесе, одновременно строя карьеру в российской армии.

Подобно императору Александру III, он ежегодно дарил жене на Пасху ювелирное яйцо от Фаберже. Кельхи были крупнейшими коллекционерами знаменитых яиц сразу после императорской семьи и обладали двумя пасхальными украшениями.

Судя по количеству яиц Фаберже, семья Кельхов не была счастлива. Даже после возведения роскошного особняка на Сергиевской супруги жили отдельно — Варвара в Москве, а Александр в столице. Уже к 1904 брак распался. Варвара уехала в Париж, а мужчину назначили председателем правления акционерного общества «Компания промышленности», созданного после акционирования и слияния «Компании промышленности в разных частях Восточной Сибири» и Прибрежно-Витимского товарищества. Он вел уже убыточный семейный бизнес, параллельно воспитывая детей совместно с пожилой матушкой супруги.

К 1914 году Кельх вынужденно продал роскошный особняк члену совета Торгового общества взаимного кредита Ивану Александроу. Два года спустя были ликвидированы главные столпы благополучия Базановых — акционерное общество «Промышленность всей Сибири» и товарищество «Ленско-Витимское пароходство». Александр Кельх, оставшись полным банкротом, неожиданно женился на молодой портнихе Александре Горкиной, с которой в сентябре 1917 года в поисках заработка бежал из революционного Петрограда на Дальний Восток, устроился на химический завод Северной группы рудников Кузнецкого бассейна. В 1923 году мужчина вернулся в бывшую столицу, где долгое время не мог найти работу. В это время пропитание для семьи зарабатывали его супруга и падчерица, устроившиеся на завод «Невгвоздь». Александр Кельх, простоявший на бирже труда, нашел место разносчика папирос, а позже его взяли конторщиком в организацию «Рудметаллторг». Все это время бывшая жена Варвара писала ему письма и высылала из Парижа небольшие суммы на пропитание. Видимо, письма и навели подозрения на Александра, в 1930 году он был арестован сотрудниками спецслужб, после чего отправлен в трудовые лагеря в Сибири, где вскоре и скончался.

В особняке с 1919 по 1930 год располагалась Школа экранного искусства — первое в России кинематографическое учебное заведение. Позже, до развала СССР, в нем ютился РК КПСС Дзержинского района, поэтому практически все интерьеры дошли до наших дней в первозданном виде. Роскошную мраморную парадную лестницу в вестибюле, созданную московскими мастерами компании «Георгий Лист», украшают головы драконов и крылатых львов. На расписном плафоне изображены две женщины, одетые в стиле эпохи барокко. В руках одной из них — развернутый свиток с латинской надписью Salve, что означает «добро пожаловать». Чудесные зеркала и мраморные скульптуры в нишах на втором уровне лестницы являются репликами работ итальянского мастера Антонио Канова — «Пробуждение» и «Венера Италийская».

Большую ценность представляют сохранившийся на потолке фонарь из цветного стекла, оформленный итальянскими арабесками, а также чугунные ограждения и колонны с позолоченными капителями. В Готической столовой потолок, мебель и настенные панели сделаны из дорогих пород ореха. Потолок поддерживается декоративными килевидными готическими арками, на консолях которых вырезаны горгульи. Окна закрывают наборные витражи, изготовленные в Риге. Обои на стенах — из кожи с изображением королевских лилий и гербов. Интересен также роскошный ореховый камин с декором в виде сложной геральдической композиции — щита с монограммой хозяев под рыцарской маской. Его поддерживают олень и единорог, чей рог утрачен. По сторонам камина — фигуры мужчины и женщины в средневековых одеждах под резными балдахинами. Верхний шатровый ярус оформлен резьбой в виде стилизованного орла. Винтовая лестница в дальнем углу столовой ведет на антресоль, где ранее располагался концертный орган. Сохранились и оригинальные бронзовые люстры, стилизованные под неоготику.

Из столовой можно было попасть в кабинет хозяина дома с обилием резных украшений из орехового дерева. Помещение выполнено в стиле позднего барокко. Огромный резной камин создан по образу камина из средневековой ратуши в Брюгге. По сторонам от рыцаря, держащего в руке поднятый меч, лезвие которого тоже утрачено, расположилась целая плеяда фигур путти с лавровыми венками в руках, а также рельефы женщин в средневековых одеждах. Завершает композицию деревянный щит с вензелями владельца. Деревянный потолок изобилует растительным орнаментом, а также причудливыми изображениями грабель, молота, косы, лопаты и других инструментов. По соседству с кабинетом находилась бильярдная в стиле итальянского Возрождения, декорированная дубом и карельским мрамором.

Стены и потолки Танцевального зала в стиле рококо украшены лепным декором с растительным орнаментом и барельефами музыкальных инструментов. Над входными группами разместились фигуры сфинксов. Главная достопримечательность зала — роскошный мраморный резной камин «Пробуждение Весны», созданный первой в истории России профессиональной женщиной-скульптором Марией Диллон.

Она родилась в Ковенской губернии в еврейской семье богатого откупщика. В молодости увлекалась искусством, в том числе и лепкой. Однажды приехав с семьей в Петербург, Мария увидела работы первого в России еврейского скульптора Марка Антокольского, снискавшего славу как на родине, так и за ее пределами, и тут же пристрастилась к скульптуре.

Родители оплатили обучении дочери в Академии художеств. В итоге к началу ХХ века среди ее заказчиц оказались многие женщины из высшего общества, в том числе и жена царя, Александра Федоровна. Всех поражала изящность и реалистичность созданных из камня женских персонажей. В основном у Диллон заказывали малые формы, но Варвара Кельх предоставила Марии полную творческую свободу, благодаря чему в фамильном особняке и появился невероятных размеров декоративный камин. До войны танцевальный зал поражал еще и великолепным лепным плафоном, который был уничтожен немецким снарядом.

Хуже сохранилась Малая гостиная, где, однако, остались карнизы красного дерева с золочеными деталями, подоконники из белого мрамора с египетскими кариатидами, поддерживающими своды эркера, и роскошные десюдепорты дверей с религиозными и античными сюжетами.

Первый этаж занимали жилые помещения. Уцелели росписи коридора в помпейском стиле, а также камины, деревянные панели, лепные розетки спальни Александра Кельха, его рабочего кабинета в стиле классицизма и будуар хозяйки, выполненный целиком из дорогостоящей карельской березы. Третий этаж был отдан под детские комнаты.

Отрывок из книги «Парадный Петербург: история особняков и дворцов Северной Венеции» Владислава Поды предоставило для публикации издательская группа «ЭКСМО».