Как Юрий Васильев снял Диму Билана в роли белого офицера

Мода на родословные пришла к нам в 90-е годы. У многих обеспеченных людей внезапно нашлись дворянские корни, появились новые бароны и графы. Не обесценилось ли уже тогда обращение к родовым корням и памяти прошлого?

Конечно, любой порыв можно превратить в фарс или спекуляцию на теме. Конечно, смешны эти выдуманные знатные предки, и новое казачество, которое больше напоминает ряженых. Пустое тщеславие или навязанный по разнарядке патриотизм вызывают отторжение.
Но человек не может и не должен жить без корней. Интерес к своим предкам, к их жизни и судьбе помогает нам понять и сохранить самих себя. Особенно сегодня, когда мир обезумел и темнота в душе человека такая, словно конец света уже наступил.

На протяжении всего XX века в России уничтожалась эта связь поколений. Миллионам людей приходилось скрывать имена своих родных, истреблять любую память о них - фотографии, письма, архивы. И это происходило не однажды. 

Мне кажется, что ампутация исторического прошлого, которая систематически происходила в нашей стране, нанесла нам огромный вред. Не только целые пласты истории были вычеркнуты из нашей памяти — у людей были отрезаны корни. Цепь поколений предков, которая стоит за каждым человеком, придавая ему силу и ощущение осмысленности бытия, была разорвана. «Распалась связь времен» – это самое страшное, что может произойти с народом и со страной. Не уверен, что можно возместить эту потерю. Но мы должны всерьез задуматься над этой проблемой с разных сторон. И со стороны власти, и со стороны обычных людей. Ведь каждый из нас является хранителем исторической и генетической памяти народа. Мы передаем эту ценность от наших родителей к нашим детям.

Что нам делать для того, чтобы эта трагедия больше не повторилась? Как нам вернуть утраченную память поколений?

Прежде всего – нужно задуматься об этом и не повторять прежних ошибок. Ведь совсем недавно историческая память была абсолютно закрытой темой. Я прекрасно помню, как впервые с театром поехал в Париж в 1976 году. Мы зашли в ресторан, а рядом с нашим столиком сидел седой старик с прямой спиной, по виду француз. Но он слушал наш разговор – русскую речь. Потом он послал нам бутылку вина и вышел. Может быть, в тот момент я впервые задумался о трагедии белоэмигрантов, которых мы тогда считали врагами, предателями, палачами. А ведь это была страшная трагедия, обрушение всей жизни для двух миллионов русских людей – примерно столько оказалось в эмиграции после 1917 года.
Великие мыслители не раз отмечали, что Россия живет между раем и адом. Для нас нет середины. Мы постоянно рушим собственную страну, чтобы начать строить ее заново. Наверное, это русский характер и менталитет. Но пора бы и нам учиться строить, развивать, улучшать наш быт, не разрушая его основы.
Ведь сегодня мы уже на собственном опыте знаем, что в каждой модели общества – капиталистической, социалистической – есть свои преимущества и недостатки. Мы жили и в одном, и в другом. Очевидно, что идеальных обществ не бывает. Но у каждого гражданина общества должно быть единое представление о базовых ценностях. И, конечно, должна быть цель. Без цели из жизни уходит смысл. А нам сегодня очень нужно его ощутить.

Может, искать этот смысл в семье, рядом со своими близкими? В корнях и памяти предков? В нашей общей истории рода?

Думаю, да. Это важно и на государственном уровне – образование, учебники, культурная среда. Но главная работа – в наших руках. Мы должны обязательно восстановить личные, семейные архивы. Расспросить своих родителей, дедов и бабушек. Увидеть себя в этом ряду давно ушедших предков. Ведь как в капле отражается весь океан, так в судьбе каждой семьи отражается история большого народа. Именно отсюда, из родовой, семейной памяти родилось это фантастическое по эмоциональному воздействию шествие «Бессмертного полка» на 70-летнюю годовщину Великой войны. Но ведь история этого бессмертного полка не ограничивается только 1945 годом, она уходит еще дальше за горизонт столетий.

Для этого был задуман фильм «Герой»?

Да. Работая над фильмом я и сам впервые ощутил настоящий интерес к этой теме. Я попросил свою маму, чтобы она села и записала все имена и все семейные истории, которые она помнит. Оказалось, я много не знал. Например того, что мой дед – латыш по национальности, юрист – участвовал в революции 1905 года, а после революции 1917 примкнул к отрядам Колчака. В 20-е годы он принял советскую власть, прожил долгую жизнь. Только через историю собственной семьи мы можем понять прошлое своей страны и научиться неоднозначно его оценивать.
Ведь у нас до сих пор принята или одна или другая точка зрения. Мы привыкли искать врагов, рубить с плеча, объявлять одних и тех же правителей то великими, то низкими. А нам пора уже понять, что истина всегда была разнообразна и противоречива.

Вам удалось убедить в этом других участников проекта?

Да, наша история сама подводила к этому. Где-то в середине съемок Дима Билан – молодой парень, который никогда особенно не интересовался своими корнями – вдруг попросил своего дядю рассказать то, что он знает об истории семьи. И прямо на съемочную площадку Почтой России пришло письмо. Дима прочел его и узнал, что его предки-кабардинцы в начале XIX века присягнули русскому царю, служили в элитных войсках, участвовали в боях и получали награды. Как это было важно для него!
Когда мы начали снимать Ледяной поход, Дима сел на коня, поскакал, выхватил шашку. И попросил сделать паузу в съемках. Ушел куда-то в поле, чтобы побыть одному. Я думал – все бывает, не идет роль, трудно скакать на лошади. Но после он признался – был какой-то странный момент, как будто удар. Рука его будто сама вспомнила это движение, вынимая шашку из ножен. Он ощутил, как в нем заговорила кровь прадеда. И такие вещи постоянно происходили с нами во время съемок. Литовская актриса Юргита Юркуте, которая играет у нас княжну Ирину, вспоминала своих бабушек, тоже переживших трагедию потери родины. Наверное, каждый во время съемок вспоминал своих предков и думал о них.
И на первых просмотрах фильма я видел, как зрители подключаются к этой волне. Люди подходили с важными, искренними словами, говорили «вы разбудили генетическую память».

Как удалось достичь этой искренней реакции? Ведь сегодняшнего зрителя, кажется, ничем не удивишь.

Нам хотелось рассказать просто о сложных вещах. На фоне событий Первой мировой и Гражданской войны люди встречаются, влюбляются, расстаются. Разрушается семья, гибнет империя, и по сути это одна и та же трагедия, только увеличенная в масштабах. Мы не показываем эффектных боев, масштабные события описаны в письмах и газетных статьях, они происходят где-то за окнами. Но в доме тоже происходит катастрофа и каждый делает свой выбор. И этот выбор определят судьбу.
Работая над фильмом, я осознанно отказался от использования компьютерных спецэффектов. Возможно, кому-то это покажется старомодным, но для меня важен разговор со зрителем по душам, а не щекотание нервов. Раздробленность, деструктивность, неврастения современного искусства лично меня чаще раздражает, чем впечатляет. Я много видел авангардистских спектаклей за рубежом. Еще в 70-е годы европейский театр прошел тот путь, который у нас сейчас считается новым словом. Перенос действия в неожиданные места и эпохи, когда в безобидной опере на сцену выезжают бронетранспортеры или все герои раздеваются. Да, поиски нового языка важны. Но когда за внешним приемом исчезает смысл, а после просмотра спектакля ты помнишь только бронетранспортеры, это как-то обесценивает искусство. Превращает его в пустое фокусничество.

Может, все дело в отношении к своему зрителю? В том, насколько художник уважает тех, для кого работает?

Без уважения к зрителю, к читателю, нельзя заниматься искусством. Нельзя рассчитывать только на спецэффекты, на скандальные приемчики, которыми все хотят поразить публику. Мне лично не интересен такой театр и такое кино. Я хочу человеческого разговора, доверительного диалога.
Потому-то русская театральная школа – основа любого курса профессионального обучения в мире. Это не набор технических приемов, это – атмосфера, воздух, исповедальность. Почему хорошие артисты так рано уходят из жизни? Высоцкий, Олег Даль, Андрей Миронов. Нас не учили беречь себя. Театр и кино не делают по шаблону, это – энергия сердца, на разрыв эмоций.
Да и русский зритель другой. Он идет в кино, в театр для того, чтобы пострадать, посмеяться, поплакать. Он открыт для этой эмоций, и когда не получает их, испытывает разочарование. Обманули! За этим же – за светлыми и добрыми эмоциями – стояла очередь на выставку Серова. Люди – молодые, пожилые – все, кто шел туда, иногда не по одному разу, все говорили, что они словно попали в другой мир. Они хотели увидеть ту Россию, ту мечту о ней, которая существует в строках Пушкина и романах Толстого, в музыке Чайковского и Бородина, на живописных полотнах. Люди соскучились по возвышенной красоте, по благородству чувств. Мы попытались вернуть этот утраченный мир в нашем фильме.

Как удалось собрать такой актерский состав: Лилита Озолиня, Адабашьян, Балуев, Ветров, Лютаева?

Работать с настоящими артистами и художниками – это счастье. Сейчас я уже понимаю, что мы сделали фильм каким-то чудом. И судьба сложилась так, что на этом проекте собрались люди, которые искренне, душой болели за эту историю. Чудо – встреча с Эдуардом Артемьевым, написавшем музыку. Или работа с Рамунасом Грейчусом, замечательным литовским оператором. И даже конфликты, споры, преодоление трудностей – все работало на пользу. Говорят, что наш фильм снят не по законам кино. Не знаю, может быть это и так. Но для меня законы кино – это искренность и честность.

Текст: Ольга Погодина-Кузмина