Наталья Метелица и Владимир Кожевников: «Мы — люди не гламурного круга»

Дресс-код black tie будто нарочно придуман для этой пары: директору петербургского музея театрального и музыкального искусства идеально подходят подиумные наряды Yves Saint Laurent, а ее муж, директор транспортной компании, в смокинге похож на всех родственников дома Романовых сразу.

Наталья Метелица:

Для меня главный акцент любой одежды, вечерней или дневной,— это украшения. Я не коллекционер, но за всю жизнь собрала достаточно интересную винтажную подборку. Это не драгоценные металлы, а изумительные дизайнерские работы. Очень люблю музейные реплики, практически каждый день в той или иной комбинации ношу копии предметов, хранящихся в музеях мира. У меня есть «подвески Марии Антуанетты» из Лувра, те, по которым столько страстей во французских романах, браслет в виде амфисбены — двухголовой змеи, копия из Метрополитен-музея, древнеримские и древнегреческие реплики, пленяющие благородством, изяществом и гармонией линий. Из современных ювелиров я очень люблю римлянина Диего Перкосси-Папи. Его мастерская находится у Пантеона. Он создавал украшения для фильма «Елизавета: золотой век», о королеве времен Шекспира. И по роду деятельности мне близки слова драматурга «Весь мир — театр, а люди в нем актеры».

В одежде я ценю артистизм, поэтому мне интересны художники-дизайнеры, чьи вещи подчеркнуто театральны. Я предпочитаю платья Yves Saint Laurent, которые дизайнер сам создавал в конце 1980-х— начале 1990-х, тем более что его лекала идеально мне подходят. Впервые я увидела его работы на выставке-ретроспективе в Государственном Эрмитаже году в 1987-м. Я попросила директора, Бориса Борисовича Пиотровского, представить меня кураторам и пригласила их посмотреть наши музейные костюмы из гардероба Императорских театров. Мне очень хотелось удивить их, потому что работа мастеров императорской сцены — это поразительное искусство, они в своих швейных мастерских выполняли туалеты и для российского двора. В нашем музее на площади Островского мы выложили в зале двадцать самых эффектных отреставрированных балетных и оперных костюмов, включили свет— и камни на них засверкали, засияли. У французов был шок от несказанной красоты, они стали рассматривать изнанку, швы — восемьдесят процентов сделано на руках, абсолютный от-кутюр. Вместе мы решили сделать выставку «Искусство балета в России» в парижской Опера Гарнье при спонсорстве компании Yves Saint Laurent. С этого началось мое знакомство с домом. В 1991 году, когда мы открывали выставку, я отправилась в Париж, где моя подруга, баронесса Элен де Людингаузен, урожденная Строганова, работала у Ива директрисой от-кутюр. Она и представила меня модельеру. Он был очень сдержанным, замкнутым. Пока монтировали выставку — сто костюмов! — ему показывали каждый, он сидел на стульчике, удивлялся и просил фотографов снять ту или иную деталь. Я помню его кабинет, там все было невероятно аккуратно, стояли стаканчики для карандашей — сто остро заточенных карандашей, а на полу у стола лежал французский бульдог Мужик. Париж был обклеен огромными афишами: на черном фоне эскиз нашего занавеса Императорского театра. К открытию выставки модный дом подарил мне строгий черный костюм: фрачный пиджак с бархатным воротником и манжетами и юбку. Потом мне подарили еще одну юбку, прямо с подиума, я ношу ее до сих пор — на ней пришита белая бирка, на которой от руки написано «Диана». Вероятно, это имя модели.

Совершенно потрясающий подарок достался мне от Андре Леона Телли, художественного редактора журнала Мщпгу. Вместе с представителями Строгановского фонда он прилетел с культурной миссией. Представьте, огромный черный человек появился в аэропорту в синем пальто, подбитом мехом, и в черном цилиндре. На фоне снежного пейзажа это выглядело чрезвычайно эффектно. Мы быстро подружились, и в один прекрасный день я получила экстравагантную посылку. В ней была меховая шапка из овчины с длиннющим козырьком, сверху отделанная под леопарда, и еще удивительные штуки: шарф-накидка и два очень интересных браслета, из которых потом ювелир Диего Перкосси-Папи сделал мне колье-ошейник. В записке было сказано: «Наталья, все эти вещи, мне кажется, достойны тебя».

Мне удалось пообщаться с Гальяно, Валентино, Унгаро. Они приходили к нам в фонд смотреть костюмы и эскизы. Валентино был суперэлегантен, сама обходительность, с прекрасными манерами, ходил будто князь. Гальяно выглядел как хиппи — странная прическа, огромный шарф, куцая курточка, — полная противоположность, совершенно другое поколение и взгляд на мир.

Мой муж делает покупки сам. Мы не являемся людьми гламурного круга, думаю, интерес мировых дизайнеров ко мне связан отчасти с Театральным музеем, отчасти со мной как с образованным представителем русской культуры. Владимир же одевается элегантно и просто. И ему никто не дарит нарядов.

Интервью: Саша Карпова
Фото: Наталья Скворцова