Вдова и соавтор Алексея Германа вместе с сыном закончила монтаж и постпродакшен эпического долгостроя по роману братьев Стругацких «Трудно быть богом». Благодаря ей последний фильм великого режиссера сначала был показан на Римском фестивале, а затем вышел в российский прокат.
«Трудно быть богом» собрал почти пятьдесят миллионов рублей на ста восьмидесяти копиях, доказав, что серьезное и сложное кино имеет своего зрителя. Вы ожидали таких результатов?
Конечно, мы надеялись на хороший прокат. Хотя я прекрасно понимала, что фильм действительно трудно смотреть. Как только появились первые отклики, что это великая, гениальная картина, но непонятная, я постаралась посмотреть ее как обычный зритель. И у меня это получилось. Я поняла тех, кто не принял фильм, в том числе и потому, что не смог переступить через отвращение к жизни, царящей на экране. Требуется особое усилие, чтобы погрузиться в этот мир, жить жизнью героев. Но вот что интересно: очень многие люди даже через отрицание картины пытались в ней разобраться. Значит, зацепило всерьез. И я думаю, что со временем с фильмом произойдет то же, что произошло с картинами «Мой друг Иван Лапшин» и «Хрусталев, машину!». Он станет понятнее. Ну, а если говорить о сути «Трудно быть богом», то я не верю, что мир станет прекрасным. Так что эта картина еще очень долго будет своевременна.
Как глава Общественного совета «Ленфильма» вы сейчас занимаетесь сценарным портфелем киностудии. В чем ваша задача?
Все очень просто. Студия должна собрать вокруг себя авторов абсолютно разноплановых. Я имею в виду и то жанровое разнообразие, которое всегда присутствовало на «Ленфильме», и то, что авторы должны быть разных поколений. Сейчас мы и пытаемся собирать своих.
Если говорить о дебютантах, в чем главная сложность?
Память услужливо подсказывает мне одну историю сорокалетней давности. Когда я впервые увидела дебют Тарковского «Каток и скрипка», уже после потрясшего меня «Рублева», то подумала: присутствуй я на сдаче этой работы, я бы никогда не дала студенту Тарковскому снять полный метр. Так что, давая работу дебютанту, ты в любом случае выстреливаешь в неизвестность. Но должна признаться, что я ведь тоже живу в плену своих представлений.
Что вы имеете в виду?
То, что мой интерес к кино основывается прежде всего на эмоциональном отклике — тронет меня до глубины души история героя или нет. И самое печальное, что это-то и уходит из кино. Вспоминаю недавнюю защиту проектов одной петербургской киношколы. Выпускница, представляя свой сценарий, предупредила, что финал рассказывать не будет. «Почему?» — спросили ее. Ответ обескураживал: «Я начну плакать». В конце концов она рассказала и действительно заплакала. Дает ли это надежду на то, что эта девушка снимет хорошее кино? Может быть и нет, но во всяком случае она способна заразить других своим отношением к собственной истории, а это уже немало.
Однако вернемся к сценарному портфелю. Что вы уже в него положили?
Например, мы подали в комиссию Министерства культуры заявку на получение субсидии для сценария Юлии Глезаровой «Безумный день». Надеемся, что деньги нам дадут. Но тут же встает другой вопрос: для воплощения этого сценария нужен режиссер, который по группе крови близок к молодому Георгию Данелии. Найдем ли мы такого? К сожалению, та легкость, тот типично данелиевский юмор абсолютно утрачены в нашем кино. Или вот сейчас мы заключаем предварительный договор с Ярославой Пулинович на ее последний сценарий.
Да, двадцатишестилетняя Пулинович — это яркое явление, о ней более чем лестно отзывается классик британской драматургии Том Стоппард.
Только проблема в том, что у студии нет денег на приобретение сценария. И Пулинович, и других авторов.
А как же банковский кредит в полтора миллиарда рублей?
Он выделяется только на техническое переоснащение студии. Все, что касается творчества, требует отдельных средств. Где их брать — непонятно, инвесторы к нам не спешат. И поэтому наши переговоры с авторами держатся исключительно на честном слове.
Что вы скажете про краудфандинг, то есть сбор народных средств? Именно так формируют бюджет картины «Двадцать восемь панфиловцев».
Это традиция, которая существует уже много веков, но у нас была прервана на долгое историческое время и сейчас возвращается в ином качестве. Вспомните старинное «с миру по нитке — нищему рубаха». Но проблема в том, что на историю о двадцати восьми панфиловцах многие отзовутся, а как быть с мелодрамой? Мы же не можем собирать с миру по копейке на историю про то, как тетя Маня ушла от дяди Пети, а дядя Петя вначале хотел повеситься, но тут появилась тетя Тоня, которая объяснила ему, что вообще-то жизнь прекрасна. Впрочем, есть один проект, на который можно было бы собрать деньги. Он связан с Тунисом.
Я не ослышалась? С Тунисом?
Да. Однажды моя сестра — она руководит одной московской государственной галереей — рассказала, что планируется большая выставка, посвященная нашей эскадре, которая, в 1920 году покинув Севастополь, нашла пристанище в тунисском порту Бизерта. Эскадра уходила с семьями, со штатскими — по сути, тогда из России уплыл целый город. Четыре года ждали беженцы возвращения на родину, нищенствовали чудовищно, а между тем основали два православных храма, возобновили занятия кадетского корпуса, уроки бальных танцев. До тех пор, пока Франция не признала Советскую Россию и на флагмане не был спущен Андреевский флаг. Как разобраться в душах этих людей, что они переживали? Но когда я представляю себе и этот уходящий в никуда город, и этот спуск флага, чувствую себя как та заплакавшая выпускница киношколы. Кстати, флаг хранится в Казанском соборе. «Ленфильм» заинтересовался фильмом, и мы надеемся на финансовую поддержку со стороны Минкульта, но ее в любом случае будет недостаточно для такого масштабного проекта. Так что на «Ленфильме» вовсю идет работа, но все упирается в деньги. Два года назад нам их обещали, но увы… И тут что еще важно? Чтобы прекрасная идея дать шанс молодым не потерялась. В сценарии Михаила Коновальчука, по которому Сергей Сельянов снял свой «Духов день», есть такая фраза: «Цыгане когда-то вышли из Индии с большой, великой целью. Но по дороге забыли, зачем шли». Нужно, чтобы мы не забыли, зачем пустились в этот путь.
Текст: Елена Боброва
Фото: Алексей Костромин
Комментарии (0)