Почему нужно идти на выставку Виталия Пушницкого в Новый музей?

Пушницкий по-настоящему востребован. И в его случае это не дежурная юбилейная лесть. В его биографии были и персональные экспозиции в Эрмитаже и Русском музее (редкое достижение для здравствующего мастера), и попадание в престижный топ ключевых художников современности со всего мира, составленный авторитетнейшим арт-издательством Phaidon несколько лет назад.

Он художник классической выучки: окончил Ленинградскую СХШ (первую в СССР, открытую еще в начале 1930-х), закономерно поступил в Академию художеств, получил диплом художника-оформителя книг.

С тех пор Пушницкий попробовал чуть ли не все возможные формы: от графики (дань академическому образованию), скульптуры и живописи до мультимедиа­работ, объектов и инсталляций. Его проекты в «новых» техниках всегда подчинены не злободневному жанру социального комментария, а метафизическому беспокойству о вечном. Например, мраморная скульптура «Структура времени» — остроумный и жутковатый круг с дырой в центре, ощетинившийся «досками» и напоминающий культовые сооружения индейских цивилизаций.

Впрочем, основной интерес Пушницкого все-таки — стопроцентно современная живопись. Хотя его полотна и отсылают к истории западной философии и изобразительного искусства, вступая с ними в сложную игру, его метод — безусловно, «высокий» постмодернизм. Это не циничное жонглирование цитатами. Скорее «постмедиальное искусство» — по определению арт-критика Розалинды Краусс, утратившее свой собственный язык, но волшебным образом возрожденное обращением к способам коммуникации поп-культуры, массмедиа, философских концептов и собственно истории искусств. Да к чему угодно — от старых семейных фотографий до захламленных интерьеров мастерской.

Сюжеты его картин порой носят биографический характер, как в проекте «Ожидание» 2016 года: портрет бабушки, фрагменты из путешествий, виды рабочей студии, квартирный ремонт. Однако все это отнюдь не маленькие личные высказывания, а обращение к большому и мрачноватому нарративу о времени и тленности, местами заставляющее вспомнить и о барочных vanitas. Или деконструкция живописи как таковой, как в серии «Бритва Оккама», раз­облачающей уловки хрестоматийных картин европейских мастеров XIV–XIX веков.

Персональной выставкой «Tribute. Painting» в Новом музее он признается в любви и рассыпается в благодарностях «старым мастерам». Это снова ироническая перекличка и серьезный диалог с Диего Веласкесом, Уильямом Тернером, Рене Магриттом. Другая серия юбилейной выставки, Studio, — продолжение фирменной рефлексии Пушницкого «живопись о живописи». Целый этаж музея, открытого покойным Асланом Чехоевым, займут несколько крупноформатных работ, среди которых — самая большая по масштабу из когда-либо написанных картин художника — девятиметровая громада «Лес».

Выставка «Tribute.Painting» в Новом музее на 6-линии В.О., 29, 28 февраля – 8 апреля

Текст: Артем Лангенбург