Лиза Савина: «Блины мне противопоказаны — сразу стремлюсь к идеальной форме шара»

В начале 2000-х мы тусовались в галерее «Борей». Там есть маленькое кафе с домашней едой, куда классно было забежать, поболтать, что-то съесть и убежать. Хозяйка Таня Шаповалова — спустя десять лет она получит на «Кинотавре» приз за главную роль в «Охотнике» Бакура Бакурадзе — варила гречку, делала несложные салаты, щи, борщи и главное — котлеты! Я постоянно брала котлету и свекольный салат — моя любимая парочка. Стоило это все копейки, потому что было рассчитано на художников, у которых хронически нет денег.

А вообще я всегда была фанатом шавермы. Когда «Борей» закрывался, все двигались в сторону Лиговки, где тогда концентрировалась клубная жизнь. По дороге было несколько ларьков, в которых мы старались «заточить» шаверму — это был превентивный акт, чтобы подольше сохранить себя ночью. Самая крутая была на Литейном рядом с Невским, она до сих пор работает. Когда позже открылись «Дача» и «Фидель», все ходили в павильончик на пересечении Думской и Ломоносова. Причем все понимали, что это вредная пища, и вечно шутили, что мы едим мясо из котяток. Но я до сих пор люблю вкус этого соуса, он вызывает у меня экстатические ощущения. Тогда я еще пару лет не ела мясо — мне казалось, что от этого я стану худая. (Смеется.) Поэтому заказывала шаверму без мяса, и мне из жалости в питу наваливали кучу салата. Мы жили на Маяковского, недалеко от кинотеатра «Спартак». Помню, как по утрам я отправляла мужа за похмельной шавермой к «Чернышевской» — там на выходе из метро работал заветный ларек.

У нас была музыкальнo-театрально-киношная компания. В 2002 году я вышла замуж за тромбониста группы «Ленинград» первого разлива Васо Савина, в режиме ежедневного беспредела общалась со своим братом — актером Федором Лавровым и еще активно дружила с промоутером Кириллом Рейном. Мы с нашей группой «Чирвонцы», в которой я была и бэк-вокалисткой, и администратором, репетировали в клубе «Фронт». Поэтому перемещались по квадрату: «Фронт» на Черняховского, «Грибоедов» на Воронежской, Fish Fabrique на Лиговском, Red Club на Полтавской. Когда стритфуд стал немодным и перешел в раздел джанкфуда, шаверму стали облагораживать. Одно из первых бистро «Аль Шарк» появилось на углу Лиговского и Кузнечного. И мы стали туда захаживать в промежутках между клубами. Там появилось прекрасное явление — можно было выбрать шаверму в пите или лаваше на тарелке. Сейчас же шавермы мутировали, они называются врапы. Если бы мне лет десять назад сказали, что когда-нибудь будут нестыдные заведения с шавермой типа Pitas, я была бы невероятно счастлива.

А потом я начала ездить в командировки в Москву по два раза в неделю и обнаружила там сеть быстрого питания «Крошка-картошка». В Петербурге тогда ее не было. У них был соус из малосольных огурцов, укропа и сметаны — я могла душу за него продать ненадолго.

Затем началась эпоха блинов. У меня офис был на Садовой, 10. А в 2003 году на Манежной площади появился один из первых «Теремков», он и сегодня там стоит. Мы отправляли туда секретаршу, и она приносила чемодан «Добрыни Никитича» с рубленым мясом. Но я понимаю, что блины мне противопоказаны, — я сразу стремлюсь к идеальной форме, которой, как известно, является шар. Боюсь, мир уже не выдержит такую идеальную меня. (Смеется.)

Первую в городе китайскую еду подавали в ресторанах. В 2004-м в Коломне было кафе, в котором можно было взять навынос жареные бананы в овсяном кляре. Кляр был тонкий и хрустящий, а банан внутри сочный — можно было ум отъесть.

После кризиса 2008 года начали повально открывать подзабытые было столовые — а ведь во всех нас заложена генетическая тоска по столовским котлетам. Моя бабушка, которая работала заведующей яслями, приносила их домой, а я просто с ума по ним сходила — что они туда подмешивают? Видимо, фарш делают сами, а в нем — много курицы и хлеба вперемешку с говядиной и свининой.

Вскоре у меня появилась первая машина, и мы начали ездить в Финляндию. Крутой темой стала сосиска на заправке и кленовый пекан. Именно на заправках делают суперправильные хот-доги: булка не очень толстая, сосиска вставлена внутрь, и под нее залит соус из соленых огурцов. Я давеча дегустировала всякие венские сосиски, как классику в лотках напротив Городской оперы, так и в пафосном Cafe Drechsler, которое оформил модный лондонский дизайнер Теренс Конран, но все равно лучшая сосиска — на заправках.

Я, кстати, могу гордиться тем, что мой ребенок за двенадцать лет ни разу не был в «Макдоналдсе». Я против такого совсем джанкфуда. Но если понятный мне ресторан сделает систему как «МакАвто», я буду очень рада. В Лондоне есть офигенная сеть Pret-а-Mange. Там можно взять с собой кашу в стакане и куриные бульоны с лапшой. Когда Россия раскачается, у нас эта история тоже может быть очень популярной. Пить суп по дороге — это же гениально. Ребята из Any Pasta уже пытались поставить вагончики с супами, но после всех согласований получилось, что в кафе торговать дешевле. Но я уверена, что окно на раздачу из ресторана — это наше будущее.

Стритфуд — это спасение для людей, у которых график жизни такой же насыщенный, как у меня. Собраться, пойти в ресторан, сесть, изучать меню — это отнимает кучу времени. Мне близка идеология, которую насаждает наш культурно-досуговый холдинг Жени Хитькова и сотоварищей. Этим летом во дворе «Бездельников» мы поставили вагончик, в котором можно было нахватить вок, врап и один из лучших том ямов.