Как миллиардер Альберт Суфияров сделал состояние на сыре, создав один из крупнейших в стране бизнесов по переработке молока

Ноу-хау компании, изменившие нашу жизнь

Если вы живете в России, наша компания «Нева Милк», скорее всего, повлияла и на вас. И не только потому, что входит в топ-3 производителей масла и сыра в стране. Основное, что мы сделали на рынке России, — представили и развили категорию упакованных и нарезанных сыров. Вообразите: в начале 2000-х на полках были только куски сырных голов, которые магазины отрезали сами. «Мне нужно подешевле, поэтому я сам порежу, заверну в стретч-пленку и продам», — такая у них была логика. Мы же лишили их такой возможности: предложили сыр, который сразу продавался расфасованным и запакованным.

Вывести на рынок целый формат потребления — это все равно что… Представьте, вы торгуете фруктами. Есть яблоки, бананы — как предложить что-то новое? Мы же по сути скрестили персик со сливой и вывели нектарин — фрукт, неизвестный доселе никому. Это сейчас потребители любят пробовать оригинальное, а в 2000-х подтолкнуть их к этому было непросто! Мы, однако, справились. Кстати, если сыр у вас лежит в «конверте» с возможностью повторных закрываний — это ноу-хау «Нева Милк» тоже запустила первой в России. Но, повторюсь, упаковка для нас никогда не самоцель: только ее комбинацию с отличительным вкусом покупатель оценит по-настоящему.

Самый серьезный проект «Нева Милк», которым горжусь лично я, — мы первые в России и бывшем СССР в 2000-х сделали фету в тетрапаке под брендом «Сиртаки». Это важно, потому что широкое потребление белых рассольных сыров в стране началось именно с нас, фета из экзотики стала привычной во многих домах. Знали бы вы, какую намазку из «Сиртаки» делает моя невестка! Немного чеснока для остроты, зелень для аромата, соль, чуть майонеза, довести до консистенции спреда. И в салат, и на бутерброд — пальчики оближешь! Фету, разумеется, уже много лет в России делают разные производители. Но одно время в «Ашане», например, их ассортимент собирали под вывеской «Сиртаки». И в ресторанах писали — сиртаки со специями. Название нашей марки стало нарицательным — как какой-нибудь ксерокс. Вот это, я считаю, достижение.

Как оставить правильный след в истории

Миссия менять к лучшему жизнь людей меня здорово вдохновляет. И помогает в трудные времена. Если ты создаешь то, что человеку реально необходимо, это всегда в цене — особенно когда всех колбасит и приоритеты переоцениваются. Биткоин, NFT не каждый день нужны — в отличие от еды. Наша компания ведет историю с 1994 года: кризисы 1998, 2008, 2014 годов — мы видели их все. Когда мир вокруг разваливается, я говорю сотрудникам, что люди хотят есть всегда, это первая необходимость, и мы в ответе за то, чтобы их накормить. Поэтому если мы не шарахаемся, а терпеливо выполняем свою работу, наши клиенты это оценят, будь доллар по 6 рублей или по 160. «Делай что должен и будь что будет» — вот рецепт выживания. У нас сейчас идет реконструкция завода в Курской области: мы ни на день ее не задерживаем, хотя из-за курса валют она стала в разы дороже.

В жизни важно, что называется, leave a sign. Наследие, конечно, в детях. Но если говорить про бизнес, то для меня это не только «Нева Милк». Я инвестор (с первого дня!) компании Top Mission: она разработала приложение для мерчандайзинга силами крауд-систем. Предположим, вам нужно проконтролировать, как выложен ваш товар в магазине в городе N. Чтобы не тратиться на командировки, вы можете дать задание людям, которые живут рядом. Они пойдут за покупками и заодно сделают вам отчет. В заказчиках Top Mission уже компании FMCG, рекламные агентства, ждем сетевой ретейл — скажем, когда «Магнит» захочет проверить свои точки.

Раз уж вспомнили «Магнит»: знаете, а я ведь мог бы сейчас быть крупным ретейлером. Что встало на пути? Грузовик с сыром. Расскажу коротко! В 1989 году я закончил Ленинградское военное училище связи им. Ленсовета, остался там преподавать, но грянули 1990-е и пришлось заняться коммерцией. Сначала торговлей оргтехникой, потом с партнером Александром Никитиным, тоже выпускником училища, открывали магазинчики продуктов. Сначала их было 3, потом 7: уже небольшая сеть. И тут наш поставщик сыра из Иваново заявляет, что в Петербурге бизнесмены непорядочные. Оказалось, он привез полный грузовик продукции, а клиент сорвался. Я по «Желтым страницам» нашел другого покупателя, и выручка от этого грузовика настолько впечатлила, что мы продали всё и занялись сыром, о чем я ни секунды не жалею. Пошли запросы на гауду и маасдам, которых в Петербурге тогда не было, и мы сначала переключились на импорт, а потом обзавелись и собственным производством. Сейчас их три: в Петербурге, в молочной столице Вологде и в городе Рыльск Курской области.

Сыр как мост из России в Европу

По состоянию на 2022 год импортозамещение сыров в России удалось, это признают все. В 2000-е мы импортировали очень много: из Голландии, Германии, Италии. А после 2014-го продаем маасдам, тильзитер, эдам и гауду, которые производим сами. И это тоже европейские сыры! Их сделали в нашей стране, а я уверен: Россия — часть Европы. И географически, и история наша, несмотря на текущий конфликт, тесно связана. Знания и умения европейцев можно и нужно использовать. Финны помогали нам ставить «Тысячу озер», сейчас генеральный подрядчик реконструкции нашего курского завода — испанская компания, она отвечает за оборудование. Я сам посетил многие европейские сыроварни, бывал в Испании на производстве сыра манчего. Мой любимый не традиционный твердый выдержанный, а молодой. Мягкий, то есть tierno, манчего из смешанного молока — по 15 % козьего, овечьего и 70 % коровьего — это нечто! Считается, что Европа — чемпион по поеданию сыра, а Россия даже не в первой десятке. Не согласен! Если творог, которого у нас едят много, назвать свежим сыром, то мы могли бы побороться за места на пьедестале. В Испании у меня много деловых связей: наши специалисты даже приезжали к местным сыроделам консультировать на предмет производства глазированных сырков. Вот что на самом деле наш российский специалитет! Такие делают только у нас и в Прибалтике. В Европе творог для сырков не подходит: он либо зерненый, либо типа рикотты, из сыворотки.

Импортозамещение: когда же свой пармезан? А масло?

Перед тем как отвечать на этот вопрос, позволю себе лирическое отступление. В каждой стране есть свои вкусы и традиции производства сыра. В Испании делают сыр манчего, но не гауду и пармезан. Гаудой заняты в Голландии, пармезаном — в Италии, но в этих странах почти нет своих сыров типа тильзитера — полутвердых с мелкими дырочками. Такие как раз делают в России: они у нас наиболее популярны. Так что их производят не только из-за того, что умеют, но и потому, что покупатели их любят больше всего. То есть появление отечественного пармезана — в том числе вопрос нашего спроса на него. Технологических же причин отсутствия несколько. Во-первых, дефицит молока в стране. Во-вторых, чтобы получить такое же, как в Италии идет на пармезан, требуется долгая работа над селекцией пород, кормами и чем только не. Пока сама молекула белка у нашего молока отличается. В-третьих, это капиталоемкое производство: выдержка сыра требует площадей. Мы ведь выпускаем сами пармезан, хотя в основном для нашей марки Dolce Granto импортируем его из Уругвая. У нас выходит всего 50 тонн: чтобы наращивать производство, требуется больше хранилищ.

Однозначно свои масло и пармезан наладить проще, чем айфон и полупровод­ники: здесь, мне кажется, не обойтись без поддержки властей. Основная проблема импортозамещения в России — маленький рынок. Взять хотя бы авиастроение, которое непростительно развалили в 1990-е. 144 миллиона населения для крупных проектов в авиации — это мало, сбыт нужно искать и за границей. Государству надо развивать экспортный потенциал не только энергоресурсов, но и готовой продукции. Как полупроводники из Тайваня: они же продаются по всему миру. Настолько инвестоемкий бизнес в масштабах одной страны не имеет смысла. Таково мое мнение диванного эксперта.

Тенденции на рынке в кризис

Покупательская способность снижается, это действительно так. Но мы считаем, что сыр ели и будут есть всегда. Спрос может колебаться, но если твое предложение стабильно, оно будет востребовано. Тем более, что мы представлены во всех сегментах. Люди, которые хотят качественные продукты по более высокой цене, все равно есть, хоть их и стало меньше. Для них у нас линейка сыров, масла и кисломолочной продукции «Тысяча озер», пармезан Dolce Granto. Для более демократичного потребителя — марки «Город сыра», «Александровская ферма». Сейчас запускаем сыр «Докторский»: пониженной жирности, безлактозный. Про ЗОЖ если и забыли, то ненадолго. Бренд «Сиртаки» для всех: его покупают как взыскательные потребители (для них, кстати, фета есть с овечьим молоком), так и средний класс, и ниже.

Что станет с трендом на фермерство? Он существует, это точно: фермерские продукты считают натуральными, ими интересуются. Другой вопрос, насколько эти хозяйства сейчас готовы работать с крупными сетями. Логистика, маркетинг фермерам недоступны. Все это может взять на себя сетевой ретейл, но ему нужно будет реально повернуться лицом к небольшим поставщикам. Не только помогать с доставкой и отрядить места на полке, но и дать лояльные условия оплаты. Если ретейл в это начнет играть по-настоящему, тренд начнет крепчать.

Как военные учат творчеству

Во многих компаниях, особенно российских, уровень развития определяется компетенциями собственника, топ-менеджера. Это неправильно: важно, чтобы прогресс создавался командой. Какой я руководитель? Ох, лучше бы спросили моих сотрудников. Скажем так, я всегда был человеком, который доверяет. Но если раньше был готов заниматься микроменеджментом, то сейчас удалось подготовить лидеров, которые ведут компанию так, чтобы я не становился ее узким горлышком. Основная моя роль — создание корпоративной культуры. Наш бизнес требует как дисциплины во всем, что касается как технологических стандартов, так и инновационности в поиске новых продуктов. Дисциплина и творчество вполне сочетаются, во мне это произошло естественным образом. Я заканчивал военное училище связи, а это такая интеллигенция в войсках. Я был не только инженером, но и изобретателем. У меня даже авторские патенты есть! Например, мной был разработан и внедрен тренажерный центр коммутации сообщений. В советское время в военных училищах готовили элиту, качество образования было зачастую лучше, чем в гражданских вузах, поэтому я его и выбрал. Еще важно, чему учат военных, — быть требовательным к себе. А это то, что нужно руководителю: уметь требовать не только от подчиненных, но и от себя.

Принципы воспитания по Суфиярову

С детьми это работает точно так же, как с сотрудниками. У меня два брака, в первом двое старших, Антон и Екатерина, а во втором трое мальчиков — пятилетний Эдуард и двойняшки Артур и Роберт. Дети — те же взрослые, только не испорченные жизненным опытом, наивные и чистые. Где мы на что-то закрываем глаза, они все видят. Самое важное, я считаю, личный пример. Если ты перешел дорогу на красный свет, а потом объясняешь, что надо на зеленый, малыши почувствуют фальшь. Воспитывая сейчас мальчишек, я сталкиваюсь с этим каждый день. «Папа, ты почему не пристегнулся?» Как требовать от ребенка помнить про ремень безопасности, если сам забыл? Ты ходишь как под лупой, но мне нравится, потому как держит в тонусе.

В первом браке я больше внимания уделял бизнесу и меньше — детям, о чем очень жалею. Но тогда жизнь складывалась так, что надо было строить компанию. Сейчас я много занимаюсь воспитанием младших, хожу с мальчиками в походы, водим их в спортивные секции. Их трое, и каждому хочется уделить внимание. Не со всеми поиграть — это важный момент, который я понял не сразу: нужно с ними проводить время индивидуально. Они это чувствуют и ценят, снимаются страхи, тревожности, повышается уверенность.

Зачем заводить космические хобби

Надо сказать, физическую форму в воспитательных целях мне набирать не пришлось: мои хобби так или иначе связаны с нагрузками. Например, я занимаюсь дайвингом. Для меня это про ощущение полета: под водой ты находишься как будто в невесомости. Параплан тоже пробовал, но не увлекся: рискованно и слишком много зависит от ветра. Еще одна моя страсть — альпинизм. На Эверест, наверное, не стану подниматься, 8800 метров над уровнем моря — это чересчур, но на семитысячник Аконкагуа в Южной Америке рассчитываю сходить. В горах ощущаешь себя космонавтом: представьте себе, что испытывал Юрий Гагарин. Когда поднимаешься на вершину, те же ощущения. Тут и потрясающие виды, и адреналин, и чувство, что ты смог, справился.

Из путешествий меня поразили африканские страны, где сохранилась первобытная культура. Я был на севере Мадагаскара: там люди живут, как 20 000 лет назад, задолго до того, как стали обрабатывать землю, заводить домашних животных. Поразительно, что при образе жизни, который кажется нам диким, они счастливы. В Южной Америке живут потомки племен инков, кечуа, аймара. Там большое влияние европейцев, но сохранились народы, не испорченные прогрессом. Они бесхитростны, как дети, никогда тебя не предадут. У них истинные человеческие ценности: любить друг друга, свою страну и труд. Конечно, я восторгаюсь успешными предпринимателями типа Дурова или Тинькова — это гении, которые улучшили жизнь миллионов людей. Но тот жизненный уклад, который ведут люди вдали от цивилизации, лишен нашей суеты и гонки, за которыми легко забыть даже позвонить родителям, братьям, сестрам. Связь с близкими бесценна, ее легко потерять, так что держаться за нее нужно всеми силами.

Текст: Анастасия Павленкова