Как благотворитель и жена защитника «Зенита» Екатерина Смольникова стала профессионально собирать современное русское искусство

Я честно скажу, у меня есть стереотип, что «жена футболиста» и «коллекция современного русского искусства» — понятия из параллельных вселенных. Как вышло, что в твоем случае эти параллели пересеклись?

Между прочим, это хороший пример того, что не стоит верить стереотипам. Расширяйся! (Смеется.) Я увлеклась современным искусством из-за своего неуемного любопытства. Мне было жизненно необходимо разобраться в предмете совсем на другом уровне, чем банальное «нравится — не нравится». Все началось с нашего благотворительного аукциона Play and Help, для которого галерист Марина Гисич предоставила работу Григория Майофиса. Ее неожиданно купил мой муж Игорь — он и Олег Шатов всегда поддерживают наши проекты.

Я думаю, стоит напомнить, что вы с Викторией Шатовой были номинированы на премию «топ 50. Самые знаменитые люди Петербурга» нашего журнала именно за создание благотворительной инициативы Рlay and Help.

Да, мы с Викой знакомы очень давно! Сначала мы перечисляли средства детям, нуждающимся в дорогостоящем лечении, частным образом, но поняли, что можем объединить семьи, подключить друзей — спортсменов, артистов и всех неравнодушных — и запустили Play and Help. Вика придумала «играй», я — «помогай» и концепт: неважно, во что играет человек — в футбол или хоккей, на скрипке или на сцене, главное — играть и помогать. И нам помогают Евгений Миронов, Ксения Раппопорт, Данила Козловский, Федор Бондарчук, Лиза Боярская, Алиса Фрейндлих, Александр Петров. Мы уже собрали порядка сорока пяти миллионов для детей из разных фондов и открыли реабилитационный центр «Без границ» в Волгограде, в моих родных местах.

Вернемся же к твоей коллекции!

Итак, я долго приглядывалась к работе Майофиса: петербургский художник, академическое образование, техники печати фотографий, провокационные темы — и поняла, что хочу идти глубже. Стала общаться с Мариной Гисич — она невероятный рассказчик, знаток предмета и умеет увлечь каждым именем. Понемногу покупала — и пришла к тому, что мечтаю построить большой дом хотя бы потому, что работы, о которых я мечтаю, физически не поместятся в нашу квартиру. Оформила бы я его по принципу галереи, чтобы каждой работе было отведено максимально выигрышное место.

Строить дом под искусство — признак настоящих коллекционеров. Один американский банкир в 1920-х спроектировал столовую так, чтобы идеально разместить в ней триптих Гейнсборо.

Да, это не плакаты в интерьерных магазинах выбирать! (Смеется.) Я помню и такие времена.

Когда ты поняла, что перешла на новый уровень?

Как только стала выбирать арт-объекты не ради декора, а ради смысла. Мне стало так интересно, что я пошла на годовой курс по истории искусств, потом разогналась и стала читать литературу по теме. Пожалуй, первой осознанной покупкой стал редчайший сет графики «Карнавал» ленинградского некрореалиста Владимира Кустова. Я его увидела и просто залипла — и на исполнении, и на смыслах. Чуть позже у меня появилась еще одна потрясающая серия этого художника — фотопроект, для которого он в течение пятнадцати лет снимал из иллюминаторов облака на мультиэкспозиции. Теперь у нас дома есть работы Губановой — Говоркова, Виталия Пушницкого, а в детской и игровой мы разместили Таню Ахметгалиеву и Александра Морозова.

Дети уже понимают, что это не просто картинки?

Саша и Лука точно стали замечать красоту. Я убеждена, что вкус нужно развивать с рождения — у детей абсолютно все запечатлевается в сознании. Мы в детстве были лишены таких возможностей, пришлось долго наверстывать. И если Игорь переживает, что мальчикам слишком легко все дается, что надо преодолевать и добиваться, то я не думаю, что привычка обедать за красиво сервированным столом или видеть в доме искусство хорошего качества помешает им в жизни. В конце концов, это сформирует некоторые эстетические идеалы и даст мотивацию самим добиться в жизни того же.

Игорь разделяет твое увлечение совриском?

На это Восьмое марта я получила первую самостоятельную арт-покупку мужа! Правда, до этого он четыре часа провисел на телефоне с Мариной (Гисич, галеристкой. — Прим. ред.). Он принес мне, внимание: деревянные леопардовые трусы! Да, звучит совершенно дико! Но эта работа Дмитрия Цыкалова «Ланжери XVII» стала одной из моих любимых. Не только из-за редкой техники — авангардист использует инкрустацию маркетри, но и благодаря смыслу — чувственные миниатюры на имитирующих нижнее белье объектах из разных пород шпона с занозами и острыми краями выполняют функцию тотемов.

А с кем из художников тебе нравится общаться?

Из современных и молодых на меня большое впечатление произвел Покрас Лампас — он очень тонкий человек и потрясающий визионер. Я обратилась к нему за поддержкой идеи благотворительного мерчендайзинга для нашего реабилитационного центра, а вышла с совершенно новой концепцией ресайкл-проекта, в котором мы бы хотели задействовать еще и социальную тему, чтобы реально каждая деталь произведенной нами вещи помогала людям.

Ты считаешь, что экоответственность — не просто новая мода?

Нет, реально наступает новая эпоха. Раньше я как за покупками ходила: «Мне вот это, это и еще вон то», — и вообще неважно, сколько это стоит. Теперь я думаю: «Так, а нужно ли мне это вообще? Сколько?! Нет, это безумие», — и это не вопрос денег, а вопрос адекватности. Мне нравится поддерживать местных дизайнеров: Saint-Tokyo, 404 Not Found — очень талантливые ребята делают классные качественные вещи за вменяемые деньги. Если нарядное — то, например, Ulyana Sergeenko, или обращусь к своей портной. На благотворительные мероприятия надеваю то, в чем уже выходила в свет: нелогично тратить бешеные ­деньги на ­новый лук, это противоречит самой идее. Вот недавно на церемонии BAFTA гостей попросили соблюдать «осознанный» дресс-код и приходить в прошлых коллекциях. Мне кажется, это правильно.

Но ты можешь себе позволить выйти и в полном фарше.

Ты знаешь, да. Могу выйти в бриллиантах и шубе в пол, а на следующий день в кедах пойти в галерею на лекцию. Могу вечером кутить в новом ресторане, а утром готовить семье завтраки, могу провести детские каникулы в Майами или отправиться в паломническую поездку по святым местам. Мне очень повезло, что у меня нет необходимости что-то скрывать — мой муж зарабатывает большие деньги честно и открыто, буквально потом и кровью. Я могу выходить в свет в украшениях, которые мне нравятся, спокойно посещать любые магазины: мы ничего не украли и не «распилили». И я бы не смогла жить по-другому или с другим человеком — ненавижу фейк и притворство. Я такая, какая есть. Очень прямой и честный человек: знаю, многих это раздражает очень жестко. Но у меня какой-то очень векторный склад ума. Мне даже муж иногда говорит: ну схитрила бы хоть раз. А я не могу. Все эти вокруг да около терпеть не могу, любые манипуляции или уловки пресекаю на корню. Сначала Игоря это ошарашивало, но за двенадцать лет брака он привык. (Смеется.)

Откуда это в тебе?

Все мы из детства. Я выросла в маленьком городе Волжском в очень скромной семье. Возможно, именно поэтому я в таком контакте с собой — может, это корневой момент, когда ты близок с природой, красотой и всем этим «издалека долго течет река Волга». Я навсегда запомнила уроки своей бабушки, которая на нищенскую пенсию умудрялась каждые выходные готовить кастрюли супа, выходить на улицу и кормить бездомных людей. Именно она вложила в меня ценности, которыми я живу, и привела меня к вере в Бога.

Я так и знала, что без бабушки здесь не обошлось!

Ей недавно исполнилось восемьдесят лет — и дай Бог здоровья! Она с радостью нянчит своих правнуков. Я убеждена, что по человеку всегда можно сказать, как он прожил свою жизнь: моя бабушка выглядит как из сказки, реально! Всегда улыбается, всегда откликается — она ключевая фигура в моей жизни, источник безусловной любви и веры в меня как в личность. Мама после развода была занята собой, а я много времени проводила с бабушкой. Долгие разговоры, прогулки и объяснение сложных вещей на собственном примере. Я всегда говорю: «Не воспитывайте детей, воспитывайте себя». Когда ты осознан, то начинаешь видеть закономерности: вот позволил себе кого-то обидеть, обсудить — тут же получил ответочкой абсолютно такую же ситуацию. Только когда ты следишь за собой, жизнь становится экологичнее.

Ты действительно производишь впечатление очень заземленного и цельного человека.

Я к этой цельности шла долго и реально проделала мощную работу над собой. В моей жизни было всякое, по моим сегодняшним представлениям, я неправильно жила. Путь нам дан для поиска истины. Как бы это избито ни звучало, первый шаг — принять себя, только тогда и придет то, что называют любовью к себе, когда ты слышишь свое тело, следишь за собой, за своими мыслями, отношениями, эмоциями, питанием, в конце концов. Люди не умеют расслабляться, они вообще не те вещи принимают за расслабление: алкоголь, например, путает и будоражит нейронные связи мозга, а восстанавливает долгая прогулка, теплая ванна, дыхательная практика. Изменения же происходят через расслабление и спокойный анализ своих действий и эмоций. Если нет этого внимания к себе, то никакие меркурии, карты желаний и перекрестки семи дорог не помогут. Аффирмации не работают без приложения усилий для их реализации. Я нахожусь в глубоком контакте с собой, всегда отталкиваюсь от своих ощущений — и они меня еще никогда не подводили, вплоть до совершенно жестких историй, когда я могла бы расстаться с жизнью. И если раньше я назвала бы это мистикой или чудом, то сейчас я понимаю, что молитва — это наш разговор с Богом, а интуиция — разговор Бога с нами.

Как ты к этому пришла?

Я столкнулась с тем, что можно было бы назвать внутренним кризисом: не понимала, во что мне верить, так как моя детская вера подверглась сомнениям. Тогда я стала копать во всех направлениях: терапии, ретриты, астрологи, гадалки. Мне нужно было разобраться. Как фанат Достоевского, я на собственном опыте проверяла: «Если Бога нет, то все позволено»? Тогда я поняла: мне важно, что я оставлю после себя. Личный путь поисков, проб и ошибок привел меня к регулярной исповеди и общению с духовником. В Библии и Евангелии я нашла ответы на все экзистенциальные вопросы, объяснение многих чудес, то, что обычно называется мистическим сознанием, и морально-нравственные основы. Отец Мефодий объяснил мне парадоксы ортодоксии. Кстати, прежде чем стать моим духовником, он дал мне год испытательного срока. И это очень правильно: путь познания не может быть быстрым, иначе ты не будешь ценить результат — так устроен человек. К РПЦ сейчас неоднозначное отношение именно как к институту, но если случается беда, то даже закоренелые атеисты бегут в церковь. Это заложено в русском человеке на генетическом уровне. Бабушка в детстве читала мне священные книги, а когда мне исполнилось четыре года, подарила молитвенник — он до сих пор со мной.

Кроме хорошего вкуса, что ты бы хотела привить своим сыновьям?

Свободу выбирать, наверное. Я стараюсь быть с ними в диалоге. Конечно, мы ходим в храм — Лука на данный момент понял, что Бог самый главный, а у Саши недавно было задание принести любимую книгу из дома — и он выбрал Библию для детей. Мне было очень ­приятно! Но когда они вырастут, то выбирать свой путь будут сами, я постараюсь быть примером, но не вмешиваться.

А ты какой была в детстве? Что-то мне подсказывает, с тобой было не соскучиться. 

В нашей школе с математическим уклоном, одной из лучших в городе, я была во главе всех движей и к директору на ковер вызывалась с завидной регулярностью. Но обычно отделывалась легким журением — меня учителя очень любили, я хорошо училась. «И жить торопится, и чувствовать спешит», — это абсолютно про меня. Мне все время казалось, что я не успею: нагуляться, на­дружиться — жажда жизни всегда была дикая. Я обожала всех строить: на входе в школу собрала команду и проверяла сменку, не без удовольствия отправляя домой ее забывших. У популярности была и обратная сторона: в одиннадцатом классе прямо перед днем рождения мне сломали нос из-за парня, который мне вообще не нравился! Он за мной ухаживал, я ему позволяла носить мои учебники. А вот он нравился всем — и компания девчонок поймала меня после уроков, и железным ключом они саданули по лицу так, что искры из глаз посыпались. История была серьезная. Нос вправлял не очень трезвый травматолог, хруст до сих пор слышится в кошмарах. Было реально страшно смотреть на сине-зелено-фиолетовое лицо в отеках, пока все не зажило. Тем не менее этот опыт был мне тоже важен.

Скажи, а как на твои духовные поиски реагировал муж? Ведь когда кого-то в паре штормит, это совсем непросто.

Это очень хороший вопрос! Если честно, я не знаю, как он вообще все терпел и со мной не развелся. Было очень сложно. Он думал, что теряет меня, потому что вообще не понимал, что происходит. То я шла на прием к психотерапевту, то отправлялась в паломнические поездки — от Александро-Свирского ­монастыря до острова Бари к Николаю Чудотворцу. И я Игорю очень ­благодарна, что он справился: не подключался, но и не мешал. Удивительно устойчивый человек! Цельность, верность, структурность — это все про него. По складу мышления он вообще не футболист. (Смеется.) По крайней мере, он точно разбивает любые стереотипы о спортсменах: начитанный, целеустремленный, эрудированный. Со своим собственным мнением, которое никогда не навязывает. В то непростое время я поняла, что в наших отношениях присутствует та самая безусловная любовь. Даже если мнения полностью расходятся, у нас есть силы и желание найти компромисс. Это и значит принимать человека таким, какой он есть. Раньше, по глупости своей, я думала, что все знаю лучше всех, а теперь стараюсь принимать точку зрения другого человека. Уровень сознания и реальность у всех разные. Многие живут в тре­­угольнике Карпмана, как и я когда-то: жертва — преследователь — спасатель, по цепочке. Я нашла инструменты, чтобы выйти из него. Эволюция человека в этом и заключается. Моя цель — здоровые отношения.

И с друзьями получается?

Конечно! Но есть момент: я не даю второго шанса. Если дружу, то накрепко, но если человек меня подвел, я не буду общаться. Но зато мой близкий круг — это потрясающие люди. Много лет на день рождения я не прошу подарков, а прошу перечислить столько, сколько человек собирался потратить, на счет ребенку из нашего центра или подопечных фондов, которому необходимо срочное медицинское вмешательство. И перечисляют порой гораздо больше! В прошлом году мои потрясающие друзья закрыли просто космическую сумму на операцию. Разве может быть что-то лучше этого? Когда я занялась Play and Help, Игорь, который всегда поддерживает все мои начинания, от модельного агентства до бутика, сказал : «Я хоть и трачу деньги, но наконец они идут в нужное русло!» (Смеется.)