Есть такой хрестоматийный анекдот. Некий режиссер, снимавший очередную love story, не мог удовлетвориться финальной сценой своего фильма. Слащавый happy end с поцелуем героев на борту океанского лайнера его никак не устраивал. Озарение пришло лишь за пять минут до начала съемок. Режиссер приказал раздобыть краски и на спасательном круге, висевшем позади героев, собственноручно вывел надпись "Титаник". Так что кесарево – кесарю, а happy end – режиссеру. Потому что именно они знают, как должны заканчиваться экранизированные сюжеты.
– Чем вы сейчас занимаетесь?– Сейчас мы завершаем продолжение тетралогии Александра Сокурова о власти – фильм под названием "Солнце" о последнем японском императоре Хирохито. Фильм уже создан, сейчас проходят последние лабораторные работы. Еще две короткометражные ленты, обе дебютные. В запуске находятся три больших фильма: "Две истории" Киры Муратовой, фильм "Полумгла" Артема Антонова и исторический сериал по роману Валентина Пикуля "Фаворит". Кроме того, мы подписали договор об участии в большой итало-германо-англо-французской копродукции об императоре Адриане, роль которого будет исполнять Антонио Бандерас.
– Я слышал, что вы имели отношение к съемкам индийского фильма Lucky... No Time for Love...
– Да, мы снимали его почти всю весну этого года, скоро должны полететь в Индию на премьеру. Надеемся, что все будет хорошо.
– В России будет прокат?
– Кинопрокат – вопрос сложный. Все зависит от того, как кинопрокатчики оценят возможности индийского кино на сегодняшний день. Телевизионная премьера будет стопроцентно.
– Фильмы с хорошими концовками продаются лучше, чем с плохими?
– Большие деньги – это, безусловно, всегда хороший конец. Но в мировом кинематографе хорошая концовка не является общеобязательной, потому что драмы часто собирают в прокате не меньшие суммы, чем love-stories со счастливым финалом; комедии по определению заканчиваются хорошо. Я думаю, что здесь связь существует между большими деньгами, хорошими актерами и режиссерами и, соответственно, интересным сценарием.
– А в каком фильме вы поменяли бы финал?
– Самая дикая история – это, конечно, Pretty Woman. Это нечто за пределами добра и зла – миллионер берет замуж проститутку... Я бы оставил все как есть, но в конце она сорвалась бы с катушек и убежала бы с другом Ричарда Гира... или с его папой.
– У российских авторов и режиссеров другое понятие о хеппи-энде, чем у западных?
– Если брать классические произведения – комедии Гайдая или знаменитейшую мелодраму Меньшова "Москва слезам не верит", – то финалы безусловно идентичны. Есть более интеллектуальные подходы, например у Рогожкина... Но я думаю, что режиссер не имеет национальности, и уж тем более мало отношения он имеет к социалистическому, бывшему социалистическому или капиталистическому лагерю. Я говорю, естественно, про хороших, серьезных режиссеров. Это очень индивидуально, как и вся профессия режиссера.
– А кому больше нравятся счастливые концы – мужчинам или женщинам?
– Я думаю, что мужчинам, потому что жещины в основном склонны к мелодраматической лирике, связанной с переживаниями, со слезами... Им хочется, конечно, счастья, но хочется и поплакать. Мужчины, наоборот, внутренне настроены на драму, на преодоление, но, вообще, они любят, когда все нормально, без истерик.
– В фильмах, которые вы продюсировали, чаще какой финал?
– В моих фильмах чаще всего открытые финалы. У меня есть классическая картина под названием "Все будет хорошо" режиссера Димы Астрахана – там полный классический хеппи-энд. Совершенно замечательные счастливые финалы в фильмах "Два капитана-2" Сережи Дебижева и "Бомба" Димы Месхиева. А у Киры Георгиевны с финалами сложно. Александр Николаевич – у него тоже сложно определить, какой финал – счастливый или драматичный.
– Открытый финал ближе к правде жизни?
– Хороший режиссер передает не "правду жизни", а саму жизнь. В жизни нет финалов – ни счастливых, ни плохих.
Комментарии (0)