После долгой паузы советской эпохи в Петербурге снова начали строить крупные западные архитекторы. Их радикальные проекты вызывают неоднозначное отношение в среде профессионалов и беспокойство горожан. Историк архитектуры Иван Саблин пытался разобраться в причинах недоверия к чужим и сравнил петербургские проекты западных архитекторов с их предыдущими постройками.
Сейчас уже невозможно понять, отчего в XIX веке, когда в Париже прокладывали новые улицы и бульвары, строили театры и вокзалы, все наперебой твердили о варварском разрушении французской столицы, сегодня более всего поражающей именно цельностью облика. Если что и выпадает из него, то уж никак не постройки времен барона Османа, который радикально реконструировал город в 1860–1870-х. Точно так же с удивлением читаешь возмущенные выступления любителей старины по поводу тотального разрушения Рима после переноса туда во второй половине XIX века столицы Италии. Но он и сейчас остается одним из красивейших городов мира. Возможно, люди сегодня утратили тонкость чувств, свойственную их предшественникам, и не замечают подделки.
Наряду со многими другими городами Европы Петербург претерпел на рубеже XIX–XX веков существенные изменения. Историки архитектуры только успели открыть красоту старинных особняков эпохи Екатерины II и Александра I, а их уже начали сносить, возводя на их месте громоздкие доходные дома – те самые памятники модерна и неоклассицизма, без которых сегодня невозможно представить наш город. А сейчас даже конструктивистские жилмассивы находят своих защитников и пропагандистов – может быть, когда-нибудь брежневские «корабли» тоже станут большой редкостью и их будут изучать и ценить.
Хаос и порядок
Несмотря на регулярную планировку, Петербург – город с крайне запутанной историей строительства. Помимо сложной географической ситуации большой проблемой для него стала неравномерность жилой застройки. Какой другой европейский город может похвастаться таким количеством промышленных труб, принадлежащих все еще действующим индустриальным гигантам, рабочие которых должны были в советское время уравновешивать в населении города «гнилую» интеллигенцию? Жилые районы буквально вклиниваются между неэкономно используемыми территориями заводов и складов. Плотность населения высокая, пригороды не развиты, в часе езды от города – почти тайга, дороги – как везде в России. Развитие мегаполиса требует не точечных мер, но государственного мышления и от архитекторов, и от заказчиков.
Кварталы позднесоветских времен были тщательно продуманы – до последнего куста и помойки, но избыток порядка породил скуку. В хаосе 1990-х встретились буквально все стили и так не хватало индивидуального почерка, стройной выверенной системы, всегда отличавшей местных зодчих. Тогда и вспомнили еще об одной традиции Петербурга, о временах, когда облик города модернизировался за счет архитекторов-иностранцев, приезжавших в Россию с готовыми решениями. При Петре I в молодой столице не было ни одного русского зодчего. Вот и сегодня решили довериться варягам. История архитектуры знает периоды, когда всюду доминировали местные школы, – какой-нибудь архитектор XVII века мог вообще никогда не покидать своего родного города. Рим, Париж, Вена строились в основном собственными силами. Но во времена готики и классицизма архитектура Европы была поистине интернациональной. И сейчас у каждого уважающего себя архитектора на сайте есть карта мира, где звездочками отмечены страны и города, для которых он выполнил хотя бы конкурсный проект. Вопрос лишь в том, как приезжие знаменитости воспримут «петербургский стиль», насколько им удастся вписать свои постройки в существующий облик города.
Глобалисты на подходе
Модный контекстный подход нелегко совместить с глобалистской направленностью современной архитектуры. Тем более что дело ироничных постмодернистов, любивших обыгрывать местные традиции, проиграно. На повестке дня – металл, стекло и новые технологии. И тотальная геометрия как главная общечеловеческая ценность. Принято считать, что объективно прекрасное здание неизбежно украсит любой город. Может быть. Но, опустившись на землю с платоновских небес, оно хотя бы физически что-то собой разрушит. Так уж повелось: архитектор и любитель архитектурной старины редко встречаются в одном лице. Удел первого – непременно рубить вишневые сады, как бы хорошо он к ним ни относился. Но ведь многие шедевры прошлого построены на останках других шедевров. В этом специфика архитектуры.
Процесс активного обновления города начался в 1990-е как стихийное явление (необязательно бедствие), он необратим и не всегда поддается контролю. Можно только надеяться, что пестрые стройки последнего времени сложатся в картину последовательного обновления облика города, который избавится от бремени многих проблем и не утратит лица.
Комментарии (0)