Добровольные заложники

Аэрофобия – это не только боязнь полета, это такое состояние, когда человека начинает колотить при одном виде самолета, его охватывает ужас, когда он сидит в еще не взлетевшем лайнере и начинает страдать от одной мысли, что ему предстоит воздушный перелет.

Первый раз я оказалась в самолете в возрасте трех месяцев. Своих чувств не помню, но по рассказам мамы летать я раньше не боялась, даже любила. Года с девяностого я стала летать в Америку, естественно, "Аэрофлотом". Это не так давно ввели беспосадочные рейсы, а раньше самолеты добирались до Америки с посадками в Ирландии и Канаде. Я совершенно спокойно садилась в самолет, мне не нужен был алкоголь или снотворное. Читала, спала, слушала музыку, ела и болтала с соседями.
Прошло всего каких-то десять лет, и полет для меня превратился в самое тяжкое испытание. Я не летаю в Москву, но туда можно добраться поездом. Путешествия по городам бывшего Союза исключены. Более того, любой выезд за границу – это целая история, к которой приходится заранее морально готовиться. Я перестала пользоваться услугами отечественных компаний, хотя в непрофессионализме российских летчиков обвинить нельзя, просто под иностранным флагом лететь спокойнее и комфортнее. В аэропорт я приезжаю за пару часов до отлета. Прохожу регистрацию, паспортный контроль и бегу прямой наводкой в Duty Free. И вот долгожданная пластиковая фляжка "Клюквенной" финской водки в руках. Бармен услужливо наливает апельсиновый сок.
В ожидании посадки я тихо напиваюсь, взглядом провожая пассажиров на их рейсы. Дрожь в теле медленно проходит. Окружающий мир становится светлее. Бутылочка наполовину пуста, и можно смело переступать порог авиалайнера. Стюардессы мило улыбаются (им так положено), но кажется, что все улыбки только в твою честь. С соседом тоже повезло – его вовсе нет. Можно без стеснения "бороться" со своей бутылочкой, правда, до тех пор, пока тебя не застукает уже не улыбающаяся стюардесса. Пить на борту принесенное спиртное не разрешено.
По сигналу "Пристегните ремни" я откладываю "Клюквенную" и достаю старенький молитвослов, который искренне штудирую до сигнала "Отстегните ремни". Далее несколько шкаликов Smirnoff вперемешку с Bitter lemon. Кстати, это именно тот случай, когда напиваться мне абсолютно не стыдно. Откуда ни возьмись появляется сосед, которому было тесно сидеть втроем. Завязывается разговор, в котором из-за количества выпитого мне достаточно тяжко участвовать. "Боитесь летать?" – "Да, я аэрофоб". – "Аэрофоб? Это человек, который боится дорогих цен на билеты?" – смеется. "Нет, это человек, который боится летать". – "Как же вы в самолет-то сели?" И действительно, а как же я села в самолет? Может, я вовсе не аэрофоб? Может, я просто все себе придумала.

По понятным причинам в материале не указываются фамилии опрошенных аэрофобов

Олег, 35 лет, коммерческий директор медиа-холдинга
Я продолжаю летать несмотря на то, что два раза чуть не попрощался с жизнью, сидя в самолете. Первый раз это случилось в Екатеринбурге. Самолет заходил на посадочную полосу. Пилот не смог выпустить шасси, и борт приземлился на брюхо. Тормозить он, естественно, не мог и с невероятным скрежетом и искрами катился по взлетно-посадочной полосе. Закончилось торможение, как в классическом американском фильме: самолет остановился перед самым зданием аэропорта. От моментального взрыва спасло только мизерное количество топлива в бензобаках, но об этом сначала даже никто не задумывался. Равно как и испугаться никто толком не успел. Самолет выполнял плановую посадку, люди были готовы к приземлению. Все, что их напугало, – это жуткий звук от соприкосновения металла с асфальтом и невероятное количество искр, сопровождающих этот звук.
А вот вторая история была куда страшнее. Я летел из Японии в Австралию. Вместо билетов в первый класс взял себе просто три места, чтобы разложить их и лечь перед телевизором, как дома. Огромный двухъярусный лайнер набрал высоту, я заказал водку, разлегся на своих трех креслах, собрался насладиться горизонтальным положением и легким опьянением. Не успел я закрыть глаза, как началась зона турбулентности, загорелась команда "Пристегните ремни", самолет стало очень конкретно подбрасывать. Внезапно в проходах появились стюардессы, привычными жестами показывавшие всем, что надо накрыть голову руками, прижать ее к коленям и в таком положении пребывать до тех пор, пока не дадут отбой. Затем они поспешно удалились, сели на свои места, пристегнулись и сделали то же самое.
В салоне наступила страшная тишина, так что слышен был только шепот японских молитв. Дисциплинированные пассажиры выполнили все инструкции, а мне было невероятно страшно смотреть на собственные коленки в тот момент, когда перед глазами проходила вся жизнь. Поэтому я одним глазом посматривал на монитор телевизора, на котором отчетливо показывалось, как стремительно самолет теряет высоту. С 30 000 метров мы долетели до критической отметки 800. Под нами океан, над нами плотный слой облаков, невероятный ветер и гроза. Все произошло именно из-за погодных условий. Пилоты намеренно пошли на такое резкое снижение, но стопроцентной уверенности в том, что им удастся выйти из этого штопора, не было. Не было, наверное, и десяти процентов, поскольку такие огромные самолеты просто не в состоянии резко набирать высоту.

Андрей, 32 года, программист
Я экс-аэрофоб. При этом абсолютно уверен, что самолет самый безопасный вид транспорта. Мне по работе приходится много и часто летать. Поначалу это было мучительно, и я даже подумывал о смене должности. В один прекрасный момент я просто устал бояться, как говорится, излечился от аэрофобии собственным страхом. Однако мысли и ощущения, которые раньше одолевали меня, еще свежи в памяти. За несколько дней до полета я непрестанно о нем думаю и довольно красочно рисую, что в принципе может случиться. От тривиальных воздушных ям до полного разрушения самолета по кусочкам именно тогда, когда я в нем лечу. Ужас! Иногда представляется, что пилоты неадекватны, диспетчеры слепы и так до бесконечности. Часть аэрофобов не переносит взлет, часть – посадку, часть – собственно сам полет. Я нахожусь на грани паники в момент взлета где-то минут пять, когда тяжелый самолет, пытаясь взлететь, испытывает максимальные нагрузки на все свои агрегаты – вдруг что-нибудь сломается. Хотя пилоты говорят, что взлететь может даже обезьяна. Это, кстати, тоже пугает.
День перед вылетом проходит примерно одинаково: беспокойный сон, нервное напряжение, болтливость. Самое страшное – подъем по трапу с чувством обреченного человека, который добровольно становится заложником экипажа и этого самолета, а дальше постоянный контроль работы двигателей и остановка сердца при каждом толчке, при изменении звуков и страхов других пассажиров. Рекомендую заходить в самолет, не глядя на него, чтобы глаз не зацепился за какие-нибудь трещинки, заплатки, ибо стоять перед глазами они будут весь полет.
Еще хуже себя ощущаешь, когда метеоусловия оказываются не самыми безопасными – полеты в грозу, дождь, шквалистый ветер. А еще – если и на списанном самолете?! А посадки в сплошной туман, когда полосу видишь, только спустившись с трапа?! Подобные моменты, конечно, добавляют остроты, и страшно даже не то, что ты можешь умереть, страшно осознать, что через пару секунд тебе ГАРАНТИРОВАН конец!
Это не так, как на машине, понял, что будет авария, но шансов уцелеть все-таки много, да и ситуацию сам контролируешь. А тут однозначно конец, даже с небольшой высоты. Правда, с небольшой высоты можно и не успеть понять, что все кончилось, но это слабое утешение. И так весь полет на грани паники. А если лететь подряд пять часов? Но есть средства, позволяющие летать спокойно: специальные таблетки и, конечно, алкогольные напитки, слава тем людям, которые их изобрели. Кому что нравится.
Есть еще один способ борьбы со страхом перелетов. Когда вам приходится летать несколько раз в месяц на разные расстояния в течение нескольких лет, вы просто устаете бояться, ведь уже столько раз ничего не случилось, а поведение самолета вы выучили наизусть. Вы начинаете рассматривать самолет как некий транспорт, который везет вас на работу, тем более, что летая по одним и тем же маршрутам, вы привыкаете к стюардессам, а они к вам, пилоты кажутся родными, половину попутчиков вы знаете в лицо и даже иногда встречаете знакомых, которых не видели много лет. Но это спокойствие до первой воздушной ямы.

Михаил, 30 лет, руководитель одной из крупнейших компаний по продаже автомобилей
Стал бояться летать примерно 4 года назад. Получилось так, что, возвращаясь из Магадана, самолет, делая посадку в аэропорту "Домодедово", 4 раза не мог приземлиться. Находясь в 100 метрах над полосой, он неожиданно взмывал вверх, делая круг над Москвой, снова заходил на посадку. После третьей попытки в салоне началась паника: кто-то запричитал, кто-то стал молиться, женщины начали рыдать. Как всегда, никаких объяснений со стороны экипажа, только бледные лица стюардесс. После этого я еще долетел по инерции до Петербурга, но это был последний раз. Пару лет назад я попробовал изменить ситуацию и дал согласие на то, чтобы полететь в Амстердам. К сожалению, это ни к чему не привело. Тот панический ужас, который я испытал уже на подъезде к аэропорту, сложно передать.
Естественно, я напился, однако весь полет я не расслабился ни на одну секунду. А главное, поездка была испорчена, так как мне приходилось все время думать о том, что через 5... 4... 3... дня мне опять предстоит оказаться в самолете. С тех пор, несмотря на уговоры друзей и семьи, я ни разу не садился в самолет.
Естественно, эта фобия накладывает определенные проблемы на организацию отдыха. Например, никогда не смогу оказаться вместе с семьей в Турции, так как туда довольно трудно добраться на поезде. Я устал объяснять своим друзьям в Америке, почему я к ним не могу приехать, и стараюсь принимать их на своей территории. Все туристические маршруты составляются из такого расчета, что я смогу добраться до места на поезде. У меня есть специальный комплект одежды для переездов. Я всегда выкупаю отдельное купе, запасаюсь детективами и путешествую по Европе на поезде. Самое главное, что это меня абсолютно устраивает, и бороться со своей фобией я не собираюсь.

Ирина, 37 лет, совладелица модного ресторана
Я стала бояться летать в тот момент, когда поняла, что мне есть что терять. Произошло это после того, как я до беспамятства влюбилась в одного человека. Мне так было хорошо в этом чувстве, что, сев однажды в самолет, я на секундочку задумалась, что полечу, разобьюсь и навсегда потеряю свою любовь.
Любви давно нет, с человеком этим мы даже не видимся, но я теперь по возможности стараюсь ездить на поезде. Дети летают на отдых в основном с бабушкой, а я выбираю себе маршруты, куда, хоть и на перекладных, можно добраться, минуя аэропорт. И когда мне все же приходится лететь, это превращается в кромешный ад. Я не пью. Снотворные тоже боюсь употреблять, вдруг что случится, а я так и не узнаю. Обычно приезжаю в аэропорт заблаговременно. Внимательно рассматриваю пассажиров своего рейса. Если среди них много красивых женщин и детей, то становится легче. Если к автобусу направляется толпа иностранных старушек, это меня сильно пугает. Один раз дошло до абсурда. Я вспомнила историю с Лиз Тейлор, и мне сразу показалось, что наш самолет точно разобьется. Я отказалась лететь в Германию. Долго пришлось объяснять свое поведение на таможне. Они не хотели верить, думали, что я террористка или контрабандистка. Короче, отпустили меня только через четыре часа после того, как самолет совершил посадку во Франкфурте.
Сейчас спокойно сесть в самолет я, наверное, смогу, если рядом будет единственный любимый мужчина, с которым мне ничего будет не страшно. Но и в этом случае меня начинают мучить дурацкие мысли. Вдруг, когда объявят об аварии, мой возлюбленный начнет вести себя как трус, будет вырывать у меня кислородную маску, прорываться по головам к эвакуационному выходу.

Анастасия, 31 год, сотрудница одной из авиакомпаний
Обычно примерно за неделю до вылета впадаю в тоску и мрачное уныние. Момент посадки в самолет выглядит как путь на Голгофу. Меня страшно раздражают окружающие пассажиры, которые пьют, едят, смеются, ходят по салону (раскачивают самолет), стюардессы, которые фальшиво улыбаются и делают вид, что все в полнейшем порядке. Фразы типа: "Внимание, по техническим причинам…", "В связи с погодными условиями…" на меня наводят ужас. А загорающаяся лампочка с ремнями и не дай Бог болтанка вовсе повергают в обморок.
Настораживает, когда капитан долго не выходит в эфир. С другой стороны, не меньше раздражает, когда капитан слишком часто болтает во время полета. Лучше бы рулил! Хотя всем известно, что чаще всего они летают на автопилотах. Чистейшим свинством со стороны экипажа является заход на посадку без предварительного об этом уведомления. Я незамедлительно начинаю прислушиваться к звукам, которые издает самолет. Когда выпускают шасси, я от страха подпрыгиваю до потолка вместе с подлокотниками, за которые держусь весь полет. Спокойствие и бесшабашность соседей в этот момент только раздражают. А про стюардесс, которые давно расселись по своим местам и пристегнулись ремнями, я и вовсе думаю всяческие гадости: надели парашюты, сели ближе к выходу, точно – выпрыгнут в самый удобный момент.

Вероника, 32 года, издатель журнала
Летать очень боюсь, но делаю это постоянно. Более того, иногда получается, что оказываюсь в самолете два-три раза в неделю. Понимаю, что аэрофобия – вещь абсолютно надуманная, со статистикой катастроф тоже знакома, но и это не помогает избавиться от панического страха перед огромной крылатой машиной. При этом меня абсолютно не волнует, российский это самолет или иностранный. И все же мысли о комфортабельном первом классе несколько снижают страхи. Главное мое достижение в борьбе с собственной фобией – это то, что я перестала бояться летать, но теперь боюсь не усп