Город задыхается в пробках – в разговорах горожан это стало общим местом. То есть не о той пробке речь ведут, что – в потолок, не о новогоднем шампанском, а о самой прозаически-дорожной. Транспортно-артериальное давление повышается, несмотря на все путепроводы, развязки и прочие виадуки. Тема стала настолько актуальной, что нашла выражение в названиях мест общепита (вполне стильное, с приличным винным погребом кафе "Пробка" на ул. Белинского) и в городском фольклоре. Просто так в нашем богобоязненном народе памятник самому Александру Невскому регулировщиком не назовут.Помните в позднесоветские времена популярную притчу о лужах? Тогда лужа стала прямо-таки предметом марксистско-ленинской диалектики. Если ты, к примеру, человек оптимистический, романтический и полетный, то ты в луже увидишь отражение звезд. А если ты прозаический, бескрылый и вообще настроен по-критикански, то видишь в луже – лужу. Басня – басней, а служба – службой. Марксистское снятие противоречий подразумевало оргвыводы. Типа: неполетный – значит, невыездной.
С пробкой нынче происходит нечто похожее. Видишь в пробках разор, отсутствие логистики и торжество отката – голосуй за депутатов оппозиционного розлива. Признаешь, что они все же следствие неких процессов путеобновления – отдавай голос губернаторскому списку. Нет, так дело не пойдет – не дадим загнать себя в бутылку!
Вообще от всего этого политиканства – разлитие желчи и вертижи, как говаривали в позапрошлом веке. Так что в этом новогоднем номере я как практикующий терапевт предлагаю снять противоречие по-другому. Я предлагаю пробки коллекционировать. Коллекционирование вообще-то – великая вещь. Два самых-самых философа прошлого века занимались этой проблемой специально: В. Беньямин и Ж. Бодрийар. Первый, попав в Советский Союз начала индустриализации, ощутил засасывающую, как в воронку, силу деперсонализации: все сущее жило тотально потенциальным, насквозь продувалось ветрами необъятного и неподвластного человеческому масштабу будущего. Тут Беньямин, при всей своей приличествующей времени и положению левизне, почувствовал себя неуютно. И в целях самосохранения с головой окунулся в коллекционирование (кустарных русских игрушек) как средство закрепления приватного, личного.
Бодрийар пошел еще дальше: коллекционирование в его представлении – акт экзистенциальный, некая "отложенная смерть". То есть, коллекционируя – предмет собирательства при этом не так уж важен, человек устанавливает собственный режим взаимоотношений со временем. Есть еще свободные клеточки в коллекции – жив курилка! Все заполнил – прощай! Кстати, Беньямин впервые сформулировал антиколлекционную сущность советской власти. Она, действительно, если не запрещала коллекционирование вовсе, то контролировала его тотально. Не думаю, что здесь была некая философская рефлексия. Скорее, интуитивное недоверие, прочно закрепленное в масскульте. Помните всех этих малопривлекательных, прямо скажу, подозрительных коллекционеров, экспертов и оценщиков, воровато снующих из детектива в детектив? То-то и оно.
Ну да это дело прошлое. Ныне всяк – слава приватизации – сам себе хозяин. Находится в свободном поиске аутентичности. Иными словами, они тебе – пробки, а ты им – коллекцию. Коллекцию пробок. Конечно, речь идет не о фиксации транспортных пробок как таковых – чтобы мысленно перебирать все эти время- и нервопотери, как восточный человек – четки, надо быть мазохистом. Речь о другом. Пробка дает уникальные возможности коллекционирования новых визуальных впечатлений, острых символических ракурсов, создает ситуации смотрения, труднодоступные в нормальных режимах пешего или автомобильного передвижения.
Поясню на примере. Уже упомянутое выше народное название свежеизваянного памятника Александру Невскому возникло не только из-за его, мягко говоря, пластических недостатков. Нет, здесь все слилось воедино – мешковатость силуэта, промахи в масштабе фигуры, плохо просчитанная пространственная ситуация. Но нужно было еще намаяться, натосковаться в пробке на площади, чтобы нашелся этот бьющий не в бровь, а в глаз образ! А вот пример более нейтральный. Давно знаю памятник В. Маяковскому на одноименной улице: скульптор Б. Пленкин, по исполнению – условность, угловатость, обобщенность, словом – несколько запоздалый "суровый стиль". И – в духе времени (все-таки, по-ахматовски говоря, уже достаточно "вегетарианского") печать артистизма во внешнем облике – бабочка! Обычно проходишь или проезжаешь – голова как голова. Простоишь четверть часа в пробке – автоматизм восприятия как рукой снимет! Открывается символическая означенность данного места. Сначала – уровень ближний, прежде всего открывающийся из окна машины, – бабушки, собирательницы бутылок, соображающие на троих работяги, дремлющие на скамейках бомжи. Далее – средний уровень – пространственная пауза, пустота: брандмауэры, голенастый пьедестал. И, наконец, совсем неплохо вытесанная гранитная голова: непримиримость, энергия, суровость. Ситуация довлатовская, трагикомическая: столкновение пафоса с реальностью. Ленинская пьеса, поставленная на зоне. Агитатор, горлан и главарь на пустыре с бомжами.
Зато рядом, на той же улице, поджидает более отрадная семантически-визуальная находка. В автоматическом режиме мало кто замечал рельефы на фасаде дома № 15 (Главное управление государственного коннозаводства) – что-то темное и неразборчивое, не более того... Так и пропускали уникальный для питерского public art 1900-х образ безоблачной великосветской жизни! Лошади, всадники в жокейских кепи, завсегдатаи ипподромов в котелках... Русский дендизм! Скульптор А. Обер ни в чем себе не отказывал! Прямо сцена скачек из "Анны Карениной"... И это в двух шагах от главаря и агитатора... Такие вот визуальные шутки разыгрывают с нами транспортные пробки...
Кстати, они дают возможность подшить в личный визуальный архив не только новые ракурсы восприятия реально существующих объектов. Есть ведь еще ситуации неповторимые, нечто эфемерное, которое можно ухватить только здесь и сейчас! Тут уж не только дорожные пробки подсобят, но и весь реставрационный ажиотаж, который переживает город. Наверное, никогда не было такого обилия неожиданных ракурсов-находок! На заметку собирателям: вечером, стоя в пробке на углу Михайловской и Невского, посмотрите наверх. Перестраивается угловое здание банка. На самой верхотуре, в нише, затянутой пленкой, возится рабочий-реставратор. Переносной источник света где-то в глубине. Отбрасываемая тень вырастает до нечеловеческих масштабов и покрывает не только весь фасад, но и часть улицы! Потрясающий театр теней! Дарю! Или вот знакомый всем россиевский павильон в Михайловском саду. К нему прилепилась времянка реставраторов – то ли палатка, то ли обтянутый пленкой каркас. И слабенькая лампочка внутри. Снег, темный массив сада, тающий силуэт павильона. И совершенно неожиданный оптико-поэтический эффект волшебного фонаря. Если, паче чаяния, не стоите в пробке, притормозите сами! Словом, вот вам мой новогодний совет: коллекционируйте пробки – личные впечатления, персональные ракурсы, собственные ситуации смотрения! Дольше проживете!
Комментарии (0)