Иван Зубрилин: «Нейросеть никогда не сможет заменить инженера»

Мы вряд ли заметим техническую революцию: научно-технический прогресс предпочитает эволюционное развитие, так считает директор Инжинирингового центра Самарского университета и руководителя молодежной лаборатории «Энергетические установки» Иван Зубрилин. «Собака.ru» поговорила с одним из создателей виртуальной образовательной платформы для изучения устройства авиационных и ракетных двигателей о том, как ученые выбирают сферу для будущих открытий и стоит ли инженерам будущего опасаться развития нейросетей.

Как попадают в науку

В науку обычно приходят люди, которые талантливы во многих сферах. Приходилось ли вам когда-нибудь жалеть о том, что сделали выбор в пользу науки?

Наверное, у каждого из нас бывают моменты, когда мы сожалеем о сделанном выборе. Обычно такие мысли приходят, когда что-то не получается или идет не совсем так, как мы задумали. Не скрою, я тоже порой задумываюсь: «А что, если?» Но, это не больше, чем минутная слабость, эмоциональный срыв. Потому что я нисколько не жалею о том, что когда–то пришел в науку и выбрал сферу, в которой сегодня работаю. Да, скорее всего я смог бы найти себя где-то кроме науки. Буквально на днях мы говорили с одним товарищем, у которого свой бизнес, и нашли много общих тем для разговора: оптимизация бизнес-процессов, тонкости работы с командой и так далее. Но все эти «мог бы» – не больше, чем предположения, а история не терпит сослагательного наклонения. Честно говоря, мне периодически поступают предложения сменить сферу деятельности, но я все равно остаюсь в университете, потому что слишком предан своему делу.

Какой из своих разработок гордитесь больше всего?

Знаете, я порой размышляю на эту тему и мне кажется, что какой-то глобальной разработки, которой можно было бы хвалиться, у меня на сегодняшний день нет. Не могу показать что-то такое, что изменило жизнь человечества. Но есть интересные достижения и открытия, которые влияют на развитие техники, двигателестроения и научно-технического прогресса. Например, наша платформа, которая позволяет изучать устройство и работу двигателей в виртуальной реальности, вывела образовательный процесс на новый уровень. Но так получилось, что на сегодняшний день сильнее всего меня интересует разработка топливных смесей и перспективам их использования в газотурбинных двигателях – на мой взгляд это достаточно актуальная проблема. Как и развитие малоэнергетических установок, которым мы занимаемся уже не первый год: в этой сфере много интересных задач. Мне кажется, что многотопливность – это один из краеугольных камней для всей авиационной отрасли. И в этой сфере сочетается инженерия и наука в чистом виде, потому что без научных исследований в этой теме не продвинуться.

Как ученые выбирают сферу для исследований? Это техническое задание или неожиданное озарение?

Наверное, в первую очередь – это коллектив. Я пришел к выводу, что многое зависит от того, в какой коллектив попадает ученый: его окружение определяет профиль работ и открытий. Конечно, большую роль играет личность, которая объединяет коллектив вокруг себя и способна зажечь научной темой – я говорю про ученых или инженеров с большой буквы. И научные школы тоже не стоит сбрасывать со счетов – они тоже играют большую роль в этом процессе, поэтому так часто говорят о необходимости их создания и поддержания. Но! Научные школы тоже создаются вокруг людей. И должна появиться система – если она получится устойчивой, школа будет приносить результаты. Если нет – увы. Но это только один путь из множества. Потому что можно попасть в определенную сферу и по техническому заданию: недавно у нас собрался очень интересный междисциплинарный коллектив, который занимался темой термоакустической неустойчивости двигателей. Это когда в двигателе возникают пульсации от взаимодействия акустического и теплового полей, которые могут привести к ухудшению параметров или даже разрушению конструкции. И мы собрались не случайно: нам поставили конкретную задачу, мы взяли пару недель на размышление и согласились заняться ее решением, хотя риски были очень высоки. В конечном итоге получилось достаточно успешно. Сейчас рассматриваем от заказчика еще одну сложную междисциплинарную задачу, оцениваем риски. Но повторюсь, что в первую очередь на выбор сферы все-таки коллектив влияет, мне так кажется.   

На пороге открытий

Одна из тем вашей работы – биодобавки к авиационному топливу, которые помогают повысить эффективность двигателей. А что, если самолеты перестанут летать на керосине? Ваша работа обнулится?

Нет, конечно. На самом деле, меня привлекает в этой теме именно то, что топливные биодобавки – это одна из генеральных линий дальнейшего развития авиационной отрасли, если смотреть с позиции экологического вопроса. Проще говоря, наши добавки – это временное решение для переходного периода, которое необходимо для того, чтобы не пришлось менять всю инфраструктуру разом, когда все-таки сменится топливо и тип двигателя. То есть мы своими руками приближаем смену топлива, как техническую революцию, но хотим пройти эволюционным путем, чтобы обойтись без типичной для революции ситуации, когда старое уже смели, а новое еще не готово. По сути наши биодобавки – это стартовая точка перехода на топливо, полученного из возобновляемых источников. Так что у этого направления долгосрочные перспективы.

Давайте перейдем от авиации к космосу: мне, как выпускнику СГАУ, всегда больно слышать и читать, что мы остались за пределами космических разработок. Скажите, пожалуйста, что это не так.

Конечно, не так. Смотрите: космическая тема – она сама по себе очень сложная, как и любой мегапроект, над которым работают ученые всего мира. Взять, например, Большой адронный коллайдер: никто же не остановил участие нашей страны в этом проекте. Поэтому кто бы что ни говорил про космические исследования, на сегодняшний день они не могут в полной мере и в полном объеме реализовываться усилиями одной страны. Или двух. Потому что необходима совместная работа. У нас есть опыт, у нас есть наработки и определенная ниша, которую мы занимаем, в конце концов у нас есть технологии, которые нечем заменить, поэтому без российских ученых и инженеров уже запущенные космические программы будут неполноценны. Но у нас есть не только существующие разработки и исследования, в которых мы уже принимаем участие, но и новые разработки, исследования и решения, которые позволят нам сохранять активное участие в космической деятельности в будущем. Правда, о конкретных разработках лучше спрашивать профильных специалистов.

Портрет инженера будущего

Раз уж мы упомянули профильных специалистов: в эпоху, когда все с детства хотят попасть в айти, можно ли оценить спрос на профессию инженер? И что это за специалист – инженер будущего?

Знаете, IT – это широкая сфера деятельности. И даже если сузить ее до программирования, там все равно останется много направлений. Но само построение программ, алгоритмов и структур очень тесно связано с инженерными задачами: инженерия и IT сильно пересекаются, а где-то есть и смежные области. Инженер – это, в первую очередь, универсальный образ мышления, который можно применять к решению любых задач. Когда мы видим человека способного решать практические задачи с заданными ограничениями, встраивать их в существующие системы и уметь эти системы развивать, можно уверенно говорить о том, что перед нами инженер. По крайней мере в душе. Так что, профессии айтишника и инженера имеют очень много общего. А, отвечая на вопрос про инженера будущего, мне кажется, он едва ли будет отличаться от инженера прошлого. Причем именно с точки зрения образа мышления. Системность, умение работать в системе ограничений, смелость и желание решать практические задачи – набор навыков, определяющих профессию, не меняется уже много лет.

Сегодня многие выбирают профессию, опираясь на простой критерий: «Чтобы меня не заменили роботы или нейросети». Стоит ли переживать инженерам?

Знаете, сегодня перед инженерами стоят настолько сложные задачи, которые еще и имеют тенденцию к усложнению год от года, так что мы не просто не боимся нейросетей – мы сами активно ищем, где бы их применить, чтобы «скинуть» на них часть рабочих вопросов. Мы постоянно общаемся с программистами и недавно придумали бот «Помощник главного конструктора», который оценивает конструктивные решения на основе существующих разработок. Он позволяет использовать генеративный дизайн на основе конструктивной наследственности, которую, теоретически, можно экстраполировать и проследить ее дальнейшее развитие. Пока это выглядит сыровато, но перспективность нейропомощников уже понятна. Вот только заменить инженера нейросеть не сможет никогда.

Эволюция, а не революция

Какие технологические прорывы ждут человечество в ближайшее время? И что мешает нам выйти на новый уровень?

А помните, как произошла революция с такси? Она же не случилась внезапно: просто в какой-то момент появились убер-приложения, а потом мы перестали представлять, что такси можно вызвать как-то иначе. Таким же образом в нашу жизнь гармонично встроилась доставка продуктов, например. Но, разве это было революцией? Нет же! Приложение плавно интегрировалось в жизнь и изменило ее. И мне кажется, что все технические решения – особенно масштабного характера – очень долго готовятся, чтобы потом плавно войти в нашу жизнь. Нас ждет эволюция, а не революция: мы почти не замечаем происходящих изменений, которые становятся видны только, если обернуться назад. Если перейти к конкретике и поговорить про мою область, то в отрасли двигателестроения ключевым фактором можно считать время, необходимое для разработки двигателя с нуля до первого опытного образца. Раньше отличным результатом было, если двигатель создавали в течение десятка лет, хотя были отдельные прецеденты. Следующий шаг – сокращение срока разработки двигателя на основе передовых методов проектирования до пяти лет. Это уже можно будет назвать революцией: вся отрасль двигателестроения работает на то, чтобы сократить время разработки в разы, используя для этого различные IT-платформы и решения, новые производственные технологии, в том числе с оптимизацией образовательного процесса. Системная подготовка авиационной отрасли к этому процессу – это очень большая работа. И нельзя сказать, что ее можно проделать по щелчку – здесь возможен только эволюционный процесс. Поэтому я бы сказал, что главный прорыв, который нас ждет – это существенное сокращение сроков вывода на рынок новой продукции.

Почему в последнее время Россия – страна с потрясающими традициями во всех сферах: от конструирования до изобретательства – не воспринимается одним из лидеров научно-технического прогресса?  

Встречный вопрос: почему Самару с ее самой длинной набережной и роскошными пляжами в самом центре города не воспринимают как город-курорт за границами самарской области? А ведь когда в 2018 году к нам приезжали иностранцы, я сам видел, как бразильцы, которых трудно удивить пляжами, замирали буквально от удивления, оказавшись на набережной. А это же они еще не знали, что всего за десять минут можно оказаться на другом берегу и вообще оказаться в другом мире. Если отвечать на вопрос серьезно, мне кажется, что мы в целом привыкли жить и работать, опираясь на парадигмы прошлого: нам не хватает какой-то смелости и умения работать как предприниматель в технической сфере. Илон Маск и Стив Джобс – нам не хватает таких визионеров. Мы слишком много и часто оглядываемся на прошлое, а нам нужно смотреть вперед. Формировать образ будущего, не обрывая связи с опытом прошлого, а опираясь, на него. Я вырос на фантастике братьев Стругацких, которые занимались именно этим – формировали образ будущего, затрагивая человеческие и философские темы. Поэтому, мне кажется, чем раньше мы перестроим фокус на грядущее, тем быстрее изменятся наши позиции в мире.