литература
Аркадий Ипполитов
Научный сотрудник Эрмитажа провел блестящую экскурсию по Милану, Павии, Кремоне, Комо для читателей своей книги «Образы Италии XXI. Особенно Ломбардия», совместив в ней жанры толкового путеводителя, искусствоведческого эссе и антропологического очерка.
Я писал эту книжку год, но заодно и всю жизнь. Когда мне было лет десять, я увидел немецкий, кажется, документальный фильм о Венеции, который смотрел потом в кинотеатрах бесчисленное количество раз, а сейчас нигде не могу найти. Пусть останется воспоминанием: «Тьмы низких истин мне дороже нас возвышающий обман». Году в 1970-м, начав собирать открытки с живописью, я купил в Доме книги открытку с фрагментом картины Карпаччо из цикла «Истории святой Урсулы»: двумя юношами, качающимися в черной лодочке. Я тогда не знал, что это фрагмент, не представлял истории святой Урсулы, но картина меня совершенно заворожила. С пятого класса посещал кружок при Эрмитаже — пропуск, позволяющий проходить в музей мимо очереди, был самой важной ксивой в моей жизни. В четырнадцать лет твердо решил, что буду заниматься итальянским маньеризмом. Пруст, прочитанный в семнадцать лет, произвел на меня грандиозное впечатление, оказалось, что Италию можно представить себе и так, необязательно там бывать, — в окружающем жестком социализме это служило утешением.
В реальную Венецию, как и в реальную Италию, я попал, когда мне был уже тридцать один год, поскольку до того — женатый на итальянке и выгнанный из комсомола — был невыездным. Первая моя поездка в Италию и за границу вообще состоялась только в 1991-м. Мы ездили с Дуней Смирновой, на которой я был тогда женат, по приглашению моих итальянских друзей Данило Паризио и Марики Морелли, и они принимали нас как-то совсем уж сказочно. У них был свой дом на пьяцца Санта-Мария ин Трастевере в Риме, они устроили нам поездки в Неаполь, Флоренцию, Венецию, Милан, и я только теперь понимаю, какой «дольче вита» была моя первая поездка в Италию: в каких гостиницах мы останавливались, в каких ресторанах ели. Тогда же мне это казалось в порядке вещей: ну, лимоны цветут, апельсины зреют. Впечатление было одуряющим, тем более что это был прыжок из голого социализма.
С тех пор я много раз бывал в Италии, жил в Риме, Милане, Падуе. Именно будучи в Падуе, довольно свободным, и много путешествуя вокруг, лет пять тому назад я понял, что могу, хочу и готов написать «Образы Италии XXI». Название Муратова — отличный бренд, не говоря уж о том, что три его тома — лучшее, что написано на русском об Италии, даже лучше замечательной итальянской главы «Анны Карениной». Но Муратов, путешествуя в начале ХХ века, на сам этот XX век внимания не обращает. Характерно полное отсутствие его интереса к футуризму, к Маринетти, о котором он не мог не слышать после маринеттиевских скандалов в России. Более того, Муратов не очень видит даже барокко, а это существеннее, чем не знать сегодня Италию Феллини. Я по новостройкам тоже не разгуливаю, но современная Италия не кажется мне уродливой. Так что мой текст — это не revised Муратов, а Муратов revisited, наподобие Brideshead Revisited («Возвращение в Брайдсхед» Ивлина Во. — Прим. ред.). Впрочем, я не повторяю его маршрут: он прибывает в Италию морем, в Венецию, я — на самолете, в Милан. И далее мы лишь несколько раз пересекаемся.
Вначале я подписал договор на создание книги обо всей Италии, потом понял, что первым томом будет только север, затем пришлось исключить Пьемонт и Геную. О Ломбардии написано не так много даже по-итальянски, про многое, о чем я пишу, в том числе про прекрасный город Лоди, вообще мало что можно найти. При этом к Ломбардии я отношусь гораздо спокойнее, нежели к Риму, который обожаю и с которым много всего связано. А уж Флоренция с четырнадцати лет стала главным городом моей мечты. Но начинать с них было страшно. Второй том, который должен выйти в мае следующего года, называется «Только Венеция».
Интервью: Анна Петрова
Фото: Андрей Давыдовский
Визаж: Юлия Точилова
Благодарим Государственный Русский музей за помощь в организации съемок
Комментарии (0)