ТОП 50 2013. Любовь Аркус

Можно я скажу про «ТОП 50»? Мне, естественно, приятно, как и любому человеку, быть номинированной на эту премию. Но я от всей души хочу, чтобы победила координатор программ благотворительного фонда «АдВита» Елена Николаевна Грачева. И я голосую за нее!

Что вы чувствуете, когда сейчас вместо «кинокритик, главный редактор» читаете «режиссер Любовь Аркус»?

То же самое, что чувствовала, когда слышала, будто, спасая героя своего фильма Антона, я совершила подвиг. Никакого подвига в этом не было, мы помогли друг другу, причем неизвестно, кто кому больше. То же самое и с режиссурой: чувствую себя каким-то обманщиком. Один раз — не... сами знаете кто. Мне бы хотелось, чтобы слова «режиссер Любовь Аркус» стали правдой, но по-настоящему это произойдет, когда сделаю второй фильм. Сейчас просто все сошлось — моя предыдущая жизнь, то, что я знала о кино и чувствовала про человеческую душу, — и получился этот фильм-дебют, а с другой стороны, фильм-итог. Мне бы не хотелось, чтобы он стал настоящим итогом, хочу жить дальше и продолжать делать кино. Но в том, что это получится, я совершенно не уверена.

Как дела у вашего фонда содействия решению проблем аутизма «Выход»?

«Антон» и Антон произвели сильное впечатление на разных людей — от тех, кто может послать сто рублей, до представителей бизнеса, готовых серьезно вложиться. Когда фильм был в программе «Закрытый показ» Первого канала, огромное количество зрителей захотело перечислить деньги через SMS. К сожалению, получилась ужасная ерунда с провайдером — SMS не проходили, и мы собрали очень скромную сумму. Но у меня ежедневно разрываются почта, «Фейсбук», страница «Вконтакте», и я сожалею, что не могу ответить на каждое письмо, потому что требуется не формальное «спасибо вам большое», а вдумчивый ответ. Тем временем я, в сущности, выпала из жизни, накопилось много проблем: семейных, с журналом «Сеанс», с моими учениками в Университете кино и телевидения. Надо бы отдохнуть и вернуться к своим долгам, но этого сделать нельзя. И продолжать быть режиссером нельзя. У меня лежит фильм «Онега», вчерне смонтированный из того же материала, что и «Антон»: мы снимали других детей и родителей в лагере на Онеге. И наполовину снятый фильм про Алексея Балабанова, который мне страшно дорог, но я не могу даже разобрать материал — нет времени.

Чем можно помочь аутистам?

Аутистам помочь нельзя так, как, например, детям с онкологией: дать их родителям денег, чтобы купить лекарство или сделать трансплантацию. Нужно сначала выстроить систему помощи. Слава богу, после долгих поисков мы нашли понимающих людей с опытом, — сейчас важно, чтобы они объединили усилия. Но для начала надо понять масштаб проблемы, посчитать, сколько аутистов в стране. Мы этого не знаем, потому что им ставят другие диагнозы. Чтобы правильно их распознавать, нужно обучить специалистов. Сейчас же какие деньги ни вложи — не поможет. У нас есть конкретные проекты: мы хотим открыть центр трудовой занятости и социальной адаптации для взрослых аутистов и диагностический центр для детей. Но такие центры нужны в каждом районе, ведь с каждым днем аутистов становится все больше.

Почему?

Тому, кто точно ответит на этот вопрос, можно будет торжественно вручить Нобелевскую премию. Но по статистике еще несколько лет назад в аутистическом спектре рождался каждый сотый ребенок, сейчас — каждый восьмидесятый. Есть версия, что это гипердиагностика: раньше просто не ставили диагноз «аутизм». Я не согласна, и у меня есть житейский аргумент. Я выросла во Львове в очень толерантной среде и много времени провела во всевозможных детских коллективах, от дворовых хулиганских до театрального кружка. Помню детей с ДЦП, с синдромом Дауна, но аутистов не помню. Их не было или было мало, а сейчас я вижу их на каждом шагу — иду по улице и думаю: вот наш пошел, и вот наш, и еще, и еще.

«Антона» называют новым, третьим видом кинематографа.

Когда я снимала, сказала себе: больше не стану стесняться, буду делать так, как с детства полагаю правильным. Поэтому у меня сочетаются приемы игрового и документального кино: авторский текст, музыка, которой не должно быть в неигровом фильме, нарративный монтаж. Рассказывая историю, не скрываю желания добиться эффекта — понимания, эмоции. Я против поглотившего нас тройного отчуждения: автора от зрителя, автора от героя и героя от зрителя.

Вы попробовали себя не только в режиссерской, но и в актерской профессии, сыграв эпизодическую роль директора детского дома в «Кококо» Авдотьи Смирновой. Понравилось?

Дуня — мой друг, собеседник и соратник. Мы делали вместе серьезные вещи и продолжаем делать, а это был мимолетный, но страшно веселый и духоподъемный совместный опыт.

Интервью: Дмитрий Циликин
Фото: Денис Гуляев
Визаж: Маша Сурикова 

Все номинанты премии 2013 года