ТОП 50 2013. Валерий Фокин

Какие советы вы можете дать тем, кто возьмется за строительство театра в России?

Нужно нацелиться на очень долгую работу, набраться терпения, понимать, что проект будет висеть на волоске, в какой-то момент может вообще рухнуть, а потом возобновиться. Следует быть готовым к абсолютно экстремальным ситуациям. Например, я как-то на полтора дня летал в Японию с Сергеем Нарышкиным, который был тогда вице-премьером и курировал культуру, только для того, чтобы в самолете уговорить его подписать поручение правительству, — других вариантов получить бумагу не было. Главный совет: не забывать особенности нашей страны. Даже если решение строить принято на уровне первых лиц, это еще ничего не означает. Дальше оно будет спускаться по бюрократической лестнице, и по мере спуска возникнут те, кто начнет вредить. Непременно появятся какие-то невидимые враги в одном министерстве, в другом, потому что деньги, которые дают тебе, им захочется отдать своим людям. Это изнурительный марафон, в котором легко потерять идею, но не всякий компромисс возможен. Когда понижали высотность нашего нового комплекса, я не стал упираться: ладно, если так решил Градостроительный совет. Но знаю случаи, когда начинают строить театр, а в результате инвестор забирает девяносто процентов площадей под коммерческие нужды. Строители — это отдельная национальность. Если они говорят: «Будет двадцатого», — надо понимать, что будет в лучшем случае тридцать первого. Сказали, что сделают, а через два дня про это вообще забыли, — тоже для них нормально. С ними приходится разговаривать жестко, хотя нецензурная брань сегодня уже не работает, нужно находить какие-то другие ходы. Еще когда шла реконструкция исторического здания Росси к двухсотпятидесятилетию Александринского театра, Валентина Матвиенко собрала строительных начальников и заявила: «Если сорвете сроки — вы в Петербурге больше работать не будете, это я вам гарантирую». И тут я увидел, как у них задергались глаза, — вот что произвело впечатление. А вовсе не то, что юбилей, любимый театр, к которому они хорошо относятся, и так далее.

Спектакль «Невский проспект», премьера которого приурочена к открытию новой сцены, вы делали с командой молодых режиссеров. Как их выбирали?

Кого-то рекомендовал Андрей Могучий, чьи-то работы я видел в лаборатории «On.Театр». Это мой индивидуальный выбор, основанный на интуиции. Для меня важно, что старинное здание, на сцене которого будет идти скорее действо, чем спектакль «Невский проспект», как бы посвящает эту работу открытию нового комплекса, сигнализируя тем самым, что мы в нашей новой деятельности ориентированы прежде всего на молодых зрителей и творцов.

Андрей Могучий назначен худруком БДТ. Как теперь строятся его отношения с театром, где он был штатным режиссером?

Он работал у нас до 15 мая, до открытия нового комплекса, поскольку Андрей его готовил много лет — не только церемонию, но и программу будущей деятельности, так что было бы неверно, если бы открывал кто-то другой. Дальнейшее наше сотрудничество может заключаться в неких совместных с БДТ экспериментальных проектах на территории новой александринской сцены. Но сейчас, думаю, ему надо два-три года не вылезать из Большого драматического.

Кто будет руководить новой сценой вместо Могучего?

Есть несколько вариантов. Может быть, один хозяин, может быть, режиссерская коллегия, подчиненная художественному руководству Александринского театра. Но важно, что это не вторая сцена для создания еще одного репертуара, а именно комплекс, где будут реализовываться программы: образовательные, экспериментальные, мастер-классы, постановки. В частности, среди них будет программа режиссерских дебютов — тут мы заберем какую-то функцию «On.Театра», у которого большие проблемы с помещением.

Вы сожалеете об уходе Могучего или гордитесь, что у вас он дорос до поста руководителя легендарного театра?

Я бы не разграничивал: либо так, либо так. С одной стороны, не могу сказать, что абсолютно счастлив, ведь мы продумывали следующий сезон, были планы на совместную работу, — теперь их пришлось отменить. Но, с другой — понимаю, жизнь идет вперед, а он далеко не мальчик, ему надо развиваться. Я Андрея чувствую, и уважаю невероятно, и люблю. И когда он со мной советовался, было понятно, что ему хочется услышать. Тем более, мне кажется, это правильно и для БДТ: здесь речь пойдет не о попытках возрождения прошлого, а о создании нового. Так и должно быть, когда умирает один авторский театр и на его месте возникает другой.

А вообще, что вы чувствуете, когда от вас уходят?

Смотря кто уходит. Конечно, некоторые уходы очень ранят, жалко прежде всего творчески. Актеры часто бывают несправедливы, но это нормально: в этой профессии работают люди с особой психологией — эгоистичные, нервные, больные в хорошем смысле слова, потому что иначе они не были бы артистами. Когда они принимают решение уйти, то моментально забывают, как много для них сделали.

Ходят слухи, что вы ненавидите Петербург и хотите вернуться в Москву.

Слухов всегда много, и они, как правило, лживы. Как можно почти одиннадцать лет работать в городе, который ненавидишь? Меня что, в кандалы заковали и держат пистолет у виска? Разумеется, я очень люблю этот город, мне здесь комфортно, интересно, а иначе зачем, это же не ссылка какая-то. Никакого острого желания вернуться в Москву у меня нет, я чувствую ответственность перед театром, а теперь — перед новым комплексом. Другое дело, что я превратился в человека поезда. При виде паровоза у меня начинаются судороги, как у Анны Карениной. Раньше, помню, это был целый ритуал: поехать в Ленинград, пойти в вагон-ресторан... А сейчас поезд стал вроде метро. И проводники знают, что ко мне не надо ни с чем приставать, только здороваются. И эти, которые покрикивают: «Пиво, водочка, коньячок, орешки», — уже пропускают мою дверь. Более того, я научился по одной интонации, с которой пассажир спрашивает у проводника меню, понимать: сегодня в другом конце вагона гуляют и мне будет сложно эти три-четыре часа поспать. Это, может, и смешно, но не очень нормально. Допускаю, что из подобных моих рассказов кто-то сделал вывод, будто я хочу уехать из Петербурга.

Интервью: Дмитрий Циликин
Фото: Полина Твердая, Игорь Симкин

Все номинанты премии 2013 года