Как я стал человеком. Клавдия Коршунова

КЛАВДИЯ КОРШУНОВА

^{Актриса продолжает знаменитую театральную династию: прадед
и прабабка были ключевыми фигурами второй студии МХТ,
дед и отец служат в Малом театре, бабушка основала один из первых
советских театров-студий, в котором играет брат Клавдии.}

В нашей семье принято называть предков уменьшительно-ласкательными именами. Так, Илью Яковлевича Судакова, лидера второй студии МХАТа, поставившего знаменитые «Дни Турбиных», мы с отцом называем Илюшей. У Булгакова в «Театральном романе» есть персонаж, для которого он послужил прототипом, — режиссер Фома Стриж. Позже Илюша возглавлял ТРАМ (сейчас это «Ленком»), Малый и Театр транспорта (теперь Театр имени Гоголя). А в юности прадед учился в духовной семинарии в Пензе, где попал в революционный кружок и даже собирался убить начальника тюрьмы, за которым числились какие-то зверства. От убийства его спасла случайность: тюремщик просто не поехал в департамент, где ожидал его Илюша с револьвером в руках. Но в 1910 году прадеда все-таки арестовали за революционную деятельность и сослали в Сибирь. Там он болел, его отец, диакон, стал подавать апелляции, отчаялся, составил бумагу на высочайшее имя и сам поехал в Царское Село. Представляете, была возможность просто встретиться с царем в саду, где он прогуливался. Мой прапрадед увидел царя, встал на колени, держа на вытянутых руках прошение, кто-то из приближенных подошел и забрал бумагу. Илюшу помиловали, он был освобожден за два года до окончания каторги, приехал в Москву и в 1913 году поступил в студию МХТ.

Меня назвали в честь прабабушки, мхатовской премьерши Клавдии Николаевны Еланской. С прадедушкой она познакомилась в МХТ, а сначала хотела стать врачом. Еще во время Первой мировой она писала дяде, военврачу, на фронт: «Дядя, я сейчас брошу все, к тебе приеду!» Закончилось тем, что он посоветовал ее родителям, чтобы запирали ее покрепче. Клавдюша поступила в медицинский, но однажды, увидев в газете объявление о наборе в студию при Художественном театре, поспорила с однокурсником на учебник по медицине, что поступит. И выиграла! Ее прослушивали Николай Баталов и Илюша, который позднее так описывал свои первые впечатления: «Все ничего, читает прекрасно, но некрасивая — жуть!» Потом не мог понять, как ему такое привиделось, — она была красавицей. Клавдюша еще какое-то время разрывалась между медициной и театром, но потом театр победил. Ее отец, железнодорожный инженер, был очень этим недоволен, даже на время выгнал ее из дома.

Семья моей прабабушки приехала в Москву из Саратовской области. Корни моего родства с еще одной легендой русской сцены, Лилией Михайловной Толмачевой, тянутся оттуда. Лилечка — пятиюродная бабушка. Может, не самое близкое родство, но для меня она тоже часть нашей семьи. Очень интересно жизнь переплетается: Лиля была женой Олега Ефремова (они учились во МХАТе параллельно с дедушкой и бабушкой), потом стала одним из основателей «Современника», а почти через полвека я, ее внучка, пришла работать в тот самый «Современник», и теперь мы с Никитой Ефремовым играем вместе в «Хорошенькой». А Лилина мама, между прочим, была классным руководителем Олега Павловича Табакова.

Родители моего деда, Виктора Ивановича Коршунова, родом из деревни. Я называю их баба Катя и деда Ваня, так же как отец, хотя мне они прабабушка и прадедушка. А познакомились они в Москве, куда прадед приехал еще до революции, работал продавцом в купеческой лавке. Дед родился уже в Первопрестольной, жил на Трубной, это был «пацанский» район: рынок, дворовые компании, футбол, военное время. Дед и в библиотеку в первый раз зашел не почитать, а увидеть Льва Кассиля, который рассказывал о своей книге «Вратарь республики». Библиотекарша оказалась чудесной женщиной, как-то постепенно приучила его к книгам. В итоге Виктор Иванович поступил в Школу-студию МХАТ на один курс с Катюшей Еланской, дочерью Клавдюши. По окончании во МХАТ рекомендовали трех студентов — дедушку, бабушку и Олега Борисова, но театр вдруг попросил дополнительного показа и в итоге всех завернул!

Виктора Коршунова тогда взял к себе Илья Судаков, он возглавлял Театр транспорта, а Екатерина Еланская пошла на сцену Малого. Деда позже тоже пригласили в Малый, а Катюша через некоторое время ушла, играла в Театре имени Маяковского у Охлопкова. Часто ссорилась с режиссерами, пока ей не сказали: «Раз вы такая умная, идите ставьте сами». Катюша окончила аспирантуру у Марии Иосифовны Кнебель и начала сама ставить — создала самобытный театр-студию «Сфера», которому недавно исполнилось тридцать лет. Бабушка и сейчас ставит в нем по две премьеры в год.

Мой отец, Александр Коршунов, начал играть в «Сфере» еще до того, как стал актером Малого театра. С детства он серьезно занимался рисованием, его педагог очень обиделся, когда вместо Суриковского училища папа пошел во МХАТ. Папа окончил тот самый курс Виктора Монюкова, из которого возник Новый драматический театр. Они были заражены тогда идеей создания своего театра, поэтому папа даже не принял приглашение Ефремова во МХАТ. В 1984 году он ушел из Нового и с тех играет в Малом. А последние пятнадцать лет еще и ставит.

В Щепкинском училище я училась на курсе у деда, а одним из преподавателей был отец. Я пошла на курс Виктора Коршунова потому, что знала: там сильные педагоги и хорошие выпуски. Дед преподает уже более полувека, это выдающийся педагог, у него учились Любшин, Немоляева, Бочкарев, Домогаров, Башаров, Баринов, — в общем, масса прекрасных артистов. Преподаватели относились ко мне так же, как к остальным, о блате не было и речи. К тому же я была более чем независима: два года прожила в общежитии. Нелегально! Поэтому каждый день приходилось тайком проползать мимо окна вахтерши. Кстати, мой брат Степа тоже окончил Щепкинское, но курс Юрия Соломина, и потом пошел в Малый. Однако вскоре серьезно увлекся кино, поступил на высшие режиссерские курсы. Сделал несколько «коротышек», сейчас снимает сериал «Москва. Три вокзала», пишет, у него много всяких идей.

Самостоятельные женщины — отличительная черта нашей семьи. Они своих мужчин на войну отправляли! У одного из Клавдюшиных братьев был белый билет, он в детстве потерял глаз. Но Клавдюша, горячая и категоричная, погнала его на фронт. Он пошел в московское ополчение, попал в первый же день в плен, бежал из немецкого лагеря, прорвался к нашим, его арестовали и отправили в Сибирь. Клавдюша рвала на себе волосы и добилась его возвращения в Москву. А моя бабушка по маминой линии, Августа Алексеевна, деда на фронт прогнала! У Семена Арсентьевича была бронь, как у ценного инженера. А она, беременная и с годовалым ребенком на руках, налетела на него: «Не имеешь права, уходи!» Он прошел всю войну, а 9 мая 1945-го позвонил бабушке в эвакуацию и поздравил с победой. По маминой линии я потомок Чингисхана. У моей прабабушки монгольские корни, а в Монголии родство с Чингисханом — распространенное явление, видимо, он был чрезвычайно плодовит. Прапрадед по материнской линии был сыном священника, который служил в приходе при большом имении. Когда случилось восстание и крестьяне пошли жечь барский дом, он отправился за ними с хоругвью, пытался остановить, а потом и в Сибирь за ними в ссылку поехал. Его сын, бабулин отец, стал начальником на золотых приисках, был на стороне революции, а его брат был белым офицером, они даже стрелялись. Бабуля прожила девяносто пять лет, родилась в Монголии, выросла в Сибири, а состарилась и умерла в Жуковке, которая на ее глазах превратилась в самый дорогой кусок Подмосковья. Я люблю своих родных, даже тех, кого никогда не видела и не увижу. Мне интересна и дорога их жизнь и судьба. Это мои корни, моя кровь, моя основа. Пафосно звучит, ну а как по-другому?

Моя мама работала художником-декоратором в Театре имени Моссовета, куда иногда брала меня. Там было очень интересно: сундуки с фальшивыми самоцветами, огромные куклы из папье-маше. Обожаю запах красок, он ассоциируется с детством. Воспоминания остались забавные. Как-то заведующая директорской ложей Малого театра угостила меня бутербродом с салом. Хлеб я честно съела, но вот сало прожевать не получалось. Я сидела в ложе у сцены, среди красного бархата, и не знала, куда его деть. И я потихоньку, как мне казалось, выплюнула сало за территорию ложи, на рампу Малого театра. Это при полном зале! (Смеется.) А из более серьезных воспоминаний — гримерка, сидит дед, Виктор Иванович, на стене афиша: «700й спектакль “Царь Федор Иоаннович”».

Ни в одной нормальной актерской семье никто ни на кого не влияет! Актеры хорошо знают, как тяжела эта профессия. На меня вообще влиять малополезно, все равно по-своему сделаю. Другое дело, что я иногда сама не знаю, чего хочу. После института собиралась на режиссерский, но Галина Борисовна Волчек пригласила в «Современник», и я передумала. Сейчас репетирую сразу в двух спектаклях: у Кирилла Вытоптова в «Испытании прекрасным» и у Кати Половцевой в «Осеннней сонате». Мне очень нравится, что режиссеры почти мои ровесники, у нас в театре прямо бум молодой режиссуры. В общем, «Современник» действительно современник.