Стиль дизайнера Татьяны Котеговой всегда был лучшей рекламой ее модного дома. По случаю двадцатипятилетия марки она показала нам свой уникальный гардероб, где есть пиджак Comme des Garcons, узбекский кафтан и внушительная коллекция туфель.
Без украшений я не выхожу из дома. Всегда ношу серебряные браслеты ручной работы одного местного ювелира — их можно сделать только на заказ, причем процесс изготовления долгий и кропотливый. Это глубоко религиозный мастер, который обычно делает крестики или кольца для церкви. В его браслетах есть магия, они — мой талисман. Если вдруг забываю их дома, то всегда возвращаюсь. Ношу единственные часы Hermes, уже почти винтажные — не вижу необходимости в безумно дорогих моделях. Еще могу надеть старинное кольцо или что-то из украшений Tanya Kotegova: броши-жуки или булавки. Я рисую модели, отдаю ювелиру, тот возвращается с эскизами, а затем с черновой работой без камней, и мы решаем, как ее завершить.
Платье Christian Dior мне подарил коллекционер Павел Абрамов. Этот крой — настоящее приобщение к красоте, изнанка и корсет даже интереснее лицевой стороны.
Я очень редко покупаю вещи. Этому пиджаку Comme des Garcons лет пятнадцать, я считаю его арт-объектом. Иногда приобретаю то, что невозможно носить, но можно любоваться, как выполнены и обработаны швы, как сделана подкладка и выполнен крой. Так, из профессионального интереса у меня появились пиджаки Yohji Yamamoto или костюм Chanel. Лю- блю Issey Miyake — я распорола два его плиссированных платья серого и черного цвета, использовала их как полотна ткани и сшила платье, которое мне действительно нравится. Есть у меня кардиган из вологодского шелкового кружева — его мы собрали из старых реставрированных полотен-шарфов.
Над этой моделью, которая сейчас хранится в архике модного дома, мы очень долго трудились: реставрировали и перешивали кружевные фрагменты старинного платья, вышивальщицы переносили их на новую ткань-сетку, затем был выполнен подклад. Такая работа вполне может называться кутюром. Мы перестали выполнять такую трудоемкую работу по разным причинам: трудно начти качественные вещи, да и кутюр практически не востребован — совсем другая жизнь, другой темп. Но ручного труда в моих коллекциях по-прежнему много.
Длинные перчатки Prada — это кожа исключительного качества.
Много лет я верна Hermes Samarcande и Ambre Narguile. Хотя мне дарят духи и я сама пробую покупать новинки, все равно возвращаюсь к любимым. Мужчины ко мне иногда в театре подходят спросить, что на мне за аромат, а в мастерской понимают, что я на работе, по шлейфу, причем я сама его не чувствую. Парфюмеры говорят, что это означает правильно подобранный аромат — ни одна нота не раздражает. Иногда наношу Lalique или Dior, а на ночь, как вуаль, могу распылить Jo Malone.
Шляпы практически никогда не ношу, к ним нужно быть внутренне готовым, быть в них расслабленной. Под настроение могу на деть головной убор с маленькими полями.
Узбекский кафтан мне подарил Даниил Берг, автор-оформитель витрин ДЛТ. Как-то я искала в этом универмаге обувь для показа и вдруг увидела человека, одетого в синего цвета неописуемый стеганый восточный халат и пижамного вида блузу с короткими брюками — и не могла оторвать от него взгляд. Потом не выдержала, подошла и спросила, где можно найти такой кафтан. Через неделю он принес мне такой же в подарок. Не променяю его на все соболиные шубы на свете.
У восточного комплекта с шароварами из моей коллекции 1994 года особенно ценна плиссировка неповторимого качества, которую делали на старинном прессе в мастерской на Васильевском острове. Восточные акценты, линии, как у кимоно, свободные вещи — мне до сих пор нравится искать баланс между Востоком и Западом.
Платье «Кармен» к выставке «Божественная Майя» в Шереметевском дворце сшито в память о Майе Михайловне Плисецкой. Дизайнеры выполнили свои версии сценических нарядов великой балерины.
В салоне, конечно, хранится не вся моя коллекция обуви. В основном либо то, чтоя могу использовать на показах, либо то, чем любуюсь. Например, рокайльные шелковые туфли с вкраплением бисера Louis Vuitton прошлого сезона я считаю произведением искусства. Люблю модели без каблука, у меня хранятся Marni, Saint Laurent, Jimmy Choo, Dior, Chanel — и совсем новые, и те, которым уже, как и моему дому, лет двадцать пять. Редкую модель — ботфорты на плоском ходу с пуговицами по всему голенищу Christian Louboutin прислал мне друг из Парижа, сопроводив запиской, что такая красота непременно должна быть в моем шкафу. На примере некоторых старых пар из 1990-х видно, как сейчас те же формы цитируют Jil Sander и Celine — только вот в очень неудобной колодке, видимо, все усилия вместо разработки качества уходят в маркетинг.
Иногда беру с собой на приемы мини-сумочки. Те,что из металлических цепочек, можно на средневековый манер носить на поясе.
Антиквариат я люблю за особенную энергетику и, конечно, эстетику — красивую современную бытовую вещь найти очень сложно. Когда я на примерке смахиваю серебряной щеткой ворсинки, будто меняется само пространство. Хорошей старины в городе почти не осталось, разве что в каком-нибудь маленьком захолустном магазинчике: все либо раскуплено, либо вывезено, что-то интересное теперь можно найти только во Франции или Швеции. Я бываю на блошиных рынках в путешествиях, где ищу украшения и старые журналы мод, а на одном из моих самых любимых рынков в Бордо всегда обязательно что-нибудь куплю, не могу сдержаться. Иногда захожу в салон «Сокровища Петербурга», я очень благодарна его владелице Наталье Костригиной за то, что когда я только начинала карьеру, она позволяла мне брать вещи в кредит — я получала деньги за готовый заказ и сразу шла их отдавать. Недавно приобрела на аукционе имени Елены Образцовой две консоли-витрины XVIII века, ее фонд организовал сбор средств в помощь больным лейкемией. Но это была скорее дань памяти великой приме, клиентке нашего дома.
Антикварные складные лорнеты люблю носить как подвески.
Саламандра в камнях украшает ручку старинного лорнета.
Смотреть также: Татьяна Котегова показывает свой рабочий кабинет
Комментарии (0)