На минувших выходных в Самару приезжал директор балета Театра Капитолия Кадер Беларби. На встрече, посвященной великому балетмейстеру Мариусу Петипа, он рассказал танцорам САТОБ, к чему движется современный балет и почему танцоры не должны танцевать только в одном стиле.
«Танец изначально был спортом и развлечением»
Я никогда не мечтал стать танцовщиком и не думал, что балет – мое предназначение. Происхождение семьи часто вызывало вопросы: странно, когда алжирец поступает в танцевальную школу, к тому же мой отец – полковник французской армии. Танец изначально был спортом и развлечением с друзьями на занятиях. Не представлял его искусством и способом самовыражения.
Отношение поменялось, когда я познакомился с Рудольфом Нуриевым в 1983 году. Он сказал, что мой танец ничего не выражает, и это был словно удар электрошока. После этой встречи я начал работать по-другому. Уже в 1989 году, когда я исполнял роль синей птицы в «Спящей красавице», меня назвали танцором-этуаль. Это был настоящий сюрприз и эмоциональный взрыв. Конечно, я надеялся стать танцором-этуаль, но не в этот день, потому что мне было куда развиваться.
После работы с Рудольфом Нуриевым выбор постановок расширился. В Театре Парижской Оперы стали исполнять не только классические партии в «Спящей красавице», «Баядерке» и «Дон Кихоте», но и начали участвовать в современных постановках Мориса Бежара, Уильяма Форсайта, Матса Эка. Впоследствии это стало основной линией работы оперы, а Бриджит Лефевр, экс-директор парижской «Гранд Опера», даже приезжала в Россию для обмена опытом.
«Один танцор не самодостаточен, как и сам балет. Ему нужна поддержка»
Я руковожу балетом Театра Капитолия уже шесть сезонов. Когда я пришел в этот театр, постановок было немного, показывали исключительно репертуар Джорджа Баланчина. Балетная труппа была достаточно устойчивая, но никак не развивалась. Как директор, я обратил внимание именно на танцоров.
От сезона к сезону мы стараемся удерживать труппу и развиваться вместе. Я словно повар в театре: даю свои продукты танцорам, чтобы они приготовили меню и представили его публике. Когда я переехал в Тулузу из Парижа, думал, что моя балетная труппа восстановится намного быстрее. Спустя шесть лет я все еще пытаюсь найти новые варианты для сотрудничества, и мое присутствие в Самаре доказывает это. В прошлом году на просмотр театра пришло 1200 танцовщиков, я выбрал 30 и сейчас осталось один или два человека. Наш театр – не национальный или государственный, а муниципальный. Для Франции редкость, когда город выделяет средства для театра, в котором есть и балет, и опера.
Как директор театра, я открываю все возможности для танцоров. У меня есть обязательства, но я оставляю их при себе, и сначала стараюсь выполнять желания труппы. Сейчас хочу делать совместные постановки, чтобы классический театр совмещался с современными вещами. С экономической точки зрения в этом тоже есть плюсы – вчера я был в Пекине, завтра в Таллине, важно мечтать и реализовывать свои желания. Один танцор не самодостаточен, как и сам балет. Ему нужна поддержка.
«Я собираюсь сделать шпагат и шагнуть в будущее»
Я получил образование в большой структуре – опере Парижа, где учили разной хореографии. Балет должен вписываться в культурное наследие, и при этом не покрываться пылью. Танец не может быть только классическим, и я собираюсь сделать шпагат и шагнуть в будущее, чтобы оживить балет.
Важно, чтобы в театре танцевали в разных стилях. В Тулузе мы ставим не только классический театр. В прошлом сезоне приглашали трех постановщиков из Израиля, в их спектаклях поднимались социальные вопросы. Мы работаем с театром Гаронны – это андеграунд, где используется современная музыка, свет и даже танец, заключили договор с церковью Сен-Сернен в Тулузе, где сцена – 20 на 11 метров, и планируем создать спектакль-гибрид со смесью разных видов искусства. Будем проводить интерактивные концерты с музыкантами.
В декабре будет премьера «Дон Кихота» с Антонио Тодаро – звездой фламенко и национального испанского балета. Хочу, чтобы он показал моим артистам настоящую Испанию. Мне важна открытость новым людям, местам и странам.
Моя карьера показывает, что со стилями у меня нет проблем, хотя невозможно уметь танцевать во всех. Мне удалось много работать в барокко, я танцевал хип-хоп на фестивале в Авиньоне, осваивал классический и танец в Париже, сотрудничал с современными балетмейстерами. В 2007 году я делал постановку на открытие Чемпионата Мира по регби. На просмотре танцоров у меня было требование – все они должны были уметь танцевать как минимум в двух стилях.
«Сочувствую тем лжехореографам, которые меняют пару движений и называют себя современными постановщиками»
«Корсар» – наша новая постановка, хотя в Париже балет был поставлен еще в 1956 году. При создании я задавался вопросом, делать ли мне классическую постановку. В итоге, решил сделать действительно что-то абстрактное: оставить сцену практически пустой – лишь тюль и корабль в форме треугольника. Постановку «Корсара» мы делали в Китае, и только благодаря декорациям зрители подумали, что это современное искусство и модерновый танец. Хотя внутри балета все было академично.
Балет «Жизель» я сделал приземленным, чтобы убрать сложность восприятия, поэтому танцоры сняли пуанты. Иногда я думаю, что должен был стать художником: каждый раз, когда речь идет о танце, я представляю картины художников. Думаю, что первому акту соответствует картина Питера Брейгеля, там используются простые, деревенские костюмы. А второй акт – это нечто изысканное и высокохудожественное.
Не хочу портить систему балетной постановки, но в моем «Щелкунчике» действие первого акта проходит в детском пансионате, где руководитель – Дроссельмейер, а воспитатель – Мышиный Король. У меня трое детей, которым я рассказываю сказки, и они любят перед сном послушать что-то ужасное. В моей постановке «Щелкунчика» главный герой теряет одну руку, а во втором акте едет искать ее в Испанию и Китай. Конечно, нужно оставлять традиционные постановки балета такими, какими они были задуманы изначально, но мне хочется придать новое видение классическим вещам.
Сочувствую тем лжехореографам, которые меняют пару движений и называют себя современными постановщиками. Как видите, для меня важно передать и сюжет, и тематику. Для этого меняют не только движения, но и костюмы, декорации, обращаются к современному танцу.
«Я не могу просто сказать: "Дайте нам денег"»
Что зритель может сделать для балета? Быть в него влюбленным. В наше дни, когда время бежит так быстро, важно быть вместе и разделять моменты вибраций сцены. В этом состоит ценность жизни – собираемся и делим радость вместе. Говоря приземленно, у балета есть потребности. Я не могу просто сказать: «Дайте нам денег», но вы тоже можете поучаствовать: создавать новые места, популяризировать театр – от такого симбиоза все в выигрыше.
Когда разговариваю с танцовщиками, всегда задаю им вопрос, настоящие ли они танцоры или вымышленные. Настоящие могут найти баланс между телом и разумом. Нельзя, чтобы сегодня танцовщик исполнял просто красивую пластику и последовательность движений. Танец должен быть искусством, а танец и искусство танца – две разные вещи. Большая работа с танцорами – создать диалог и посвящение в танец. Посвящение в танец – это то, как мы движемся технически и зачем мы это делаем. Когда я выбираю хореографа, смотрю, чтобы танцор и постановщик подходили друг к другу.
Текст: Мария Затлер
Фото: Anton Senko