Арсений Плаксин: «Я написал песни, которые исполняла Лариса Александровна Долина»

Арсений Плаксин – человек уникальный. В нем соединяется, казалось бы, несоединимое – служение театру в качестве актера и написание музыки к спектаклям. Актер, композитор, одна из самых ярких театральных творческих единиц и участник Российской Национальной театральной Премии и Фестиваля «Золотая Маска», наш герой пошел еще дальше: выйдя за рамки театрального опыта, он написал песни для Ларисы Долиной.

Все начиналось с музыки

Не могу вспомнить, когда именно произошло мое знакомство с музыкой: она как будто все время была рядом со мной. Родители-музыканты с раннего детства брали меня на свои концерты и выступления их коллективов. На момент, когда мне было около пяти лет, папа закончил Нижегородскую консерваторию по классу композиции. Свои сочинения он показывал в том числе и мне. Мы часто ходили в филармонию: капельдинеры были не в восторге от присутствия маленького ребенка на концертах академической музыки, но, по рассказам родителей, я честно высиживал несколько часов без криков и плача.

В детстве меня, как и любого ребенка, не особо спрашивали, хочу ли я заниматься музыкой или нет: родители просто привели меня в Центральную музыкальную школу №2 на улице Куйбышева. Отчетливо помню, как после занятий мы с мамой брали мороженое и спускались на старую набережную.

Подросток по классике

Не могу сказать, что мне нравилось заниматься музыкой. Я всегда чувствовал некую назидательность со стороны родителей, понимал, что у меня особо нет права на ошибку. Свои музыкальные предпочтения у меня сформировались к раннему подростковому возрасту. Тогда я понял, что слушаю то, что не слушает никто из моих сверстников. У меня играли только классика, джаз, авангард. Что-то другое я просто не воспринимал как музыку.

Позже папа хотел, чтобы я поступил в музыкальное училище на теоретическое отделение. Эта идея пришлась как раз на мой протестный подростковый период. Папа водил меня и на концерты Самарского отделения Союза композиторов, и на творческие встречи с композиторами и теоретиками. Тогда-то я однозначно и решил завязать с музыкой. Был готов поступать куда угодно, лишь бы держаться подальше от творчества.

Период без сцены был недолгим. Помимо музыкальной школы я пел и танцевал в детском музыкальном театре «Задумка». В то время мы часто бывали на гастролях. Самые знаковые для меня выступления были на отборочном этапе детского «Евровидения» и на концерте, посвященном Дню Победы. Выступление проходило на сцене Государственного Кремлевского Дворца. Там я познакомился с режиссером-педагогом ГИТИСа: я стал приезжать к нему на тренинги, прокачивался в актерском мастерстве.

На этапе метания из музыки в юриспруденцию меня занесло в театральное направление. Я решил поступать в театральный вуз, но немного позже узнал, что попасть туда можно, пройдя творческий конкурс. Я с большими амбициями и не обнадеживающей подготовкой поехал «покорять» столичные университеты. Но они мне не покорились. За это время я усовершенствовал свою чтецкую программу и уже с полученным опытом поступил в нашу Академию культуры, на курс к Ирине Анатольевне Сидоренко. Именно тогда я понял, что весь мой вокальный, хореографический, музыкальный бэкграунд очень пригодится мне как драматическому артисту.

То, что «работает» на сцене

Во время учебы я начал сочинять песни и постепенно возвращал музыку в жизнь. На третьем-четвертом курсах наш мастер предложил мне написать музыкальное оформление для курсового спектакля. Я сделал это так, как смог: в итоге что-то вошло в спектакль, что-то – нет. После один из наших педагогов по мастерству – Денис Сергеевич Бокурадзе – тоже пришел ко мне с предложением написать музыку к дипломному спектаклю. В этот раз получилось увереннее, но я все равно еще не позиционировал себя как театрального композитора. Это был эксперимент.

После выпуска я вошел в труппу «СамАрта». Параллельно с этим мне снова поступил запрос от Дениса Сергеевича о написании музыки к спектаклю «Корабль дураков» в театре-студии «Грань». Это была уже другая ответственность: не дипломный проект, который увидят только родственники, а настоящий спектакль в настоящем театре.

Начался этап самокопания и прокрастинации: я не знал, с чего начать, меня охватывала паника, ведь у меня не было композиторского образования, лишь хобби – сочинять музыку. В моменте я решил довериться тем знаниям, которые уже были: начал думать о музыке от лица актера, занятого в этом спектакле. Тогда и понял, что в театре у музыки есть одна важная особенность: музыка либо работает, либо нет. Можно выбрать любую прекрасную композицию известного композитора любой эпохи, и она или подойдет под задачи, или нет. Начались поиски того, что «работает» на сцене.

Со временем я начал ставить себя и на место зрителя, и на место режиссера. Мне хотелось, чтобы музыка выполняла и свои внешние, направленные на зрителя, задачи, и внутренние, например, давала энергию актерам.

Как-то Денис Сергеевич предложил мне работу не только как композитора, но и как актера. Я доиграл сезон в «СамАрте» и перешел в «Грань». В этот же год была постановка спектакля «Старший сын» в театре на Таганке – это был первый столичный театр, для которого я написал музыку. Было очень волнительно, потому что я, простой самарский паренек без высшего музыкального образования, был записан в программке театра на Таганке как композитор.

Моя музыка звучала и в Театре Наций в Москве, и еще раз в театре на Таганке в спектакле «Фигаро». Я написал песни, которые исполняла Лариса Александровна Долина. И это был потрясающий опыт взаимодействия с ней: она очень трепетно и уважительно относится к музыкальному материалу.

Театральный волжский стиль

Сегодня я артист драматического театра «Грань», пишу музыку к спектаклям – в основном нашего театра. Совмещать два этих направления не так трудно, наоборот, они друг друга дополняют и наполняют. Умение смотреть на все в композиторской деятельности с позиции участника спектакля мне очень помогает. Как композитор я сотрудничаю с разными театрами и проектами. Хотелось бы, чтобы таких возможностей было больше, в том числе и в Самаре.

Жаль, что у театральной Самары до сих пор не появилось собственного волжского стиля. Как ему сформироваться, когда в репертуарных театрах в основном только приезжие режиссеры? Но, как мне кажется, этот стиль вполне может появиться!

Недавно я понял, почему в Самаре так прижились и полюбились летники: это же ностальгия по самарской набережной с красными зонтиками и шашлыками, наше ДНК и волжский стиль. Вот и театральную, перформативную, музыкальную Самару сформируют сначала небольшие проекты, коллаборации, уличные перформансы. У нас много профессионалов: и режиссеров, и актеров, и композиторов, и хореографов, и художники по свету. Главное, чтобы находились люди, которые хотят в это верить, продвигать, вкладываться. Наверное, тогда и сформируется наш театральный волжский стиль.