Основатель Russian Battle League Антон Забэ: «Рэп — самовыражение и выплеск агрессии, к биографии это имеет мало отношения»

В 2017 году баттл-рэп пережил пик популярности — баттл Оксимирона и Гнойного за первую же неделю набрал на YouTube больше двадцати миллионов просмотров, о нем говорили на федеральных каналах. Почему это нишевое явление так хорошо легло на российскую почву?

Популярность начала расти раньше — сначала был баттл все того же Оксимирона и Johnyboy (48 млн просмотров на YouTube на сентябрь 2019 года. — Прим. ред.). Тогда многие узнали, что это за жанр, а панчи (строчка из выступления баттл-рэпера, максимально задевающая оппонента. — Прим. ред.) Мирона разбирали на цитаты. Потом был баттл известных блогеров, Дмитрия Ларина и Юрия Хованского — аудитория баттл-рэпа расширилась еще сильнее. А история Оксимирона и Гнойного постоянно подогревалась: их поединок долго готовился, подавался как битва Давида и Голиафа, в которой разгромно победил Голиаф-Гнойный — отсюда такой мощный интерес.

Почему баттлы вообще популярны в России? У нас любят формат «Дома-2»: склоки, скандалы, разборки. Плюс еще до пика славы в том же Versus участвовали звезды — Noize MC, Оксимирон. В США такого нет — если вы видели баттл Окси и Dizaster в Лос-Анджелесе, то там это абсолютно андеграундная история.

Хорошо, тогда почему популярность баттл-рэпа после 2017 года пошла на спад? Сейчас ролики Versus едва набирают миллион просмотров.

Потому что те люди, благодаря которым слава пришла, ничего не сделали для того, чтобы ее сохранить, и почти перестали баттлить. Мирон ушел в продюсирование и менторство (речь о проекте Versus Fresh Blood, в котором Мирон Федоров выступил в качестве наставника молодых баттл-рэперов. — Прим. ред.), Гнойный вообще стал судьей в шоу «Успех» на СТС и подружился с Киркоровым. Они не хотят, чтобы их скинули с пьедестала. Тот же Гнойный — король уже два года: конечно, он не хочет, чтобы его сменил другой король.

На этом фоне собирает комплименты твоя площадка, RBL. Просмотров пока меньше, чем у Versus, средний показатель — несколько сотен тысяч. При этом вас хвалят рэперы, говорят, что ваша атмосфера максимально близка к суровым баттл-площадкам Детройта или Балтимора. В чем ваша концепция?

У нас действительно немного другие принципы работы, чем у Versus. Ресторатор (создатель и ведущий Versus Battle Александр Тимарцев. — Прим. ред.) создал узнаваемый бренд, тратит много денег на организацию и съемки, но немного легкомысленно относится к самим поединкам, где кто-то может забывать текст, но продолжает выступать. У нас все немного DIY — все замыкается на мне, я руковожу съемками, договариваюсь обо всем, но в RBL очень высокие требования к качеству баттлов, к текстам. По-другому никак — RBL появился, когда уже существовали и Versus, и ныне покойный SLOVOSPB. Нас никто не поддерживал — я поссорился с обеими популярными площадками.

Еще многие говорят, что на RBL самая активная публика. При этом ты довольно жестко общаешься со зрителями.

Ну уж жестко — могу прикрикнуть на тех, кто мешает участникам баттлов разговорами, или на тех, кто зависает у бара, когда все уже началось. Но это единичные случаи. В целом я забочусь о том, чтобы всем было комфортно, в конце концов, люди купили билет. Их никто не расставляет по залу, не приказывает, как и на что реагировать. А активные они потому, что идут к нам слушать баттлы, а не просто посветить лицом.

Баттлы RBL проходят в клубе «Ионотека». Его владелец, продюсер Александр Ионов, во всех интервью говорит, что рэп — не его культура и что твой проект интересует его с чисто коммерческой стороны. Это не мешает вам сотрудничать?

С Сашей у нас никогда не было и нет проблем. Мы не близкие друзья, но понимаем друг друга с полуслова — идеальные рабочие отношения. Любой вопрос всегда решается парой звонков или сообщений. Он не обязан быть влюбленным в баттл-рэп, его взгляды на жизнь и на музыку надо уважать. Правда, мы растем и теперь уже крупные ивенты проводим в клубе Opera на Обводном, там элементарно больше места.

Как ты сам пришел к рэпу? Есть стереотип о парнях из неблагополучных районов, которые начинают рифмовать, вместо того чтобы драться на ножах в подворотне. И почему, вместо того чтобы записывать треки, стал организовывать баттлы?

Это и правда стереотип, хотя я из веселого места — города Буденновска Ставропольского края. Там, когда мне было пять лет, я впервые увидел, как убивают человека (речь идет о теракте в Буденновске в 1995 году, когда город захватила группа террористов во главе с Шамилем Басаевым. — Прим. ред.). Рэп — самовыражение и выплеск агрессии, к биографии это имеет мало отношения. Я и в Петербург переехал совершенно не из-за рэпа. А баттлы… Повторюсь, раз уж я рассорился с основными городскими площадками, как не создать свою?

Баттл-рэп подразумевает шутки на грани и за гранью: про родственников, про смертельные болезни. Нет страха попасть под цензуру или вызвать чей-то гнев?

Страха нет, но есть внутренний цензор и понимание того, что наше общество не готово к полной свободе слова. А ситуацию, когда к «Ионотеке» придет группа каких-то ребят и заставит за что-то извиняться, тоже представить не могу. Все-таки баттл-рэп пока не стал настолько массовым — все, что было в баттле, остается в баттле.

текст: Игорь Топорков

фото: Александр Огурцов