Паоло Соррентино: «Есть гении и те, кто приспосабливаются к жизни. Феллини – гений, я отношусь ко второй категории»

Про «Лоро»

Я решил снять фильм о Сильвио Берлускони потому, что он великий рассказчик о самом себе и своей жизни, а также отличный актер. Рассказ его при этом идиллический. Значит, чтобы приблизиться к реальности, необходимо было сделать картину: посмотреть на него другим взглядом – более критическим и тем самым понять его мотивы как человека. Кроме того, через персону Берлускони я попытался показать определенный исторический момент в Италии.

Не было никакой цензуры, я мог делать то, что хочу, но цель фильма никогда и не сводилась к тому, чтобы создать провокацию, атаку на общество или отдельного политика. Я просто хотел о них рассказать. Этой картиной я покончил с реальными историческими персонажами – больше не хочу снимать ничего про политиков. Видел ли при этом Берлускони «Лоро» не знаю – мне об этом он ничего не говорил.

Про сериалы и «Молодого Папу»

Католическая церковь никак не отреагировала на мой сериал о юных годах некого абстрактного Папы Римского Ленни Белардо. Наверное, она существует уже более двух тысяч лет как раз благодаря тому, что знает, как воспринимать атаки и критику. Обычно церковь избирает позицию тишины, долго размышляет и спустя огромный срок говорит свое решение.

Вместе с тем продолжение «Молодого Папы» будет – я начну снимать второй сезон под названием «Новый Папа» уже в ноябре. Так что он выйдет примерно осенью 2019 года. В сериал вернется Джуд Лоу. Кроме того, в нем будет играть Джон Малкович.

Вообще, сериалы мне очень нравятся – они дают путь к развитию. Я очень много пишу – иногда слишком много – а сериалы как идея хорошо с этой особенностью согласуются. Недавно я даже спродюсировал сериал для HBO по бестселлеру Элены Ферранте «Моя гениальная подруга». В нем рассказывается о взрослении двух девочек в 1950-е в Неаполе. Впрочем, моя заслуга в этом сериале минимальна – снял все замечательный режиссер Саверио Костанцо.

Про авторское кино

Что касается границы между авторским и популярным кино, она скоро должна испариться, поскольку уже исчезает. По-моему, нужно находить темы интересные всем, но подходить к ним как раз с точки зрения автора. Арт-хаусным фильмам образца 1950-х –60-х в наше время сложнее утвердиться.

Про иронию, зрелость и родной Неаполь

Я рано начал снимать фильмы на серьезные темы и про проблемы пожилых людей, потому что оказался сиротой в 16 лет и, соответственно, стал взрослым. Впрочем, я неаполитанец и от своего родного региона унаследовал то небольшое количество юмора, которое присутствует в моих фильмах. Ведь ирония помогает не смотреть в лицо настоящей жизни: тяжелой и трудной. Еще мне присуща меланхолия – настолько, что иногда задумываюсь и не понимаю, почему я так грустен 24 часа в сутки.

Про российское и итальянское кино

К сожалению, я плохо знаком с современным российским кино, потому что в Италию почти не доезжают ваши фильмы. Но я был в жюри Каннского кинофестиваля в 2017 году и познакомился с Андреем Звягинцевым и его картиной «Нелюбовь». Это прекрасный фильм с замечательным финалом. Он драматичен, но невероятно поэтичен: все, что останется после нас в жизни, – это пластиковый пакет, висящий на дереве. Из классических фильмов я, конечно, люблю Тарковского.

С итальянским кино я, кстати, тоже плохо знаком – не отношу себя к киноманам, меня больше интересуют футбольные матчи. Поэтому мне сложно сравнить кино двух стран. Но, как мне кажется, в Италии в кино больше склонно к комедийности. Даже в фильмах грандов вроде Феллини меня всегда привлекала комедийная неуклюжесть.

В театре я тоже плохой зритель, как и в кино. Обычно я сконцентрирован совсем недолго, а дальше думаю только о том, как бы скорее уйти в ресторан. Об этом, кстати, говорил и Феллини. Что каждый раз, когда он идет в театр или кино, на улице вживую видит что-то гораздо более интересное. Нас часто сравнивают с ним, но есть гении и те, кто приспосабливаются к жизни. Феллини – гений, а я отношусь ко второй категории.

Фото: Илья Плюснин