Накануне сентябрьской премьеры киноальманаха «Петербург. Только по любви» режиссер одной из семи новелл, «Сны Иосифа», приехала навестить любимый город. Но каким проливным дождем встретил он Ренату Литвинову, такое даже Иосифу не снилось. Стыдно, дорогой Петербург! Стыдно так встречать музу Алексея Балабанова, твою давнюю подругу и поклонницу, которая говорит о тебе только хорошо — и за глаза тоже. А знакомство с пышкой (да, они были наконец представлены друг другу) примирило Ренату Муратовну с действительностью — теперь она никогда не назовет этот невский деликатес обидным словом «пончик».
Больше всего на свете из еды я люблю чеснок. Особенно по ночам. Видимо, это интуитивная потребность в защите от нечистых сил, которые обостряются с наступлением сумерек. Я люблю пустые города без машин и прохожих, поэтому люблю Петербург ранним утром и зимой.
Поняла город я довольно поздно. В молодости, когда я впервые сюда попала, все эгоистичны и сконцентрированы на себе, и только с возрастом открывается красота внешнего, которой можно наслаждаться независимо от собственных душевных переживаний или состояний и просто принимать ее как факт.
По линии отца я в родстве с Юсуповыми, поэтому когда я привезла в Петербург дочь Ульяну, то первым делом повела ее в Юсуповский дворец. Он оказался плохо отреставрирован, а первое, что сказала нам нанятый экскурсовод: «В Распутина стрелял развратник Феликс». Представляете? Ульяну, конечно же, страшно заинтересовало, что тот был еще и убийцей. В общем, ужасная попалась женщина — мы не дослушали и ушли. Кстати, в мемуарах Феликс писал, что гадалка ему напророчила, что убив старца, тот сделал его своим вечным защитником, потому что спас тем самым от страшных дел.
Петербург обостряет все плохое и все хорошее, что есть в человеке, будь то кротость, эпилепсия, идейность или блаженность. Как будто здесь черная дыра, какие-то особенные магниты в земле или расщелина, которая засасывает ослабленных и усиляет мощных. С одной стороны, здесь рискованно проживать долго: вот я, например, начинаю опустошаться и приобретаю крайнюю степень критичности, если живу больше недели. Но с другой стороны, моя тоска и грусть будят потребность сочинять. И еще, сила этого города — в его красоте. Ей невозможно сопротивляться. Такого второго больше нет. Он единственный.
Для меня Петербург всегда золотой внутри домов и черно-белый снаружи, поэтому фильм мой оператор снимал с потоком очень красивого золотого света, почти флорентийского. Горожане одеваются тут неброско, любят черный цвет, и мне нравится, что они не готовы выбиваться из общей палитры. И ходят не так быстро, как в Москве. Я бы запретила сносить старые здания. В Москве уже все варварски доломали, а Петербург надо оборонять всеми силами. Он — сокровище.
Место, которое меня постоянно притаскивает, — это брусницынский особняк. Я все время там снимаю какой-нибудь из своих фильмов: могу в нем и квартиру обустроить, и мистические порталы и бог знает что еще. Поговаривают, что бывший владелец был охотником за уникальными артефактами и якобы выкупил зеркало, которое принадлежало Люциферу, а потом Дракуле. И в особняке пропадали люди, согласно легенде, глянув в это зеркало. И я так бы хотела найти это зеркало — может, заберет отсюда?
Питерские люди все белокожие, кожа как будто из воды, и крайне вежливые, с особым выговором. Актрисы, как Софья Заика, которая играет в «Снах Иосифа» возлюбленную поэта, красавицы: нервные, добрые и сострадательные. Особое место в городском пантеоне занимает Каравайчук, который мне встретился уже вне пределов человеческого общения. А я до этого его знала как кинокомпозитора, практически авангардиста, по работам с Кирой Муратовой.
Из всех горожан с непростой судьбой в моей новелле я спасаю именно Иосифа Бродского, потому что это самый санкт-петербургский поэт! Если бы он родился в другом городе, был бы риск потерять его как гения. Это город его сделал, дал сил, укрепил. И когда его выслали, он везде искал призрак Петербурга. Не зря он так прикипел к Венеции, набережные и каналы которой напоминали ему Неву. И в его воспоминаниях город был, может быть, даже лучше реального, оставаясь недостижимым идеалом. Ходили слухи, что инкогнито на корабле поэт возвращался на родину, но я думаю, это ерунда. Мечта на то и мечта, чтобы было к чему возвращаться мыслями. Изгнание несомненно обострило его талант, как обостряют его все потрясения. Великие умы поглощают трагические события, буквально съедают, как пищу для нового текста, как правило — просветленного.
Интервью: Ксения Гощицка
Фото: Валентин Блох
Стиль: Юлия Журавлева
Продюсер: Ксения Гощицкая
Ассистент продюсера: Юлия Ибатуллина
Визаж: Ника Баева
Прическа: Слава Астапов Ассистент
Стилиста: Ксения Дремина Магазины: Chanel: Chanel; Ulyana Sergeenko: Ulyana Sergeenko; Au Pont Rouge: Walk of Shame; Leonid Alexeev: Leonid Alexeev; DayNight: Balenciaga; Off: винтаж; Alexander Arutyunov: Alexander Arutyunov; ДЛТ: Gianvito Rossi, Dsquared2, Alexander McQueen, Missoni; Rado: Rado SV Moscow: Vetements
Благодарим за помощь в организации фотосъемки: Государственный Эрмитаж, пышечную на Большой Конюшенной, Музей городского электрического транспорта, салон красоты Carita, ресторан «Парк Джузеппе»
Комментарии (1)