Дмитрий Нагиев: «Я очень боюсь застрять во времени»

Вы образцово-показательный работник шоу-бизнеса: четко понимаете, что делаете и, особенно, как выглядите. Более того, на сцене вы транслируете тот же стиль, что и в жизни. От костюмов вы перешли к номадским пальто и состаренной обуви ручной работы итальянских мастеров.

Я достаточно пластилиновый актер, это качество относится и к моему стилю. Очень боюсь застрять во времени, поэтому стараюсь двигаться, но ни в коем случае не в ногу с модой. Я не являюсь ни метросексуалом, ни тем более шопоголиком. Одеваюсь достаточно небрежно и, прямо скажем, не очень дорого.

Вы упоминали, что любите секонд-хенды.

Наверное, потому, что я в них вырос. Мы с мамой жили очень бедно, приходилось одеваться в ломбардах — все, на что хватало маминой зарплаты и папиных алиментов. После института я работал в Германии, актерской зарплаты тоже недоставало, и мы шлялись по блошиным рынкам. Оттуда эта ностальгия, как некая дань молодости. Я совершенно не гнушаюсь где-нибудь за границей зайти в секонд-хенд. Не буду лукавить, здесь я этого не делаю. А там получаю удовольствие от некой расслабленности и ощущения, что звенящие в кармане дукаты соответствуют ценам, написанным на вещах и совершенно непохожим на телефонные номера. Когда я был в Париже, то попросил историка моды Александра Васильева поделиться адресами магазинов. Он прислал мне целый список, где был первый в истории секонд-хенд, который открыла маркиза Помпадур, сдававшая туда единожды надетые туалеты. Я там так завис, что мою машину успели эвакуировать.

«Так ли видно, за три тысячи рублей на тебе вещь или за три тысячи долларов? Я плюнул на все это, поплыв водорослью по течению против моды»

Грамотно спродюсированных шоуменов можно узнать в два хода: перья и мантия — Филипп Киркоров, расшитый восточными узорами пиджак и бархатные брюки — Николай Басков.

Вряд ли вы сможете описать мой образ так, чтобы его сразу узнали. Кажется, определить его достаточно сложно.

Майки с глубоким вырезом и брутальные серебряные аксессуары!

Если майки с глубоким вырезом служат тому, чтобы показать красивые сиси, которыми ты поигрываешь, то это отдает неким дебилизмом. А если ты большую часть юности занимался борьбой и у тебя короткая шея, которую ты, как страус, пытаешься вытянуть хотя бы за счет пропорций одежды, то для себя я этот вырез оправдываю. Если рубашка расстегнута, чтобы был виден полуметровый крест, то для меня это отдает странностью. Но если она расстегнута для того, чтобы руки не казались короткими, потому что у всех нормальных людей они достают до попы, а у тебя— с трудом до талии, то это нормально. Поэтому вырезы ничего общего с фетишизмом не имеют. Все мои аксессуары куплены в ломбардах. Я нахожусь в том возрасте, в том статусе и на той стадии развития, чтобы не ассоциировать себя с золотыми обвесами. И все двадцать семь килограммов моих украшений для меня что-то значат. В ухе нет-нет да и появляется бриллиант, но больше ни одного дорогого в смысле цены украшения уменя нет. Может, это некий показатель стиля, если ко мне вообще можно отнести это слово.

Вы понимаете особенности своей фигуры. Это экран помогает увидеть себя со всех сторон и подать максимально круто?

Не надо забывать о вкусе, который у меня присутствует, хотя в какие-то моменты жизни подводил. Недавно на шоу «Голос» я надел белый костюм. Мне казалось, что он выглядит изумительно, в нем я похож на молодого Алена Делона, но на сцене, за минуту до включения прямого эфира, я услышал в наушнике до боли знакомый голос Константина Львовича Эрнста: «Димыч, в этом костюме ты похож на одесского сутенера». Тогда я понял, что, во-первых, у Константина Львовича нет фантазии. А во-вторых, что надо быть аккуратнее с выбором свадебного белого костюма, когда в верхнем правом углу экрана горит цифра один. После этого случая пришлось написать заявление, чтобы мне повысили зарплату за унижение на площадке. Шлифовать стиль мне помогали Ольга Слуцкер, с которой мы худо-бедно десять лет терлись на «Больших гонках», Валентин Юдашкин, Александр Васильев. Я благодарен им: сначала ты берешь уроки, а дальше включаешься в процесс и продолжаешь развиваться сам. Научить нельзя, можно научиться. Поэтому я, конечно, прислушиваюсь к советам, но стараюсь одним глазом, который еще неплохо видит, смотреть на себя в зеркало и понимать, что не все модное сейчас я хочу на себя надеть. И второе: я мужчина и не хотел бы уделять своему внешнему виду столько времени, сколько уделяют некоторые мои коллеги по цеху или хипстерски заряженные граждане.

«Мне показалось, что в белом костюме я выгляжу изумительно, в нем я похож на молодого Алена Делона»

А ваш первый рабочий выход помните?

Не первый, но важный. Я вел модные показы, и на один из них, в 1997 году, в Петербург съехались самые известные девицы мира: Клаудия Шиффер, Линда Евангелиста и Ева Герцигова. Мне было приказано работать в смокинге — я поехал на ярмарку в СКК и купил его там. На площадке сказал, что потратил на смокинг сумму в два раза больше моего гонорара, и все ответили: «Понимаешь, он того стоит, это и видно». А у меня впервые закралась мысль: так ли видно, за три тысячи рублей на тебе вещь или за три тысячи долларов? Именно тогда я плюнул на все это, поплыв водорослью по течению против моды.

Есть ли вещи, которые прошли с вами сквозь года?

Я до сих пор ношу джинсы, купленные в первый год программы «Окна», то есть в 2002-м.

Значит, вы держите себя в отличной форме.

Более того, они мне стали великоваты. У меня вдруг появилась сверхспособность втягивать бока.

По какому принципу вы собираете гардероб?

Шерлок Холмс говорил, что все, что ему нужно, — это кусок хлеба и чистый воротничок. Данный принцип справедлив и для меня. В нечастых заграничных поездках между съемками и корпоративами я забегаю в какой-нибудь небольшой магазин — не огромный супермаркет или универмаг, где идешь как по Дерибасовской и слышишь до боли родную речь, а в лавку каких-нибудь местных мастеров. У меня нет отдельной квартиры под винтажные костюмы, расшитые бисером. Ношу и дорогое пальто из нью-йоркского дизайнерского магазина, и футболочки из H&M. Все, что на мне надето, волею судьбы и к моему стыду куплено за границей. Наверняка, это все китайское, и я с удовольствием бы надел вещь, на которой написано «Сделано в России», но пока мы жжем сыры, ввезенные контрабандой, вряд ли здесь что-то изменится. 

Интервью: Ксения Гощицкая
Фото: Полина Твердая, Наталья Скворцова, Саша Самсонова
Стиль: Вадим Ксенодохов
Визаж: Наталья Воскобойник
Продюсер: Ксения Гощицкая