В прокате в России идет пеплум «Сердце пармы» — эпичная экранизация романа Алексея Иванова про колонизацию Перми Великой. Рассказываем, почему фильму с Александром Кузнецовым в главной роли, снятому режиссером «Движения вверх» Антоном Мегердичевым, не идут снижение возрастного ценза до «16+» и желание понравиться вообще всем. Зато к лицу финальная битва — почти что «битва бастардов».
Роман Алексея Иванова «Сердце пармы» вышел почти 20 лет назад — в 2003-м. Тогда критики сходились на том, как с трудом они продирались через лингвистический бурелом книги из вогулов, ясаков, Сорни-Най, хумляльтов, шитиков и прочего, прочего. А еще — что при всем при этом тот читатель, что не захлопнет внушительных объемов текст после первых же страниц, испугавшись формы, уже не сможет оторваться от содержания. И все эти ушкуйники, ламии и Балбанкар навсегда останутся с ним, как верные воинам боевые лоси.
Примерно также работает и фильм Антона Мегердичева — в экспозиции зрителя сразу окунают во все мифологию и специфическую лексику в надежде, что он или знаком с литературным первоисточником, или разберется по ходу движения. А оно сперва вполне насыщенное и обещает на выходе не «Конана-варвара», а как минимум эпичную «Игру престолов», при этом основанную на реальном фольклоре и исторических фактах.
Итак, стартует «Сердце пармы» после необязательного полета камеры, следующей за полетом же птичьим над бескрайней пармой (со строчной, так как речь о приуральском синониме тайги — хвойного леса), со сцены жертвоприношения. И не символического. Язычники-вогулы убивают привязанных к столбам крестьян перед лицом земного воплощения богини Сорни-Най и ее же идола — Золотой бабы. Так ту зовут наблюдающие за всем действием ушкуйники — новгородские пираты, получившие задание святыню похитить и привезти сидящему в Усть-Выме православному пермскому князю Ермолаю (Александр Горбатов).
Ограбление, хотя и с трудом, удается, но оказывается крупной ошибкой. И вот уже вогулы во главе с колдуном и хумляльтом, ханом Асыкой (Валентин Цзын), сидящем на огромном лосе, наносят зарождающейся православной империи ответный удар: уничтожают Усть-Вымь и всех ее жителей, не жалея женщин, стариков и детей. Выживут только трое — юный Михаил, сын князя Ермолая, обещанная ему в жены девочка Тичерть (уже ставшая на тот момент ведьмой, то есть ламией, и земным воплощением все той же Сорни-Най) и сотник Полюд (Сергей Пускепалис).
За столь насыщенной экспозицией (примерно 20 минут из общего хронометража чуть не дотягивающего до трех часов) начинается тягучее и неравномерное основное действие все с теми же персонажами, но повзрослевшими или постаревшими. Князь Михаил (Александр Кузнецов в парике) правит теперь в Чердыне, куда перенесли столицу. Собирает ясак (то есть дань) в пользу Москвы и умудряется решать соседские конфликты без войн — путем переговоров. А еще женится на красавице Тиче (Елена Ербакова). Ну как женится — их брак (по сути, христианства с язычеством) и детей в нем без обряда венчания не признает новый священник Иона (Евгений Миронов). Прибыв из центра, тот всех насильно крестит, заодно уничтожая местные версии деревянных Иисусов (петербуржцы, например, могут помнить схожие по выставке в «Манеже» несколько лет назад) из-за их неканоничности, ведь «Москва — Третий Рим» и с нами византийские образцы. Но эта битва — по крайней мере, в заданных фильмом условиях — не главная.
Главная предстоит Михаилу, когда о вольнодумстве и попытках сохранения локальной идентичности пермского князя узнают в центре. И на обреченных на поражение пермяков двинется «вся королевская рать». Если выпало в Империи родиться, не спасет ни жизнь в глухой провинции у моря, ни в не менее глухой тайге.
Несмотря на то, что исход, кажется, очевиден, масштабная сцена битвы в «Сердце пармы» действительно хороша, как знаменитая баталия бастардов в «Игре престолов». Ради нее, кажется, все это и затевалось. Она работает как средство примирения и с нелепым париком Александра Кузнецова в начале картины, и с не слишком изобретательными спецэффектами, и с эпичной музыкой, призванной, видимо, подсказать зрителю правильную эмоцию. И даже с плоскостью женских персонажей, чья функция сводится к тому, чтобы ждать с войны, рожать детей и ходить без одежды. (Феминное тут сплошь иррациональное и нелогичное.)
А вот с чем не может примирить даже батальная сцена — с попыткой искусственно расширить аудиторию, снизив возрастной рейтинг до «16+» и тем самым по максимуму убрав жестокость. Из-за этого все кажется сделанным вполсилы — недосказанным и недокрученным. И уж точно не конгениальным громокипящему тексту романа, где «впивались в дымящуюся печень врагов зубами» перед тем, как тоже прийти к Леопольдовскому выводу, что главное, ребята, это все же жить дружно, а еще сердцем (пармы) не стареть.
16+
Комментарии (0)