В повторный прокат в России выходит фильм Марлена Хуциева «Июльский дождь» — портрет интроспектированного поколения шестидесятников, у которого невероятная внутренняя свобода сочеталась с внешней несвободой. «Собака.ru» рассказывает о нем и еще шести отличных картинах: как культовых, так и незаслуженно забытых.
«Июльский дождь», режиссер Марлен Хуциев (1967)
«Июльский дождь» устроен, на первый взгляд, очень просто. Вот взгляд камеры равнодушно скользит по центральным улицам Москвы 1960-х, не любуется, не пляшет, а безэмоционально фиксирует ежедневный моцион жителей, чтобы вдруг выхватить из толпы главную героиню. Это Лена (Евгения Уралова) — сотрудница типографии, штампующей великую красоту полотен Возрождения в промышленных масштабах. Некстати начинается больше похожий на ливень июльский дождь, и незнакомец одалживает Лене свою непромокаемую куртку. Кажется, сейчас мы увидим очередную вариацию формулы «Парень встречает девушку» (или девушка — парня), но Женя, так зовут владельца куртки, в кадре больше не появится, переродившись в голос из телефонной трубки. А Лена весь фильм будет наблюдать, как умирают ее чувства к жениху — прагматичному ученому Володе (Александр Белявский) с массой положительных качеств, про которого она не сможет объяснить родственникам, почему так и не вышла за него замуж.
«День солнца и дождя», режиссер Виктор Соколов (1967)
Интонационно фильм ленинградского режиссера Виктора Соколова чем-то похож на «400 ударов» Франсуа Трюффо — двое школьников Коля Мухин и Алеша Кронов прогуливают уроки. Вернее, двоечник Алеша врет отличнику Коле, что заболела учительница по геометрии. Впрочем, тот и сам обманываться рад, и вместе они проводят целый день, в котором будут и торжество, и вдохновенье, и жизнь, и слезы, и любовь. А еще невероятная редкость — апельсин родом точно из Марокко, которым так весело перебрасываться вместо футбольного мяча на первом снегу в Екатерининском садике у Александринского театра. Да, этот полифоничный фильм работает как портал в Ленинград 1960-х, когда магазины самообслуживания были чем-то необычным, шляпки покупали в «Пассаже», а танцевать ходили в пришвартованный у Петропавловской крепости теплоход-ресторан. Сценарий картины написал Эдвард Радзинский, которого поколение девяностых и нулевых знает чаще всего по фантазийному циклу телепередач по мотивам реальной истории России, а не лиричным пьесам вроде «104 страниц про любовь».
«Девять дней одного года», режиссер Михаил Ромм (1962)
Фильм Михаила Ромма с Алексеем Баталовым, помимо прочего, важен шестидесятническим паттерном про физиков и лириков. Первые умны, благородны и способны на подвиг ради науки и человечества, вторые — ими искренне восхищаются и снимают про них кино. И такое, что именно его спустя десятки лет будут цитировать в своих картинах режиссеры совсем других поколений и культурных кодов. Иногда напрямую вплетая фрагменты из них в общую канву — как Николай Хомерики в «Девять семь семь» или Василий Бархатов в «Атомном Иване».
Сам Михаил Ромм, также помимо много всего прочего, важен еще и потому, что стал тем удивительным мастером ВГИКа, который не ломал своих учеников под себя. Именно на его курсе одновременно учились Андрей Тарковский, Василий Шукшин, Андрей Кончаловский и Элем Климов.
«Я — Куба», режиссер Михаил Калатозов (1967)
Поэтичная двухсерийная копродукция СССР и Кубы — знак дружбы и взаимной любви двух социалистических побратимов. Картина-госзаказ в сценарии объединила, как пролетарии всех стран, писательские усилия Евгения Евтушенко и Энрике Пинеды Барнета. Хотя цель фильма —показать, как ужасно было на Кубе до прихода Кастро, пляшущая камера оператора Сергея Урусевского в сценах буржуазных вечеринок и не только творит такое, что не снилось и великому Гэтсби. Это впоследствии оценили, кстати, Мартин Скорсезе и Фрэнсис Форд Коппола, увидевшие картину уже в 1990-е.
«Крылья», режиссер Лариса Шепитько (1966)
Мечты о свободе, легкости и небе, когда жизнь твоя уже на излете, а самое светлое и важное в ней, как ни ужасно, случилось на войне (просто на нее пришлась юность) — так можно было бы редуцировать многочисленные темы картины Ларисы Шепитько. Но не менее примечательно тут, как режиссер выстраивает бытовой мир своей главной героини — пилота и ветерана Великой Отечественной Надежды Петрухиной (Майя Булгакова). Вот та не может попасть в ресторан, потому что женщине почему-то надо быть непременно с сопровождающим мужчиной. Или неловко общается с женихом приемной дочери и их интеллигентными друзьями. Или отказывается чистить картофелину, потому что та похожа на утенка.
«Короткие встречи», режиссер Кира Муратова (1967)
Дебютная самостоятельная (была еще совместная с Александром Муратовым «Наш честный хлеб») картина великой Киры Муратовой с ней самой, Владимиром Высоцким и Ниной Руслановой в главных ролях. Любимые приемы Киры Георгиевны тут еще только намечаются, но уже есть и ретроспекции, и монологи с повторением и внутренним прокручиванием одних и тех же фраз, и эффект присутствия при неприсутствии физическом (персонаж Высоцкого появляется в настоящем только как голос из телефонной трубки, остальное же это воспоминания или звук с магнитофонной записи). От эпохи шестидесятых в фильме — романтичная профессия главного героя: он геолог и бард.
«Долгая счастливая жизнь», режиссер Геннадий Шпаликов (1966)
Именно эту картину часто называют предвестником финала эпохи беззаботного импрессионистского оттепельного кино, в котором, казалось, что бывает все на свете хорошо. А ее режиссер Геннадий Шпаликов — пожалуй, самая трагичная фигура 1960-х. Невероятно талантливый сценарист («Я шагаю по Москве», «Мне 20 лет») и поэт снял всего один фильм — зато почти идеальный. Его «Долгая счастливая жизнь» — это, увы, апофатическое, то, что так и не случится, и «отныне каждому из нас, каждому из нас».
Реальность часто добавляет свои контексты в художественные произведения, расцвечивая их новыми смыслами. Зная, как Шпаликов покончит с собой на даче в Переделкине в ноябре 1974-го, смотреть «Долгую счастливую жизнь» почти невыносимо.
Комментарии (0)