Netflix есть у нас дома: как Светлана Богачева, «русский Билли Миллиган», обманывала своих жертв — рассказ из первых уст

Глава 4. Звонок

4 декабря 2019 года — этот день для меня был особенным. Сегодня должен пройти огромный стендап-концерт «СПЕШЛ ФО КИДС» у моего друга Данилы Поперечного. Он очень волновался: долго готовил материал, откатал тур по всей стране и вот наконец-то организовал огромный концерт, все билеты на который были проданы. (...)

За час до выступления мы с друзьями сидели в кафе, ожидая, когда нужно будет идти к концертному залу. Вдруг у меня зазвонил телефон — на экране высветилось «Светлана Медсценарий». Света знала, что сегодня у меня выходной, поэтому я удивилась звонку.

Трубку я не взяла. Сегодня долгожданный концерт моего друга, у меня заслуженный отдых, и я не хочу даже думать о работе. Свету об этом я предупредила заранее — за время нашей работы я уже успела понять, какая она импульсивная. Я решила, что она просто хочет поделиться новыми идеями для нашего злосчастного бесконечного проекта.

На дворе было начало декабря, а видео до сих пор не было готово. Света постоянно вносила в него правки, добавляла новые идеи, над которыми мне приходилось долго работать. Уже во время съемок она внезапно сообщила, что хочет добавить в видео анимацию о том, как происходит течение той или иной болезни у недоношенных новорожденных. Я предложила взять готовую анимацию с медицинских сайтов, но Света убедила меня, что таких анимаций не существует в свободном доступе, так как тема очень узкая, а те, что существуют, ей не нравятся. Поэтому я занялась поиском хороших аниматоров и художников для проекта. Света очень просила заняться этим именно меня, потому что она доверяет моему вкусу, и внесла еще оплату на пару месяцев работы вперед.

Концерт прошел великолепно. После него мы еще посидели в гримерке, посмеялись, и я поздравила Даню с успехом. С ума сойти, этот человек еще год назад собрал Ледовый дворец. Двенадцать тысяч с лишним посадочных мест — и все битком. Я очень радовалась, что у моего друга все получилось.

Когда я вышла на улицу, уже совсем стемнело. На часах была почти полночь. И вдруг телефон зазвонил снова. Снова Света.

Я немного напряглась. Она же знает, что у меня выходной! Да и время уже совсем позднее. Может, что-то случилось? Я взяла трубку.

Из динамика послышались шум и всхлипы.

— Света? Света, это ты?

— Таня, прости, пожалуйста.

Светин голос дрожал и прерывался всхлипами.

— Все хорошо, что случилось? — обеспокоенно спросила я.

— Я в истерике, просто схватила телефон, твой номер был первый в недавних. Я не знаю, что мне делать.

— Что случилось?

— Женя покончил с собой.

Я остановилась как вкопанная. На пустом шоссе передо мной мерцали фонари. Я не знала, что ответить. Мне стало жаль Свету, и при этом мне самой вдруг стало очень тяжело. Света продолжала:

— Мне больше некому позвонить.

Ком подкатился к горлу. Такая умная и добрая женщина, и столько горя свалилось на нее разом. Света говорила, что кроме Жени у нее никого нет. Мама Светы умерла лет пять назад, Светина дочь погибла в аварии, а теперь любимый муж покончил с собой от горя.

У меня пошли мурашки по телу от ужаса. Я не могла даже представить все то отчаяние, которое переполняло Свету в этот момент. Я уже очень устала, но понимала, что просто нельзя игнорировать человека в такой ситуации.

— Господи, да что ж такое-то. Какой ужас, — закричала я в трубку. — Мне очень жаль. Это просто какой-то ад. Света, тебе нельзя оставаться одной. У тебя есть друзья или коллеги, которым ты доверяешь и которые могут к тебе приехать?

— Нет, никого нет, — еле слышно проговорила Света.

Я опустила телефон и тяжело выдохнула. Внезапно мне стало жарко, хотя на улице дул ледяной ветер и изо рта шел пар. Я подняла трубку обратно к уху:

— Свет, если нужно, я приеду. Только береги себя. Все пройдет. Я не имею права так говорить, потому что не представляю, что ты чувствуешь, но больше я не знаю, что сказать.

Мой голос срывался, я не знала, как подбодрить Свету. Казалось, что если я сейчас не найду нужных слов, то она покончит с собой.

— Живи, пожалуйста. Ты нужна своим пациентам, своим друзьям, родственникам. Позвони в телефон доверия. Поговори с ними. Психолог может тебя выслушать и помочь.

Я говорила первое, что придет в голову. Я никогда не сталкивалась с ситуацией, когда нельзя обойтись простым «соболезную». Я была в непростом положении. С одной стороны, было странно, что взрослая женщина обращается к двадцатилетней девчонке. С другой стороны, к кому ей еще обратиться, если у нее никого нет.

— Не хочу я звонить в телефон доверия, я знаю все их приемы, я сама врач, они только сделают хуже, — мертвенным голосом произнесла Света. — Нет, Танюш, приезжать не надо. Спасибо, что выслушала.

Света положила трубку. На противоположной стороне дороги подъехало мое такси и мигало мне аварийкой. Я села в машину и устало откинулась на спинку кресел. Внезапно снова зазвонил телефон — и снова Света. Не сдерживая рыдания, она почти кричала в трубку:

— Таня, прости, я знаю, что у тебя был концерт и ты устала, прости, но, наверное, приезжай. Я не знаю, как пережить эту ночь. Пожалуйста, приезжай. Прости.

— Конечно, конечно. Все хорошо. Все будет хорошо, — успокаивала ее я.

Я положила трубку и обратилась к таксисту:

— Проверьте, пожалуйста, приложение, я сейчас поменяю адрес.

Глава 5. До рассвета

Когда я приехала к Светиному дому, был уже час ночи. Света открыла дверь. Ее лицо было залито слезами и искажено гримасой отчаяния. Я поймала себя на мысли, что понятия не имею, что делать. Я прошла в прихожую, скинула рюкзак и разулась. В квартире было темно и очень тихо.

— Не стой, сядь хотя бы на диван. Давай я включу свет. Тебе сделать чай? — спросила я.

Света прижала к лицу платок и быстро закивала головой.

Я включила свет, набрала в чайник воды и поставила на плиту. Мне хотелось как можно скорее наполнить жилое пространство движением и жизнью. Я не знала, как это поможет, но чувствовала, что должна сделать хоть что-то. Я понимала, что придется говорить о Жене. Что Свете надо выговориться и пережить эту травму.

— Как ты себя чувствуешь? — аккуратно спросила я.

И тут же поняла, что на этот вопрос не может быть адекватного ответа. Но разговор надо было как-то начать, а в голову ничего не приходило.

— Лучше всех. Я в счастье, — рыдая и смеясь, ответила Света. И тут же добавила: — Прости, пожалуйста, я не знаю, что еще ответить.

— Все хорошо. Когда ты узнала?

— Сегодня днем. Мне позвонили из Новосибирска, из полиции. Он оставил мой номер в предсмертной записке.

— Какой ужас. Когда вы в последний раз общались?

— Да буквально два дня назад. Он спрашивал, как я живу, интересовался моей работой. Я думала, что ему легче, а сейчас понимаю, что он готовился. Готовился оставить меня одну.

Света снова залилась слезами. (...)

— Как он мог?! Как он мог подумать, что я справлюсь без него? Как он мог?

— Света, — тихо сказала я, — не вини его. Ты очень сильная. Он был уверен, что ты справишься, и верил в тебя. И я верю в тебя. Все будет хорошо. Как бы ни было больно сейчас, все обязательно будет хорошо.

Я сама не верила в собственные слова и чувствовала себя очень глупо. Но решила просто продолжать разговор:

— Свет, у тебя есть какие-то родственники?

— Есть младший брат Ваня, но мы с ним почти не общаемся. Он очень хороший, но женился на ужасной бабе, Лене. Они живут в нищете в Иванове, у них двое детей. Младший ребенок от Вани, старший уже был у Лены. Она постоянно обзывает меня тварью и просит у меня деньги.

— Ого, вот это женщина. Почему бы не послать ее? — задав этот вопрос, я почувствовала себя будто в выпуске «Пусть говорят» с Андреем Малаховым.

Но Свету эта фраза, казалось, отвлекла от мрачных мыслей.

— А как? Это же мои племянники, — ответила она.

— А через Ваню никак? Зачем тебе с ней общаться?

— Ваня очень гордый и никогда не попросит у меня денег. А этой твари хоть бы хны. Она начинает рассказывать, как они голодают, присылает их рисунки, — нервно рассказывала Света, поморщившись. — Когда я говорю ей, что мне надоели манипуляции, она звонит и кричит, что я не знаю, что такое растить детей и что я даже собственную дочь не уберегла.

Проглотив последнюю фразу, Света снова заплакала:

— И она не понимает, как я еще не покончила с собой.

— Полный мрак. Ну, поговори с Ваней-то. Так же нельзя, — рассердилась я.

— Бесполезно. Пыталась. Слушай, она несчастная женщина, и мне ее очень жалко. Она же не просто так злая. Она действительно несчастна.

Я была восхищена. Даже в самой тяжелой ситуации Света думала о других людях и их чувствах. Даже если ей самой было бесконечно больно, пыталась понять их мотивы и не осуждать. Я все больше проникалась уважением к этой женщине, которая вместо того, чтобы укладывать любимую дочь спать, вынуждена переживать все эти потрясения далеко от дома с полным осознанием, что у нее больше никого нет. И что ее родной брат для нее бесконечно дальше, чем случайная девочка, сидящая сейчас на кухне.

— Так сильно хочется выпить, — сказала Света. — Выпьешь со мной? (...)

— Если честно, — сказала я, — тебе лучше не пить.

Я смутилась, что ограничиваю в алкоголе женщину втрое старше меня. Увидев, что Света внимательно слушает, я продолжила:

— Нет, правда. Алкоголь — сильный депрессант. Тебе и так несладко. Если ты напьешься — скорее всего, тебе станет намного хуже. Лучше поесть что-нибудь, ты вообще ела сегодня? (...)

— Лучше бы пациенты дарили врачам продукты! Колбасу там хорошую, сыр, хлеб, пельмени, в конце концов! Неужели совсем из еды ничего нет?

— Почему? Есть конфеты. Тоже много разных, — рассмеялась Света.

— Потрясающе. Спасибо, доктор, вот вам алкоголизм, но это еще не все. Еще, пожалуйста, примите диабет.

Света заметно повеселела. По крайней мере, она как будто выдохнула, и в квартире стало свободнее.

Я заказала пиццу, и все это время Света рассказывала о своем покойном муже. Показывала его фотографии, рассказывала про их свидания, совместный быт до аварии и другие истории из своей жизни. Внезапно для меня она упомянула Лобачевского и начала рассказывать, как они с мужем спорили, кто лучше — Лобачевский или Гаусс.

— Ого, ты знаешь, кто это, — среагировала я. — Не то чтоб я считала тебя необразованной, просто редко встретишь кого-то, кому интересна нелинейная геометрия.

— А ты откуда знаешь? Ты же комик, я думала, ты стопроцентный гуманитарий.

— Моя бабушка в молодости дружила с Бродским. И в доме хранилось много самиздата. Я читала его в детстве. Бродский часто упоминал Лобачевского в своем творчестве, и в библиотеке я брала почитать и самого Лобачевского, и книги о нем.

Это была абсолютная правда. Мне хотелось, чтобы бабушка мной гордилась, и я часто заучивала наизусть разные стихи и прозу. Я до сих пор могла по памяти прочитать и Пушкина, и Диккенса, и Рэя Брэдбери, и того же Бродского.

— Какая у тебя интересная бабушка! — воскликнула Света.

— Еще бы! Она сама читала мне книги на ночь. Правда, подборка литературы для укладывания маленького ребенка у нее была своеобразная, — улыбнулась я.

— А ну-ка!

— «Хижина дяди Тома».

Света залилась искренним смехом.

— «Гуттаперчевый мальчик», — продолжила я. — Она мне его прочитала, вообще, когда мне было лет пять, а потом решила отдать на гимнастику. Я думала, это намек, что от меня хотят избавиться.

У Светы уже была натуральная истерика от смеха. Она радостно жевала пиццу и слушала мои истории. Я почувствовала, что моя миссия выполнена. Света будет жить. Она переживет все.

Наконец я заметила, что за окном уже рассвело.

— Ладно, Свет, поеду я домой. И ты тоже, пожалуйста, ложись спать. Тебе нужно поспать. Все будет хорошо.

— Я постараюсь.

Света проводила меня, и я уехала домой на такси. Добравшись до дома, я скинула с себя пальто и полусапожки на каблуке, специально надетые как праздничный наряд на концерт Дани. Даже странно, что его концерт был сегодня. Ощущение было, будто прошло уже несколько дней.

Я села в любимое кресло на кухне и только сейчас почувствовала, насколько сильно устала. Не успела я подумать, что надо почистить зубы, умыться и нормально лечь в кровать, как уснула прямо в кресле.

Проснулась я в тот же день от яркого дневного света, бьющего в глаза через окно, и от боли во всем теле. (...) Я встала под горячий душ, смывая с себя все, что произошло за эти странные сутки. Завернувшись в полотенце, я вышла обратно на кухню и проверила телефон. Там было сообщение от Светланы Богачевой:

«Танечка, прости еще раз за все это и что тебе пришлось утешать меня. Со мной все хорошо, я уже на работе. Это была первая ночь за несколько лет, когда я заснула без кошмаров. Спасибо тебе громадное. Ты даже не представляешь, как много ты для меня сделала и как я тебе благодарна. Я буду жить. И благодаря тебе».

Я устало улыбнулась, заблокировала телефон, дошла до мягкой кровати, упала на нее и проспала до следующего утра.

Фрагмент предоставлен издательством Inspiria. Книга выйдет из печати в июне. 

18+