«Без "Сеанса" не было бы любви» — кинокритик Зинаида Пронченко о лучшем черно-белом журнале о кино

В нашей кинокритической среде есть такая шутка: «Искусство кино» — главный журнал, а «Сеанс» — лучший. Звучит довольно претенциозно. Ведь в России выходят еще «Киноведческие записки» (это если речь о бумаге) и работают, не покидая онлайна, десятки изданий, у которых названия однокоренные и созвучные. Ибо кино по-прежнему важнейшее из искусств. Однако кинокритики предпочитают жить в дуализме, в биполярке, в сапсане, между Сциллой и Харибдой. Между Любовью Аркус и Антоном Долиным. Они такие разные, но вместе ведут свою борьбу за сохранение дискурса — кинематограф не может спасти этот мир или сделать Россию свободной. Кинематограф может осчастливить и освободить только тебя. И меня. И того парня. Массовое монументальное искусство, когда-то рупор модернизма и по сути утопический футуристский проект, тягает сегодня из болота экзистенции утопающих поодиночке. Кто-то цепляется за Германа, как за соломинку. А кто-то за Звягинцева, как за надувной круг. Синефилов и неофитов Аркус с Долиным тащат на буксире куда-то в сторону русского дзена, несуществующего и вместе с тем бескрайнего. Я, допустим, работаю в Москве, в «Искусстве кино». Хоть я из Петербурга и могла бы трудиться в «Сеансе». А могла бы вообще умереть. Ведь третьей опции не дано. В кинокритике ты обретешь право свое. Спасибо Долину, низкий поклон Аркус.

Без «Сеанса» не было бы любви, в которой купаются режиссеры города на брегах Невы, Москвы, Сены, Темзы или Атлантики

«Сеанс» начинался тогда, когда все вокруг заканчивалось. СССР издох, РФ еще не народилась. В непритязательном фильме о великом человеке — «Кто-нибудь видел мою девчонку?» — авторы попытались показать, из какого сора, алкогольного ада и сентиментального бреда выросла важнейшая культурная институция неофициальной столицы страны. Попытка принята к сведению, но не засчитана. Хотя интенция подарить широким слоям населения Сергея Добротворского, презентовать тончайшего писателя и мыслителя широкими мазками, наверное, похвальная. Без Сергея Добротворского не было бы Любови Аркус, а без Аркус не было бы «Сеанса», а без «Сеанса» не было бы любви, в которой купаются режиссеры города на брегах Невы, Москвы, Сены, Темзы или Атлантики.

Кино есть любовь. Света к тени, музы к автору, времени к пространству, идеи к форме, человека к человеку. Этой любви нужен кантор. Он же толмач. Он же проводник. Он же сталкер. Он же паромщик. Любовь не умирает, просто перетекает из бытия в вечность. За этот переход кинокритик в ответе.

Аркус и зовут Любовь. Ей и весла, и бразды, и стрелы в руки

На протяжении тридцати лет Аркус с камрадами делала из несбыточной мечты быль, из горьких слез — июльский дождь, из последнего сеанса — долгую счастливую ретроспективу. Из «Кайе дю синема», безусловного инспирасьона, парижских «желтых тетрадей», — ленинградские тетради памяти.

В ее журнал в разные годы и до сих пор пишут не критики, а прозаики. От Михаила Трофименкова до Александра Тимофеевского. От Марии Степановой до Анны Наринской. От Аркадия Ипполитова до Алексея Гусева. От Максима Семеляка до Дениса Горелова. А еще Рената Литвинова.

С ее журналом и издательством в разные годы и до последнего вздоха дружили Алексей Балабанов, Алексей Герман, Александр Расторгуев, поддерживают связь Александр Сокуров, Борис Хлебников, а еще Сергей Сельянов. Аркус, как тот фонтан в Петергофе: у него все встречаются, резвятся. Иногда, правда, он может окатить с ног до головы ледяными струями. Потому что гениям и просто талантам нужны не только румяные пряники и мамина забота, но и крепкое слово и оплеуха непредвзятого мнения. Сама Любовь Юрьевна, конечно, скажет вам, что от «Сеанса» она уже отошла — и покурить, и к людям. Которые рядом. Которым нужна помощь. Потому что в России дело происходит, и без волонтеров многим не справиться.

«Антон тут рядом» — вторая важнейшая институция Петербурга, без которой Петербургу буквально жизни нет

Пока Аркус на передовой в чистом поле, в тылу Василий Степанов закрывает собой, своим толерантно-интеллектуальным естеством амбразуру, что все шире и страшнее. Культуре сейчас нелегко, в культуру можно уйти с головой и все равно от происходящего не спрятаться. Василий Степанов — замечательный главный редактор. Ему неведомо осуждение. Только принятие. Это редчайшее качество в нашей среде. Я, например, ничем таким похвастаться не могу и у Василия все время учусь смирению. Перед кинематографом, который бывает очень разным. И перед людьми, которые скорее одинаковые, но по-разному совершенно невыносимы. Василий говорит: «Мы, то есть “Сеанс”, всё больше какой-то осадок в важной бутылке вина, песочек в дорогих сердцу почках… У нас репутация чего-то медленного, неэффективного, несовременного. Мне в принципе нравится, но я бы поспорил: последние несколько лет мы ни разу не подводили подписчиков, мы выпускаем четыре номера в год, а помимо этого 10–12 книг и еще два сайта в придачу. Не понимаю, как мы справляемся. Лет пять назад мне еще не казалось, что “Сеанс” воюет на передовой борьбы за здравый смысл, скорее уж наоборот: мы были какие-то слишком хитро устроенные для здравого смысла. Но последнее время отчего-то именно о здравом смысле больше всего и хочется печься. Натурально хочется окопаться в здравом смысле — до того окружающее пространство одурело. Поэтому главной мне видится возможность сказать “нет”: не бежать задрав штаны за комсомолом, не салютовать всему подряд, не сверяться со стремительно мутирующими трендами. Нужно стараться быть глубже и точнее, позволять себе смотреть чуть в сторону и чуть дольше, чем следовало бы порой смотреть. Смотреть с искренней симпатией. Искренней симпатии в “оптиках” (столь многочисленных в наше время) остро не хватает. Много агрессии, гнева, раздражения. Почему мы еще шевелимся? В основном, по органическим причинам — для меня лично “Сеанс” часть биографии, жизни, фрагмент личности, который так просто не вычленить из себя. То, что не требует обоснований, смысла, целеполагания. Бывают моменты, когда все кажется напрасным и никому не нужным. Тогда обычно высшие силы отправляют в ответ на отчаянье какой-то привет — подмигивают с легкой ленцой, и комедия продолжается. Вот поехали на фотосъемку “Собака.ru” на Лютеранское кладбище — косплеить фильм “Брат”, на Васильевский остров — умирать, видимо. Но не умерли, понятное дело, поживем еще какое-то время».

И лучше Василия никто не скажет, разве что Арина Журавлева

Арина странная. Вплоть до загадочности. Может быть поэтому графический дизайн Аринин, все эти изыски, от которых в руках тремор, а в душе восторг — не журнал перед вами, не книга, а натуральный арт-объект — чистая энигма. Как в наш век ширпотреба, не знаточества, получается из бумажной периодики высекать станковую живопись. Арина говорит: «Мы — секта синефилов с завышенными требованиями: делаем только то, что хотим и считаем нужным. Самое интересное, что почему-то это продолжает нравиться нашим читателям».

И лучше Арины никто не скажет, разве что Петр Лезников

Но он уже настолько странный, что общается телепатически. С духами прошлого и с просрочившими дедлайн критиками. У Петра во взгляде четыре с половиной минуты тишины Кейджа и вся любовь киношного народа. Когда я звоню Аркус, Любовь говорит: «Главное в жизни понять, в чем счастье. Я решила, что счастье — это кайф от работы, которую ты делаешь хорошо. Есть, конечно, логика с прагматикой, но со временем понимаешь, что важнейшие процессы текут вне логики с прагматикой и даже поперек них. Логика с прагматикой заставляют тебя думать годами — подходишь ли ты этому миру, а обретенное в работе счастье заставляет тебя обо всем забыть, и, опа, мир внезапно принимает тебя целиком, во всей красоте твоих трещин и трещинок».

Жизнь это сеанс одновременной игры с непреодолимыми обстоятельствами. Игры навылет. Из жизни. Сергей Добротворский, а вслед за ним и все мы, любил цитировать Кокто, говорившего, что «кино снимает смерть за работой». «Сеанс» не может помешать смерти, но помогает кино. Напомню: важнее кино по-прежнему только люди. Люди, фильмы, жизнь — вот что такое «Сеанс». Разве это не очевидно?

Текст: Зинаида Пронченко

Фото: Лина Либо, «Подписные издания», архивы пресс-служб

Визаж и волосы: Евгения Сомова

Ассистент стилиста: Инга Рачкова

Портреты лауреатов премии «ТОП 50» в номинации «Книги» мы сделали в коллаборации с командой «Подписных изданий» и в их авторском стиле — точнее «Подписные» @izdaniya сделали, а мы в восторге наблюдали за происходящим.

Благодарим администрацию Смоленского лютеранского кладбища за помощь в проведении съемки.

«Собака.ru»

благодарит за поддержку партнеров премии

«ТОП 50 Самые знаменитые люди Петербурга 2020»:

ДЛТ

старейший универмаг Петербурга и главный department store города

и

ювелирную компанию Mercury