«Эшелон на Самарканд»: За что будут ругать (и зря!) новый роман Гузель Яхиной?

После прошлого (несколько бесстрастного) романа «Дети мои» Гузель Яхина написала яркое приключенческое роуд-муви «Эшелон на Самарканд». На основе одной из самых печальных страниц нашей истории — голодающее Поволжье, массовая смертность, умирающие дети — она создала произведение, которое поражает воображение, захватывает, развлекает и вряд ли кого-то по-настоящему ужаснет.

1923 год, голодающая Казань. Начальник эшелона Деев и комиссар Белая забирают из эвакоприемника пятьсот бездомных детей, а потом долго везут их в теплый и гипотетически сытый Самарканд. По дороге с ними случается разное: то Дееву приходится одалживать для орды своих босых оборванцев обувку у казанских солдат или выбивать продовольствие с наганом в руках, то бороться с холерой или идти на приступ жуткой цитадели — ссыпного пункта с реквизированными продуктами. Каждая такая история могла бы закончиться трагично, но становится очередной демонстрацией идеи романа: дети — великая сила, пред которой склоняются и суровые красные командиры, и лютые чекисты, и не менее лютые бандитские шайки, и вообще кто угодно. Дети — возможность стать лучше, чем ты есть. Дети — надежда и спасение.

Одна из основных особенностей «Эшелона на Самарканд» в том, что это очень зрелищный и кинематографичный текст. Если чекисты везут детям продукты, то заодно отдают и целую яблоню — привязывают к крыше вагона, а поваренок плачет от счастья, собирая яблоки прямо на ходу. Если герою понадобилось избавиться от детской одежды (не спрашивайте), он выкидывает ее из окна мчащегося поезда — и сотни белых рубашек подхватывает ветер, они летят за окнами, как белые птицы. Совершенно не скупится Яхина и на страшные описания: голод, болезни, нищета, вздутые животы, прозрачные лица, хрупкие косточки, язвы, фурункулы, доведенные до отчаяния матери и другие ужасы. Но при этом самыми разными способами писательница уводит от реальной трагедии к условности и сказочности, делает взаимодействие с текстом комфортным. Бредут по степи нищие скитальцы — костлявые плечи и тощие ноги, обутые в грязь. Но тут же среди них ковыляет человек, неожиданно одетый в бочку, из которой торчит голова. И сразу снижается уровень драмы: костлявые скитальцы забыты, а внимание переключается на этого степняка — это интересно, зрелищно и как бы уже не настоящая беда.

По своему строению «Эшелон на Самарканд» больше всего похож на сериал: в каждом эпизоде происходит отдельное приключение с нарастанием напряжения и кульминацией, после которой нам дают немного передохнуть. Свой эшелон герои называют «гирляндой» за разномастные вагоны: один — бывшая путевая церковь, другой — дореволюционный аристократический, еще несколько — обычных пассажирских. На маршрут этого поезда Гузель Яхина нанизывает немало эпизодов тоже разномастных, как гирлянда: от комических до откровенно жутких. Объединяют их все правила жанра — что бы ни случилось, мы знаем: каждая серия закончится хорошо.

Еще не успев выйти, «Эшелон на Самарканд» попал в скандал с плагиатом (о том, почему это не так, писательница выпустила отдельный пост — Прим.ред), да и вообще обвинять Гузель Яхину во всех смертных грехах стало в некотором роде национальной традицией. Вполне возможно, в скором времени на нее начнут сыпаться новые обвинения: например, в недопустимости создания на основе чудовищных реальных событий развлекательного роуд-муви для семейного просмотра. Впрочем, тут она будет не одинока: активно ругали за умолчание ужасов холокоста знаменитого «Мальчика в полосатой пижаме» Джона Бойна, подобные претензии можно выдвинуть и фильму «Кролик Джоджо» Тайки Вайтити, и многим другим произведениям, в которых прошлое не рассматривается с безжалостных позиций сурового реализма. Корректно ли это? Ответ на вопрос лежит в этической плоскости, где каждый определяет его для себя сам. Но независимо от этого, «Эшелон на Самарканд» Гузель Яхиной — один из самых ярких и колоритных русских романов года, который наверняка ждет большой читательский успех.

Текст: Арина Буковская, книжный обозреватель