Знакомьтесь, новая прима Мариинского театра Надежда Батоева: «Я задумывалась уйти из балета, но остановила мой педагог»

Надежда, во-первых, поздравляю! Во-вторых, каково — проснуться примой?

Это как день рождения, только поздравляют все вокруг в два раза больше. (Смеется.) Если честно, я никогда не думала, что стану примой. Подумывала об этом в формате несбыточной мечты, но без надежды на то, что сбудется. Я в шоке!

Назначение было неожиданностью?

Да. Счастливой, но неожиданностью.

Начнем издалека. Вы родились в одном из самых холодных мест России — в Нерюнгри. Я, кстати, родилась рядом — в Якутске, но прожила там совсем недолго.

Мои родители были в Нерюнгри на заработках, и там у них родилась я. Мы прожили в Якутии два года, поэтому я совсем ничего не помню. Моя история началась в Волгограде, где я провела все детство.

Есть стереотип, что балетные дети лишаются детства из-за колоссальных нагрузок по учебе. В вашем случае это правда?

Абсолютно нет. У меня было все. Вместо айпада — «Денди», вместо просиживания дома — дворовая жизнь. Я играла в футбол с волейболом и висела на турниках, каталась на роликах и играла в «Казаки-разбойники». Каждые выходные мы бегали купаться на берег Волги, тогда еще это было можно. Мне грустно, что Волгоград сейчас немного заброшен, но радует, что в нем стараются что-то делать совсем юные ребята. Волгоград для меня — город, в котором не было разочарований.

И здесь начался ваш путь балерины!

Интересно, что начался он не с меня, а с двух моих братьев. Мама отдала их в самодеятельность, хотела, чтобы они попробовали себя в танце. Пока они занимались в зале, а мы их ждали, я бегала и прыгала по коридору. Однажды маму спросили: «Почему вы не отдадите дочку в танцы?» Мама немного задумалась, ведь я тогда была слишком маленькая, но решилась. Так я попала сначала в самодеятельность, а потом в местный маленький театр.

Как из этой точки вы оказались в альма-матер — петербургской Академии русского балета?

Подруга мамы посоветовала ей отвезти меня в Москву на просмотр. Это было летом, мы собрались и поехали, но оказалось, что все педагоги в отпусках. А в Петербурге тогда шел августовский набор, мы поехали туда. Было 30 человек на место, но меня взяли.

Вы ученица Людмилы Сафроновой, легендарного педагога, из-под рук которой выпускались примы и звезды. Помните свое первое впечатление?

Мы пришли к Людмиле Николаевне в четвертом классе. Тогда она как раз выпускала Алину Сомову и Лену Востротину. Ей уже тогда было много лет, но я помню, как она подняла ногу — высоко-высоко — и начала бить по ней рукой, приговаривая «Вот, видите, она у меня не трясется! Нужно держать вот так!» Я была в шоке. Я была восхищена. Не все умеют преподавать балет, нужна предрасположенность. У Людмилы Николаевны она была. Вместе с огромной любовью к балету.

Как она повлияла именно на вас?

Даже тех балерин, кого академия считала с не очень большим потенциалом, Людмила Николаевна вытаскивала. Искала и находила роли, в которых каждая из нас выигрышно смотрелась. У нас был большой класс, но у нее хватало любви на каждого. Благодаря ей из последних учениц я встала к концу обучения в ряд с первыми. Она что-то во мне увидела. На курсах у нас было обучение 9 лет, но после 8 ты мог уйти со средним образованием. Я задумывалась об этом, но Людмила Николаевна меня остановила и настояла, чтобы я получила бакалавра.

Почему хотели уйти из академии?

Был кризисный момент. Тебе с маленького возраста тяжело, во-первых, морально, потому что приходится принимать решения, и, во-вторых, физически из-за колоссальной нагрузки. Балетные все очень дисциплинированные, самая близкая к нам школа в этом плане — военная. Помню, во время учебы меня разгружали прогулки по Петербургу. Я выходила и просто шла. Сейчас на это, конечно, гораздо меньше времени, хотя вчера с вашей съемочной группой мы оказались на Елагином. И я вспомнила, каково это — Елагин, солнечный Петербург, выходные. Самый красивый, конечно, у нас город.

Есть ощущение, что мир меняется и балет меняется вместе с ним. Современной балерине жить и работать легче, чем, например, ее коллегам в прошлом веке?

У нас такое же жесткое расписание и порядок, но думаю, некоторые стереотипы и страхи сильно пошатнулись. Например, девушки раньше реже уходили в декрет, переживая за карьеру. Прима-балерина Олеся Новикова недавно родила четвертого ребенка — четвертого! Это вау. А еще Олеся всегда возвращается в прекрасной форме обратно на сцену. Я знаю, что раньше перед спектаклями все артисты очень долго репетировали, потому что на это было время. Перед спектаклем — обязателен ритуал «ножки наверх» и отдых. Это все правильно, но из-за безумного темпа нынешней жизни порой мы встречаемся с партнерами за 3–4 дня до выхода. То у балерины спектакль, то у партнера. Отдыхать, конечно, хочется, но когда ты чаще на сцене, перестаешь ее бояться.

Помните свою первую роль?

Мне кажется, первую я не станцевала, потому что педагоги не пускали — настолько я была плоха. (Смеется.) Но помню, что это были либо амурчики, либо марионетки в «Дон Кихоте». Я была совсем малышкой.

Телепортируемся от первой к последней роли. Вы станцевали в премьерном балете «Двенадцать» Саши Сергеева, который с успехом показали в июле. Как это было?

Я бы назвала два слова — интерес и риск. Саша сам солист Мариинского, он прекрасно знает, каково это, быть исполнителем. Он учитывал нашу индивидуальность и соединял текст Блока, музыку Тищенко и свою идею в единый организм.

Вы танцуете Катьку — проститутку, девушку одного из главных героев.

Эта роль может быть не такая большая, как в трехактных балетах. Но ее сложность в том, чтобы показать за маленькие танцевальные куски раскрытие героини. Да, она прожженная жизнью женщина с не самой лучшей судьбой, но мы не знаем из текста и не знаем из балета, как она до нее дошла. Это можно только придумать в голове. Довольна она? Недовольна? Изображает ли радость с Ванькой? Что было между ней и Петрухой? Это загадка и задача, которую я для себя решаю, чтобы помочь разобраться зрителю.

Кроме Сергеева, вы танцуете у нового поколения хореографов Мариинского — работаете с Максимом Петровым, Владимиром Варнавой, Ильей Живым.

Возможно, это неправильно, но я разделяю контемпорари и неоклассику. Эти направления стремятся быть воедино, но у них не получается, к счастью. Контемп — больше про душевные переживания. Здесь можно допустить и простить недотянутые стопы, странные своеобразные позы, расхождения с классической техникой. Неоклассика — это совершенствование классики. Да, это могут быть чересчур растянутые ноги и экстремальные позы, но при этом все обязательно выворотно и дотянуто.

Что для вас важнее?

Важнее, нравится мне спектакль или нет. Я стараюсь не отторгать непривычное и непонятное, а думать, как поменять работу так, чтобы все получилось. Что важнее? Важнее танец, а танцевать я люблю.

Есть ли у вас совет для тех, кто хочет понять или начать понимать балет, но не знает, с чего начать?

Начать нужно с правильного балета. Кто-то хочет увидеть знаменитые 32 фуэте — тогда вам на «Корсар» или на «Дон Кихот» с «Лебединым озером». За чувственностью и эмоциями — на «Жизель». Прислушайтесь к себе и выбирайте!

Когда у вас случается перегруз от работы и балета, что помогает?

Выезд в Ленобласть. Обычно выходные выпадают на понедельник или вторник, и я уезжаю за город — ненадолго изолируюсь. Еще выручают друзья не из балетной сферы. Я слушаю их истории, погружаюсь в жизнь без танца — очень расслабляет.

Раз вы теперь новая прима, что у вас с новыми ролями?

Честно скажу, пока не знаю. Я никогда не жду и не выпрашиваю роли — я такой человек. Не умею этого делать. Например, я украдкой мечтала станцевать Мехменэ Бану, правительницу в балете Арифа Меликова «Легенда о любви». Но я боялась, что зрители и руководство считают, что я по темпераменту больше ее сестра — Ширин. И когда Юрий Валерьевич Фатеев, наш заведующий труппой, предложил мне роль Мехменэ, я чуть не переспросила: «Вы точно мне это предлагаете?»

И наконец — какие планы на сентябрь?

Вопрос сложный, ведь перед этим будет отпуск. (Смеется.) У балетных отпуск очень длинный — 56 дней. Хотя это большая редкость — отгулять весь срок, обычно мы выходим гораздо раньше. Я вернусь в Мариинский 8 сентября, дальше будет вход в форму и выход на сцену. Возможно сезон откроем как раз «Двенадцатью». Посмотрим!

Фото: Дана Сапарова

Текст: Алина Исмаилова

Стиль: Дарья Пашин

Визаж и волосы: Полина Панченко

Свет: Максим Самсонов и Николая Балясников (Skypoint)