Андрей Сяйлев: «Мы вернули дереву обратно свою стихию»

В этом году «ВолгаФест» был не вполне обычным. Темой фестиваля 2024 года стали «Другие берега», и фестиваль действительно вышел на них. Специальная арт-программа прошла на острове Проран. «Супрематический куб» великого Николая Полисского был разобран... Именно его материалы послужили основой для создания ряда арт-объектов на острове. Проект получил название «Сотворение Прорана», его куратором выступил знаковый современный художник Андреи Сяилев. Собака.ru пообщалась с Андреем и расспросила о чуде генезиса паблик-арта, а также о первом шаге к созданию ландшафтного парка с современным искусством.

Местные и карта

«Сотворение Прорана» таит в себе механику проекта, когда мы для себя проговаривали через социальные и игровые практики, что же такое Проран. Со стороны зрителя, мы как будто субъективируем его для себя. С другой стороны, подготовка к этой социальной практике происходила вместе с местными. Нам нужно было подружиться с ними, и поэтому мы придумали игру, когда мы от какой-то иммерсивной инклюзивной событийности перешли к «социальной скульптуре». Мы делали с местными общее дело – с их слов, по их фото и историческому материалу, которым они делились с нами, придумали карту Прорана.

Мы решили сразу несколько задач, первая из которых – мы взяли в соучастники местный контекст, то есть мы стали большой командой, которая делала этот проект. Вторая – мы развиртуализировали Проран, проявив его на психогеографической карте потенциального «самаритянина» – того, кто ездит на этот остров отдыхать. Мы создали сервис, благодаря которому ты можешь приехать и изучить территорию, посмотреть исторические фотографии, описывающие тот или иной период.

Поначалу нам было тяжело найти общий язык с местными жителями: после ряда инцидентов с разными турбазами и манипуляциями с земельными участками в нулевых на нас смотрели с опаской.

Проранские герои

Одним из первых местных, через которого мы начали налаживать коммуникацию, была Оля Банкетова. Она представитель большой семьи, которая живет на Проране с 1947 года. Оказалось, что она хотела написать книгу про историю Прорана, но не знала, с чего начать. Она начала делиться с нами информацией, старыми фотографиями из своего архива. Оля познакомила нас со своей мамой, там у них пасека с папой, в центре бывшего поселка. Также они сами пошли к местному старожилу Хазову, который живет на Проране с 1936 года. В голосовых сообщениях он рассказывал разные истории от первого лица. Например, он рассказал историю про пленного австрийца, с которым вместе, будучи мальчишками, они уходили гулять, пасти коров. Этот пленный австриец не уехал после того, как закончится срок интернирования: он женился на русской девушке Фросе, взял русские имя и фамилию – Иван Иванович Бирюков – и жил до старости на этом острове. Почему-то все местные Фросю считали колдуньей: обосновывали это тем, что когда она умывалась водой из бочки, поливая наутро огурцы этой водой, они все увядали.

Еще один герой – Валерий Артемьев, который работает матросом на дебаркадере, к которому пристают омики. Его прадед приехал сюда в 1923 году, когда на Проране начали возводить гидротехнические сооружения для укрепления территории. Прадед Валерия был одним из первых переселенцев. Они жили как раз в том доме, где обитали австрийцы.

Не Проран

Раньше этот остров не был Прораном. Он стал так называться только после того, как его укрепили, сделали такую «прореху» в воде. В разные века он назывался по-разному: от Телячьего, а затем Рождественского острова до Поджабного затона. Поджабным он назывался потому, что местные жители называли «жабками» болотных черепах, которые в то время водились в большом количестве в этих местах.

В пик здесь проживало около трех с половиной тысяч человек. Были три поселка: Пугачевка, Поджабный и Проран. Остался только последний. Сейчас здесь живут около пяти семей.

В целом Проран затапливается примерно каждые 10 лет. Сильнейшие наводнения были в 1950-х, 1960-х и 1970-х годах. Людей после расселили, потому что там уже невозможно было жить. Местные рассказывали, как, будучи молодыми, видели, как плотину размыло и прорвало. Они жили как раз таки на берегу со стороны Воложки. В  реку смыло пять больших двухэтажных синих домов. И вот, где сейчас пляж со стороны Воложки, стояла ремонтная база – на зиму там останавливались баржи и корабли. Собственно, всю эту верфь смыло и дамбу размыло. И с тех пор остров начал приходить в упадок. Сейчас Проран постепенно проседает, потому что, по сути, это большая песчаная дюна. В прошлых веках это была заливная территория – Поджабный затон, куда из Рождествено можно было в середине лета, когда сходила вода, дойти пешком.

Ресайкл и возвращение функции

Все точки, которые мы с местными сформулировали на исторической карте, были отмечены еще и в офлайне для большей простоты навигации по территории острова. Отметками стали минималистичные арт-объекты, которые мы пересобрали из «Супрематического куба» Николая Полисского. Это тоже форма ресайкла, когда одна форма искусства сменяет другую форму. Мы вернули дереву обратно свою стихию.