Архитектор Агния Стерлигова и продюсер Александр Кармаев — вместе бюро Planet9 — устроили в Петербурге два интерактивных выставочных суперхита: экспозицию-путешествие «Балабанов» в «Севкабель Порту» и блокбастер ЦВЗ «Манеж» «Первая позиция — русский балет». Как их междисциплинарные выставки-аттракционы стали всероссийским феноменом, узнал генпродюсер Новой сцены Александринки Александр Малич. Агния Стерлигова и продюсер Александр Кармаев — лауреаты премии «ТОП50. Самые знаменитые люди Петербурга» в номинации «Искусство».
В петербургском экспозиционном деле вы совсем не новички: «Покой и радость» и персоналка Ли Бул в «Манеже», «Линия Рафаэля» и мультимедийный проект «Искусственный интеллект» в Эрмитаже, «Летняя выставка» для Дома Радио — в се это работы вашего бюро Planet9. Но именно в этом сезоне вы вдруг превратились в звезд выставочного дела. Как так?
Александр: Ну, звезды — это слишком громко, все звезды у нас на ТВ и в ютьюбе, вам ли, Александр, не знать. Я думаю, мы стали заметны чуть раньше, когда в 2022-м в московском «Манеже» шумно прошла выставка-байопик «Виктор Цой. Путь героя» — наш первый собственный продюсерский проект. 11 залов на площади более 2 000 квадратных метров, 76 графических и живописных работ Виктора, за 300 экспонатов — и продление из-за огромного спроса. До этого наше бюро семь лет занималось исключительно архитектурой выставок и музеев. Но именно «Путь героя» произвел вау-эффект. В чем особенность? Впервые нашим заказчиком стали не музей, куратор или институция, а сотни тысяч людей, которые заплатили за входные билеты, и это был наш первый продюсерский опыт. Для меня именно эта выставка стала знаковой из-за ощущения, что мы не подвели такое количество глаз, чувств, душ. Агния: А для меня знаковой стала все-таки «Первая позиция — русский балет»: я ведь придумала ее больше пяти лет назад, но реализовать идею мы смогли только после объединения наших усилий с «Манежем». Хотя по сумме обстоятельств самый мой любимый проект — все-таки «Балабанов», к тому же он идеально совпал со временем.
Интересно, что у вас разные точки зрения. Но возьмем именно петербургские проекты: построить мир артхаусного режиссера и мир балета — э то ведь максимально разный материал.
Агния: Абсолютно. Это не работа в условном Эрмитаже, в наших продюсерских проектах у нас больше свободы. Но их объединяет то, что там и там есть масштаб, выстроенный сторителлинг и заметная сценография. Как ни странно, мы очень трепетали перед релизом «Балета». Очень. У меня было ощущение грани между триумфом и провалом. Не потому, что мне казалось что-то слабым, скорее, из-за количества интересантов, бенефициаров, стейкхолдеров (лица или организации, которые непосредственно работают над проектом. — Прим. ред.). Представьте — 46 музеев-участников, три соорганизатора — «Манеж», Planet9 и РОСИЗО — попробуйте договориться между собой. И я в итоге была приятно удивлена, что негативных отзывов практически не было.
Александр: Все негативные отзывы читаю я. Просто не показываю их тебе.
И что? Вас разве критикуют? Очереди стоят, в Москве везде на билбордах красуется логотип Planet9.
Александр: Не везде, но мы над этим работаем. Дело в том, что все наши продюсерские выставки, за исключением разве что открывающихся на московском «Хлебозаводе» в июне «Смешариков», проходят в режиме аудиопогружения. Этот прием впечатлил Агнию на выставке David Bowie Is (передвижная выставка, посвященная жизни и творчеству Дэвида Боуи, открытие которой состоялось в Музее Виктории и Альберта. — Прим. ред.). С одной стороны, это дополнительный инструмент, мощный драматургический эффект. С другой — сложность. Объясню почему: мы долго бились над тем, чтобы найти а удиосопровождению более точное название, чем аудиогид. Но мы проиграли — ксерокс есть ксерокс, а не копировальная машина. Зрители привыкли, что аудиогид — это когда ты получаешь определенную информацию, нажав кнопочку «12» у картины, и тебе вещают: «Это полотно рассказывает нам...» Мы же осознанно опускаем информативность в пользу аудиоперформанса или даже спектакля. Наша задача, чтобы человек, выйдя с «Первой позиции — русский балет», заинтересовался темой, уловил сочетание музыки, танца, живописи, моды и пошел в театр или читать книги по теме. Это и есть результат, которого мы добиваемся.
Агния: Придумывая эту экспозицию, мы решили, что не будем замахиваться на энциклопедию русского балета в ста томах: возьмем хронологический принцип для первого этажа, устроим лабораторию на втором, а прошьем все это нитью «Лебединого озера». Такой вот у нас подход. Ну и, конечно, в проектах, которые мы продюсируем, архитектура играет очень важную роль. Например, Балабанов в «Севкабель Порту»— это монолитный металлический, вовлекающий ландшафт; страна, в которой дорожные знаки-цитаты ведут посетителя по миру режиссера. Полная иммерсивность и выстроенная из декораций реальность фильмов Алексея Октябриновича. А в балете мы буквально иллюстрируем 350 лет истории: от огромных профилей российских императоров через театральные ложи к загадочному билибинскому лесу и по номенклатурной ковровой дорожке к эфемерному лабораторному пространству.
Вы сказали, что у вас была полная свобода, но представим: к вам приходит музейный куратор. Мне кажется, у них есть свои замуты и они всего боятся: не дай бог, недостаточно историзма или артефактов. Это проблема?
Агния: Вообще нет. Например, автором идеи и куратором выставки «Балабанов» стала Тата Гетман, которая много лет работает в Третьяковской галерее. Она сказала: «Люблю Балабанова, хочу сделать проект». И собрала всех: семью режиссера, правообладателей — к инокомпанию СТВ, журнал «Сеанс», а всю продюсерскую работу, включая поиск денег, выполнили мы. Сценографией я довольна на сто процентов из ста. Погружение в этот жестяной мир с дорожными знаками имело колоссальный эффект. С нашим трамваем сфотографировалось полгорода, мы даже обнаружили в тиндере аватарку на его фоне. Кстати, долго думали, как затащить трамвай в «Севкабель», в итоге пришлось собирать его по частям на месте — скрупулезная работа бутафоров.
Как вы выбираете проекты и выстраиваете взаимодействие с кураторами? Или вы сами кураторы?
Александр: Наше бюро работает в двух режимах. Первый: к нам приходит куратор и говорит: «У нас есть выставка, сделайте нам проект». Второй: мы сами придумываем выставку и продюсируем ее. Это, конечно, поинтереснее. Сидели мы летним вечером на кухне с моей старшей дочкой, играли на гитаре, Агния, ненавидящая бардовские песни, тоже с нами рядом. Вдруг мы начали «Кукушку», и Агния удивленно: «Тебе сорок, дочери семнадцать, а у вас один музыкальный вкус. Цой — э то наш Боуи. Давайте выставку!» И мы дали.
Агния: Было решено, что Саша, который тогда был вице-президентом одной из крупнейших IT-компаний, закончит там свои дела и будет заниматься только Planet9, бюро, которое я основала в 2015 году для работы над проектами в области культуры. Я сформулировала это как «архитектура впечатлений». Саша разбирается в коммуникациях, а в том, что мы делаем, это невероятно важно. Сначала он помогал мне на общественных началах, ведь для меня проблема даже написать пост в соцсетях, и мы поняли, что нужна стратегия продвижения: не из-за тщеславия, а чтобы иметь возможность выбирать лучшие идеи.
Сложно работать и одновременно жить вместе?
Агния: Мои родители — архитекторы, всю жизнь вместе работают в своем архитектурном бюро. Редкие ссоры в нашей семье случались только из-за дел. Я говорила, что никогда в жизни не выйду замуж
за архитектора, никогда не встречалась с архитекторами, хотя все мои друзья — архитекторы. Но как только в жизни появился паттерн, похожий на родительскую ситуацию, удивительно, как быстро я в эту колею вошла и не представляю себе жизни по-другому.
Александр: Отвечу без шуточек: великое счастье, когда люди имеют возможность проживать одну жизнь и профессиональную, и личную, если ты горишь тем, что делаешь. Нам просто повезло.
Агния: Еще это очень удобно инфраструктурно. Карантин — оба вольны сидеть, где хотим. Поехать в отпуск или командировку — всегда вместе. Единственное, Саше нужен кабинет, находиться с ним в одном помещении опасно для здоровья.
Это еще почему?
Александр: Я же все время разговариваю по телефону, причем громко.
Вы как-то делите обязанности? Границы, вот это все.
Александр: Конечно! Слава и богатство — Агнии, проблемы и сложности — мне.
Сколько проектов вы сделали вместе?
Александр: Думаю, около 60.
Какой у каждого из вас бэкграунд?
Агния: Я москвичка, училась в МАРХИ, потом в Венеции. В 2012 году в составе бюро делала проект для венецианского павильона Архитектурной биеннале — не как креатор, а как архитектор: чертежи и авторский надзор. Тогда я подумала: боже, хочу заниматься только выставками. Придумала Planet9 — и вот у нас уже 140 реализованных проектов. В какой‑то момент я поняла, что интересно было бы еще и продюсировать, чтобы никто не говорил тебе: «Знаете, я люблю голубой, покрасьте стены в этот цвет». Хотя даже с музеями система отношений относительно горизонтальна. Моя амбиция возникла из желания более объемной сценографии, тесно связанной со смыслами. За полгода до встречи с Сашей я придумала «Русский балет», и за это время история выстроилась в концепцию с визуализациями и темами.
Александр: Я из Петербурга и двадцать лет был пиарщиком. Удивительно, что про архитектуру событий я задумался лет десять назад, когда в Петербурге на Конюшенной площади построили шатер с мультимедийной инсталляцией «Ван Гог. Ожившие полотна». Я тогда подумал, что это классный формат — собирать таким образом сотни тысяч людей и давать им яркие эмоции, впечатления. Было интересно, а как это устроено? Я стал изучать вопрос. А потом встретил Агнию.
Это правда, что вы познакомились в самолете на большой высоте?
Александр: Да, и наша встреча связана с балетом, Петербургом и Венецией. Мы летели с Венецианской биеннале, лозунгом которой было «Не дай нам бог жить в эпоху перемен». На соседнем кресле в самолете оказалась Агния, а я читал книгу Сержа Лифаря о Дягилеве. Так все и завязалось. Позже уже в Петербурге Агния пригласила меня на открытие выставки в Эрмитаже, которую проектировало ее бюро.
Агния: Тогда я испытывала к Александру ровную симпатию, отчасти связанную с его высокой позицией в тогдашней корпорации Mail.ru Group.
Александр: А удачно женился в итоге я: петербуржцу, чтобы сделать хорошую карьеру, нужно жениться на москвичке. После выставки я позвал Агнию на кофе, а потом на главную вечеринку ПМЭФа — у себя дома.
Агния: Не было в этом нашем желании встретиться никакой романтики.
Александр: Кроме алчности Агнии.
Агния: Дальновидности, я бы сказала.
Как все превратилось в семейный союз и power couple?
Агния: Это наш семейный союз превратился в бизнес, а точнее в дело нашей жизни. Я, к сожалению или счастью, горю своим делом, у меня нет хобби или других увлечений. Мое дело покрывает все мои потребности: это чудесный образ жизни, лучшие люди рассказывают истории про невероятные явления.
Александр: Мы проектируем впечатления и даем импульс к эмоциональным переживаниям.
Фото: ЛИНА ЛИБО
Стиль: ОЛЕГ УЛЬЯНОВ
Ассистент: АРТЕМИЙ ПОТАПОВ
Визаж: ДАРЬЯ ВАРЕНЦОВА
Волосы: АНАСТАСИЯ КАРТАШЕВА
Свет: SKYPOINT
«Собака.ru»
благодарит за поддержку партнеров премии
«ТОП50. Самые знаменитые люди Петербурга» — 2023:
Ювелирную компанию ALROSA Diamonds
Премиального петербургского девелопера Группу RBI
Компанию LADOGA
Официального дилера премиальных автомобилей EXEED Центр РОЛЬФ Витебский
Комментарии (0)