Анастасия Альбокринова стала куратором нового выставочного проекта «Нежные касания цифровых тел» в галерее «Виктория». Она рассказала о подготовке к выставке, работе с искусственным интеллектом и задачах искусства в цифровом мире.
Ты писала, что готовила выставку год, даже украла тележку. Через какие приключения еще пришлось пройти, может, чему-то научиться?
Мой «год» на подготовку выставки – это, на самом деле, больше полугода размышлений и собирания папки на рабочем столе, пара месяцев в попытке сузить все свои «хочу» до конкретных имен, работ и рамок бюджета, и три месяца непосредственной работы.
Приключений было достаточно, один список покупок для инсталляции Людмилы Калиниченко стоит многого: красная бегущая строка и четыреста килограмм соли, пластиковые фламинго, керамические ангелы, надувной бассейн и целый сад пластиковых растений из Китая.
Или погрузка работ в Москве: за день я с водителем объехала пять точек в разных концах города. И да, был потерянный насос от надувной скульптуры Ивана Горшкова, и украденная тележка уборщицы под кирпичи Андрея Сяйлева, и 3,5 часа внепланового ожидания водителя у мастерской Игоря Самолета, пока мы доделывали инсталляцию.
И монтаж: оказалось, вентиляторы для инсталляции Сяйлева не белые, а черные, и нужно затягивать стену черным полотном, а соль приехала комьями, и прекрасная девушка-волонтер, как итальянская донна, топтала ее ногами.
Но самым сложным, как оказалось, было создать текст, который все опишет. Выставка пост-цифровая, и мне хотелось, чтобы текст написал искусственный интеллект. Я нашла ai-writer – вводишь заголовок на английском языке и получаешь статью, собранную по мета-тегам из гигантской базы данных научных публикаций. Но вот проблема – этот текст не совсем описывал выставку. Поэтому сначала я написала первый текст, очень наукообразный, потом второй, художественный, его зрители видят при входе. Третий – пресс-релиз, где была попытка найти простые слова. А потом озарило – использовать ai-writer для мета-комментария к отдельным работам. Я разбила статью на фрагменты и сопоставила их с произведениями – и странные цитаты внезапно стали раскрывать новые смыслы, давать углы зрения и возможность интерпретировать то, что видишь.
Как отбирались авторы? Были ли работы, которые очень хотелось показать, но в итоге они не попали?
Был пул авторов, про которых я сразу знала, что да. Это ряд самарских художников – Владимир Логутов, Андрей Сяйлев, Саша Зайцев. Они работают в Москве и других городах, а здесь никто не видит их новое искусство, за которое они получают премии, персональные выставки и участие на международных биеннале. Их привоз для меня не только действие в интересах искусства, но и в просветительская задача.
Еще двое захватили мое воображение так, что пришлось включить их в список. Это Иван Горшков из Воронежа и Людмила Калиниченко из Екатеринбурга. Мне кажется очень важным показывать региональное искусство – не все создается в Москве, и нельзя вечно заниматься импортом-экспортом между Самарой и столицей. Оба оказались максимально коммуникабельными, а Людмила даже приехала с двухлетним ребенком на монтаж и артист-толк.
Были и неожиданные находки – в «Формограмме» я увидела холсты тольяттинского художника Герасима Герасимова, расспросила про его оригинальную технику – жостовская роспись, подвергнутая цифровому глитчу. Мы договорились с ним о новом объекте – подносе, на котором он разыграет свой характерный прием. Другой автор – Михаил Михайлов, был мне знаком как арт-директор Музея рок-н-ролла. Он принес в галерею свое портфолио, и стало понятно – это художник, делающий почти не исследованную искусством пост-цифровую фотографию.
Твое «я» художника как-то проявилось в том, как выглядит выставка?
В выставке я шла от образа, который зритель должен ощутить в первую очередь телесно – ноль перегородок, максимум объемных вещей, чтобы тело фланировало в пространстве галереи, и искусство – сочащееся, яркое, на первый взгляд, наивное. Это должен быть карамельный фонтан, неоновый парк аттракционов, засасывающее и погружающее пространство. И уже на второй взгляд произведения открывают свое содержание – сложные объекты, они обманывают зрительское восприятие, говорят о хрупкости цифрового мира в мире реальном, о бесконечном путешествии образа и его застывании в виде конечного произведения искусства и разных формах взаимодействия наших тел – цифровых и физических, где через нестабильность этих контактов мы осознаем нашу смертность.
Как разграничиваешь в себе художника и куратора?
Нужно, скорее, поставить более неудобный вопрос – разграничиваю ли я себя как куратора и дизайнера. Я понимаю – выбор мной темы и произведений во многом визуальный и эмоциональный на уровне осязания. Я могу не поднять все концептуальные слои работы, но я могу чувствовать ее принадлежность глобальному образу выставки. У меня уже созрел образ следующего проекта – и он тоже в первую очередь визуальный, а какие там будут произведения – станет ясно в процессе. И если выставка будет.
О чем эта выставка для тебя?
Пост-цифровое сегодня – это тренд. На Уральской биеннале этого года была прекрасная выставка Владимира Селезнева «После нас» – о том, какие цифровые следы мы оставим, когда уйдем. Есть много ракурсов, чтобы мыслить пост-цифровое, и мне нужно было сформулировать свое видение. «Нежные касания» для меня – о возвращении чувственного измерения. О преодолении барьера «черного зеркала» и осознании, что мы строили цифровой мир по подобию нашего, а он теперь живет по своим законам, и наша новая задача – вытащить элементы цифрового мира в физический и найти его новые свойства. Они как раз и заключаются в появлении новых измерений – помимо визуального, это тактильное, чувственное, когда на уровне тела можно осознавать произведение искусства. Это пласт существования, которым мы жертвуем, чтобы иметь больше возможностей в виртуальном мире. Но мы конечны, и в этом смысле пост-цифровое искусство – такое же, как мы.
Мы постоянно спрашиваем к чему нас приведут технологии: к утопии, катастрофе или чему-то еще. Как искусство и, в частности, выставка отвечает на этот вопрос?
Эта выставка скорее фиксирует состояние нашего сознания, нашей погруженности, срощенности с цифровыми технологиями. И это не утопия, и не дистопия, а наша данность. Дальше будет все больше и больше цифровизации и возможностей нас как виртуальных тел и сознания. К зрению подключится осязание, обоняние, и то, что сейчас критикуется пост-цифровым искусством – ограниченность нашего цифрового опыта взглядом и касанием пальцев по дисплею – будет упразднено. Но я, возможно, романтик и думаю, все оцифровать невозможно. «Человеческое» будет жить на этих островах невозможности. А искусство – о них напоминать.
Текст: Талгат Мусагалиев.
Фото: Мария Головатенко.
Комментарии (0)