Иван Антонов: «Сфера, в которой мы работаем, – это одно из самых больших белых пятен в современной науке, что само по себе очень интересно»

В прошлом году Иван Антонов и его коллеги заставили весь мир вспомнить о том, что Самара по праву считается одним из международных научных центров. Вместе с коллегами он доказал, что жизнь могла прилететь на Землю «верхом на звезде».

Можете рассказать, чем вы занимаетесь так, чтобы было понятно первокласснику?

А можно ответить: нет? Первоклассник меня вряд ли поймет, но, скажем, ученику старших классов мне уже получится объяснить. Ну, я, по крайней мере, попробую: я изучаю, как и каким образом в космосе образуются химические вещества. Это важно, потому что космос очень большой, и многие вещества, которые там образуются, могут впоследствии попасть на другие планеты и привести к зарождению жизни на них. Например, загадка происхождения жизни на Земле не решена. И эта загадка тесно связана с другой: одни ли мы в космосе? И, скорее всего, если не жизнь, то молекулы, из которых жизнь могла образоваться, они сформировались в космическом пространстве. Просто потому, что космос по сравнению с нашей планетой просто огромен и на его просторах гораздо больше возможностей для получения разных веществ, из которых потом может образоваться живой организм.

Почему вы выбрали именно это направление?

Это только одно из направлений, которыми я занимаюсь. Я выбрал его потому, что, с одной стороны, так сложилось, а с другой –  мне было интересно поработать в этом направлении. Тем более, оно совпадает с моей научной направленностью: я занимаюсь наукой на стыке химии и физики, а те исследования, которые мы проводим, они как раз требуют глубоких междисциплинарных познаний и опыта экспериментальной деятельности. А еще сфера, в которой мы работаем, – это одно из самых больших белых пятен в современной науке, что само по себе очень интересно: загадка образования молекул в космосе до сих пор не решена даже в нулевом приближении.

Интересно получается: для решения одной загадки нужно разгадать другую. А что служит для вас своеобразным островком истины и реальности, от которого вы отталкиваетесь, чтобы приступить к решению и прощупыванию поля вероятностей?

Таких островков несколько. И самый главный даже не островок, а остров – это мир, который существует вокруг нас, образовавшись когда-то из хаоса. Еще один островок – это простые молекулы, которые есть в космосе. Мы видим их с помощью радиотелескопов, так как они поглощают микроволновое излучение. А еще один островок – это метеориты, выпадающие на Землю, и кометы, которые летят в космосе. Миссии, которые отправляли на кометы, нашли там сложные органические молекулы и предшественников этих молекул – аминокислоты. В Австралии выпал метеорит, на котором нашли много аминокислот. Почему это важно? Потому что аминокислоты – это довольно устойчивые системы, как и нуклеотиды – молекулы, из которых образуются жиры. А если взять определенные молекулы в определенной – азот, углерод, кислород и водород – последовательности и нагреть их, можно получить аминокислоту. Известный опыт провели в 50-е годы XX века: Гарольд Юри и Стэнли Миллер пропускали электрический разряд через газовую смесь, которая содержала нужные элементы, чтобы получить аминокислоту. Били молнией, грубо говоря, чтобы смоделировать условия на Земле. И вот сейчас именно эта версия зарождения жизни одна из самых распространенных. 

Что для вас самое интересное в вашей работе?

Честно говоря, мне все интересно! С одной стороны, я – экспериментатор и у меня большой интерес к созданию новой научной установки, которая будет делать то, чего другие еще не умеют. С другой стороны, мне интересна математическая сторона вопроса: хочется понять теоретическую основу происходящего, что всегда подразумевает много математики. Нужно решать много кинетических уравнений, выполнять квантово-химические расчеты и так далее. Ну и в конечном итоге, вопрос, которым мы занимаемся, в какой-то мере философский: одни ли мы в космосе?

Каким из своих достижений вы гордитесь больше всего?

Даже не знаю… Я успел поработать во многих направлениях, но, если посмотреть на достижения: в Штатах я построил две хорошие экспериментальные установки, которые работают до сих пор. Одна установка была в группе, где я получал научную степень, а вторая – в национальной лаборатории Сандиа, где я изучал горение. Когда я работал в Северо-Западном университете, перешел совсем в другую область – атомно-молекулярную физику. Там я в рамках изучения простых молекул и управления их вращением, собрал экспериментальную установку из «шишек и желудей», как мы называем подручные материалы, провел эксперимент и получил интересный результат, который в будущем можно будет использовать для проведения квантовых вычислений. А в Самаре я принимал участие в создании установки, на которой мы недавно получили глубокий вакуум, и в течение года жду хороших результатов.

Научная карьера – осознанный выбор или стечение обстоятельств?

Для меня это осознанный выбор, но, если можно так сказать: бессознательно-осознанный. Я всегда хотел заниматься наукой.

Кем бы вы стали, если бы не получилось связать свою жизнь с наукой?

Я думаю, что я в том или ином формате все равно занимался бы какими-то абстрактными вещами. Возможно, стал бы программистом.

Самое сложное в жизни российского ученого  – это…

Все сложно! Знаете, наверное, определенные проблемы создает достаточно негибкая система управления: какие-то вещи, которые можно было бы решить легко, приходится решать сложно. Осознание сложности этой системы и умение находить к ней подходы лежит в разных плоскостях с научной деятельностью. Это умение требует совсем других навыков: умения манипулировать информацией и решать административные задачи. Для меня это очень сложно. И эта сложность есть в жизни ученых всего мира – это не локальная проблема.

В каких пропорциях делится ваше время на рабочее и личное?

Сейчас, пока моя семья живет за рубежом, большую часть времени я посвящаю науке – процентов, наверное, 70.

Остается ли у вас время на кино, чтение или хобби? Как вы проводите свободное от науки время?

Я занимаюсь спортом и долгое время серьезно увлекался бегом на длинные дистанции. Чтение, кино, интернет и музыка – ничего необычного.

А какая книга из последних, что вы прочитали, заставила вас задуматься?

Прямо сейчас я читаю «Задачу трех тел» – мне очень нравится. Из недавнего можно отметить «1984» Оруэлла.

Для вас важно видеть, как ваша работа и открытия влияют на жизнь обычных людей?

Было бы очень приятно, конечно, это видеть. Но в моем случае результаты влияют скорее не на жизнь обычных людей, а на научные работы других ученых со всего мира. И для меня это, безусловно, важно.

По-вашему, какая наука важнее: прикладная или фундаментальная?

Фундаментальная важнее. Прикладная, конечно, тоже важна, но именно достижения фундаментальной науки делают возможными революции в науке прикладной.

Что общего у науки и искусства?

В некоторых ситуациях в науке на самом деле есть моменты, которые граничат с искусством. Есть специалисты, которые настолько развивают свои экспериментальные навыки, что ты понимаешь: сам ты такого уровня не достигнешь. Это как хороший токарь «от Бога»: есть в узких научных областях такие мастера.

Что должен уметь ученый из «завтра»?

Прямо сейчас я отвечу так: уметь работать с нейросетями.

Смогут ли нейросети заменить ученых в будущем?

Заменить – нет, а вот помочь в работе – безусловно. Они могут серьезно повысить эффективность работы в сферах, где много рутинной деятельности и нужно обрабатывать и анализировать большие массивы информации. Та же подготовка докладов, выступлений и презентаций.

Поделитесь своим главным «рабочим» правилом.

Я не очень люблю правила – они ограничивают.

У вас есть какая-то конкретная «рабочая» цель на ближайшее время?

У меня есть несколько целей на ближайшее время. Во-первых, довести до функциональности нашу ФИАНовскую установку. И хотелось бы, конечно, получить финансирование под исследования с ее использованием. И есть еще два проекта, которые хочется реализовать в течение года, – тут пока без деталей.

Чему вас «научила» наука?

Всему! В том числе подходу к решению разных проблем. Никогда не замечали интересную особенность: чаще всего красивое решение и есть правильное? И наоборот это тоже работает: если решение кажется вам некрасивым и у него много «костылей», скорее всего оно неправильное. Простая формула, простая теория, простое экспериментальное решение – чаще всего красота этой простоты служит компасом, стрелка которого показывает верный курс.

Вы верите в чудеса? Случались они с вами?

Что-то такое было! Периодически ловлю себя на мысли, что все, что происходит в жизни, – это не просто так.

Как звучал самый мудрый совет, который вы когда-либо получали?

Это скорее не совет, а открытие, которое я сделал, наблюдая за хорошими учеными. Смысл его был таков: не отвергай сходу мысли других людей и попробуй найти рациональное зерно в чужих мыслях, не торопись выбрать очевидный путь и не лишай себя возможности подумать и осмотреться. Хороший ученый, он, прежде всего, сомневается в своих суждениях.

О чем вы мечтаете?

Я мечтаю создать свое научное направление или школу, которая бы развивалась и пережила меня. Мечтаю получить признание как ученый. Мечтаю, чтобы у нас в стране все было хорошо, чтобы в мире не было войны, а планета пришла к какому-то общему решению.