Михаил Митюков: «Не бойтесь ошибаться, если чувствуете желание сделать что-то хорошее и полезное для города. Потому что ошибаются все»

Выбрав путь архитектурного самурая, основатель проекта «Надо сохранить», не замахиваясь на глобальные цели и не размениваясь на пустые разговоры, восстанавливает со своей командой все архитектурные детали, до которых может дотянуться, получает удовольствие от этого процесса и не боится рассказывать о своих ошибках, что говорит о его  недюжинной смелости.

Говорить о том, что у тебя не получилось, всегда немного страшновато. Но мне кажется, что это важно – рассказывать о своих ошибках. Просто для того, чтобы ни у кого не складывался какой-то слишком идеалистичный образ нашей деятельности и никто не думал, что «Надо сохранить» работает идеально.

Поэтому я решил рассказать о том, что мы хотели сделать, но у нас не получилось, и об ошибках, которые мы допустили на уже отреставрированных объектах, – это, наверное, самая неприятная, но очень важная тема. Хочется начать с того, что ошибки – это неотъемлемая часть пути любого проекта. Главное, признавать их – хотя бы перед самим собой – и делать дальнейшие выводы. Поэтому не бойтесь ошибаться, если чувствуете желание сделать что-то хорошее и полезное для города. Потому что ошибаются все.

«Надо сохранить» начался с ошибки: я ошибся, полагая, что смогу быстро найти единомышленников и «долго и счастливо» заниматься спасением архитектурных деталей вместе. В 2020 году мы начали проект втроем. Но к концу года я остался один. Можно долго рассуждать, почему так получилось, и сложностях коммуникации, но получилось так, что мое изначальное видение проекта с постоянной командой столкновения с реальностью не выдержало. Люди, с которыми я сотрудничал в рамках «Надо сохранить», никогда не задерживались в проекте больше чем на год или два. При этом у нас никогда не было каких-то ссор или искрящихся выяснений отношений – люди просто уставали или теряли интерес к проекту. Или и то и другое сразу. Но есть и хорошие новости: ситуация – боюсь сглазить – немного изменилась за последние два года: в «Надо сохранить» сложилась более-менее постоянная команда, с которыми мы работаем на разных объектах. Без каких-то обязательств и прессинга. Можно сказать, что это стало моим первым уроком: не все получается так, как ты задумал.

Иногда ошибки связаны нехваткой практического опыта. Например, на гипсовый барельеф Осоавиахима на Ленинградской, 59, самом первом объекте, который мы отреставрировали, мы забыли установить противоголубиные шипы. Просто не подумали даже о том, что они нужны: думали, что достаточно будет разворошить голубиные гнезда, и птицы в этом месте исчезнут. А они не исчезли. И продолжили гадить на восстановленный знак. И вроде бы ничего страшного в этом нет: объект живет в естественной среде и красиво – и натурально – стареет. Может, установи мы эти шипы, это смотрелось бы не так красиво, как почти незаметные следы голубиного помета.

Или вот еще один косяк: на дореволюционной рекламной надписи в арке на Галактионовской, 41. Когда мы начинали восстановление, то видели, что в арке стоит вода, и немного поспорили с реставраторами. Темой спора была вода: будет она подниматься по штукатурке или нет. В итоге мы понадеялись на то, что сотрудники дорожных служб, которые проводили ремонт асфальта, сделают правильную разуклонку, и решили оштукатурить стену, соблюдая историчность. Зря понадеялись – сегодня вода поднимается по стене, и штукатурка постепенно разрушается. А можно было стену не штукатурить, а оставить голый кирпич, он воду с земли «подсасывает» не так активно. Оба метода, с реставрационной точки зрения, верные, но можно было предусмотреть, что проблема с водой так и не решится.

При реставрации позднесоветских вывесок «Лаки, краски, посуда, хозтовары» на Галактионовской, 189, мы ошиблись с выбором гвоздей. Просто обычно при реставрации мы стараемся сохранять историчность материалов, с которыми работаем. Эти вывески были прибиты на гвозди, поэтому мы не стали прикручивать их на саморезы. Вот только гвозди нужно было брать оцинкованные, которые не ржавеют. А мы взяли обычные, и теперь у них шляпки такие ржавенькие немного. В целом, это даже и не заметно. Но можно было сделать и лучше.

Или вот прошлогодний случай с двусторонним рекламным коробом на Физкультурной, 96: при монтаже уже отреставрированного короба мы перепутали стороны. Наш реставратор Аня все идеально сделала, но вот такой обидный косяк на этапе монтажа.

Стоит ли этот косяк того, чтобы злиться? Да нет, конечно: просто приедем и перевесим. Когда проговариваешь какие-то ошибки вслух, они кажутся такими дурацкими: как можно было, вообще, пропустить такое? И это было моим вторым уроком: не нужно торопиться.

Есть еще одна большая тема — объекты, который мы очень хотим отреставрировать, но по разным причинам это не получается. Часто даже не по нашей вине, поэтому их нельзя занести в графу «ошибки». Но «неудачами»  их можно назвать. И хочется рассказать о некоторых из них, чтобы показать большую часть работы, которая совсем не видима, но отнимает много времени.

В районе площади Революции на улице Куйбышева, 56, есть социальный, если я не ошибаюсь, центр, на котором висит вывеска «Милосердие». И вот за этой вывеской родом из 1990-х была какая-то надпись, очень похожая на дореволюционную или времен НЭПа, у которой отчетливо читались только две последних буквы: «..ая». Я несколько раз пытался получить у собственницы помещения разрешение снять хотя бы на денек вывеску, чтобы можно было подробнее изучить надпись, но у меня так ничего и не вышло. Женщина всячески отнекивалась, придумывала разные отговорки и причины, по которым она не может этого сделать. А потом начался ремонт здания, ее вывеску все-таки сняли, а надпись, которая была за ней, просто закрасили и мы даже не знаем, что там было написано и насколько историческая эта надпись. И да, конечно, краску можно расчистить, но стоимость работ будет в разы выше, а надпись скорее всего из-за этого сильно пострадала.

Еще один прикольный объект – дом с необычной башней и странным красным шаром на углу Некрасовской и Молодогвардейской. Я там жил неподалеку и часто проходил мимо, и меня жутко раздражали выбитые стекла в башне этого дома. Это, кстати, еще один ответ на вопрос, почему я все это делаю: иногда меня просто раздражают какие-то детали и хочется их улучшить или починить. В общем, сначала мне показалось, что объект пустяковый – сделаем его на раз. Я быстро нашел и познакомился со старшей по дому и даже договорился о замене стекол, но у нас была большая загрузка в то время, поэтому мы решили перенести ремонт. Вот только, когда мы пришли через год, старшая по дому резко изменила свое мнение и отправила нас в городскую администрацию за разрешением. Понятная позиция? Наверное: никто не хочет пускать в дом незнакомых мастеров. Вот только я не имею никакого отношения к дому, поэтому в администрации меня даже слушать никто не станет. А когда мы предложили старшей самой получить разрешение в администрации, она отказалась. Что ж, «До свидания! Звоните, если передумаете!»

Можно было сделать все быстро? Да.

Изменился бы вид дома в лучшую сторону? Да! И не было десятков голубей на чердаке, которые его, во-первых, загадили, а во-вторых, мрут там, отчего появляется запах и опарыши. В таких ситуациях я больше всего негодую. Потому что нас остановила не бюрократическая машина, а обычный человек. И это очень обидно – упускать возможность улучшить что-то без масштабных вложений. Просто потому, что кто-то не хочет тебе помогать, хотя часто кажется, что помогать тебе должны по умолчанию: «Ты же хорошие дела делаешь!» Так вот это стало моим следующим уроком: какой бы благородной не была твоя цель, не все будут готовы тебе помогать. И они вовсе не такие уж и злодеи, какими кажутся на первый взгляд. И сейчас я научился принимать логику таких людей, хотя о понимании ее речи, конечно же, не идет. И такие люди меня по-прежнему расстраивают.

Если бы я рассказывал историю с лайтбоксами со сталинки на Самарской, 190, пару лет назад, она проходила бы у меня в графе «Провалы», но сегодня она красуется в списке успешных проектов. К делу: речь идет о небольших адресных табличках с подсветкой, которых в Самаре оставалось всего две штуки. Несколько лет я пытался договориться с жителями, чтобы их отремонтировать и подключить к электросети дома, чтобы лайтбоксы снова светились. И нам вроде бы удалось получить согласие на реставрацию, но подключать адресные таблички к сети здания старшая по дому категорически отказывалась. Но какой смысл реставрировать лайтбокс, который не будет светиться в темноте? Тогда я попробовал договориться с собственниками офисов, магазинов и ресторанов, которые занимали первые этажи. Не получилось и с ними. Можно было бы попробовать договориться с городскими сетями, но я уже устал и забросил этот объект. Обидно, что времени потратил массу, а результата не добился. Потому что через два года в здание въехала «Додо-пицца», и они заинтересовались «прикольными штуками» и отреставрировали оба лайтбокса сами. В итоге все сложилось: обе адресные таблички отреставрированы и одна из них даже светится. Похожая история была с советским лайтбоксом «Пожарный выезд» на Чернореченской, 55.  Я долго искал выходы на людей, ответственных за здание, махнул на все рукой, а через пару лет один из участников «Надо сохранить» Артем – совершенно случайно и через общих знакомых – вышел на начальника пожарной части, с которым сразу удалось достигнуть взаимопонимания. В итоге все «живое» и «светится».

Есть супермаркет на Красноармейской, с которым я целый год пытался договориться, чтобы они разрешили посмотреть, что находится у них под обшивкой стен. Раньше в этом помещении была мозаика и витраж, и мне казалось, что они не уничтожены, а просто закрыты гипсокартоном и фальшстеной. И в этом случае мог получиться роскошный кейс: если бы у нас получилось обнаружить мозаику, можно было с минимальными затратами вернуть городу архитектурный объект, который считался утерянным. И можно было подать пример другим предпринимателям, супермаркет получил бы прекрасный инфоповод и респект от городских – да и российских – архитекторов, реставраторов и активистов, лайки, охваты и вот это все. Но не получилось. Все снова уперлось в бюрократию. И вот, чему я научился, так это не терять надежду. Потому что у нас все еще есть шанс вернуть мозаику, если она прячется под фальшстеной. И нужно подождать, когда ситуация изменится в нашу пользу.

Эти истории научили меня, что не все получается сразу. И порой нет смысла идти напролом и тратить силы и время – достаточно подождать и заняться другими делами. Делай, как говорится, что должно.

Обычно «Надо сохранить» работает с объектами, которые находятся снаружи зданий, но однажды мы были близки к тому, чтобы начать внутренние работы. В одном из жилых домов сохранились росписи на стенах. Для Самары это очень редкая история, и таких домов с дореволюционными росписями известно не более пяти. Я пару лет ходил мимо этого дома, только чтобы познакомиться с кем-то и увидеть эти росписи вживую. Однажды мне повезло: я встретил женщин, которые стояли у парадной, и рассказал, что меня интересует. Они показали мне парадные, и мы с ними посмотрели на эти прекрасные росписи, которые покрыты слоем побелки, — ее довольно легко счистить. Я понял, что передо мной уникальный объект: даже, если бы люди увидели его только на фотографиях, это уже было бы круто. В общем, эти росписи точно заслуживали того, чтобы сделать ради них исключение и заняться внутренними работами. Я взял у одной из женщин номер телефона, мы договорились созвониться осенью, когда у нас закончится сезон «внешних» работ. Перед тем, как ей позвонить, я опросил нескольких мастеров, изучил теорию и почти привез реставратора из Москвы, которая должна была оценить степень утраты, провести замеры и взять краску на анализ. А когда, наконец, я позвонил собственнице, выяснилось, что она переехала. И никаких контактов с соседями у нее нет. Очень обидно! Можно было своими силами отреставрировать и расчистить от поздних наслоений уникальные росписи. А теперь придется с самого начала налаживать контакты с жителями дома. Но я не теряю надежды.

И, раз уж мы заговорили про надежду, настало время рассказать про самый эпичный и обидный объект – это рисованная дореволюционная реклама на доме в не очень проходном месте. Такие нежные объекты, как рисованные рекламы, которые сильно страдают от солнца и погоды, нужно реставрировать в первую очередь. Их осталось очень мало, и они для меня самые приоритетные объекты для сохранения. А на этом объекте еще и стоимость работ будет не очень высокой, потому что дом не относится к объектам культурного наследия, и дорогостоящий проект не понадобится. Я познакомился со старшей по дому, и она даже была готова помочь в проведении общего собрания собственников. Казалось, все классно. Но необычность здания в том, что дом состоит из двух корпусов, и в том, на котором нанесена реклама, всего четыре квартиры. Мне казалось, что сложностей не возникнет. Потому что каких-то законных препон не предвиделось, старшая по дому была воодушевлена и даже рассказывала милые истории о том, как в детстве она смотрела на эту надпись. Казалось бы, что может пойти не так? А оно пошло! Один из жителей этих четырех квартир решил убедить нас, что мы потратим время и силы зря, мы «молодые, зеленые» и этого не понимаем, а дом все равно снесут, поэтому нет никакого смысла что-то восстанавливать. И преподносил он все это так, словно спасает нас от ошибки.

Я был прям ошарашен от такой подачи. Представьте себе: реставрация рекламы – дешевая, в теории она могла помочь вернуть дом в реестр объектов культурного наследия, защитить его от сноса и вернуть в программу капитального ремонта. И снова нас останавливают не законодательные тонкости, а обычное человеческое упрямство. Я четыре года к этому человеку ходил. Результат нулевой. Пока нулевой, потому что – я уже это говорил – я не теряю надежд.