Молодые архитекторы Ксения Горина, Катя Князева, Елизавета Черникова, Юлия Миронова и Эдвин Мартиросян пополнили ряды выпущенных профессором СамГТУ Евгенией Репиной профессионалов, стали частью «Мастерской Сергея Малахова и Евгении Репиной» и вместе со своим преподавателем приняли активное участие в диалоге об облике города и задачах, которые им предстоит решать.
Ксения: Самара – это город купцов. Он таким был и таким, похоже, и останется. Когда-то сюда привезли промышленность, но она практически закончилась, а техническая интеллигенция так и не стала определяющим характер города сословием. Индекс человеческого капитала резко падает, «держать» картинку просто некому, и сегодня город похож на лоскутное одеяло: по пути от Безымянки до старого города ты пересекаешь несколько различных по характеру локальностей. Мы живем в мультисредовом городе, в котором среды не связаны ничем: люди стараются отгородиться от всего, что происходит за их «забором», все пронизано жадностью и злобой, и никто не хочет созидать – только присваивать.
Юлия: Разнообразие — одно из ключевых требований к городу с точки зрения урбанистики, но в нашем случае это просто разнообразие хаоса. Образ города – это же не отдельно двор, квартал, наличник или, предположим, космическая тема. На данный момент у города нет целостности, все разрозненно.
Юлия: Кто сегодня формирует облик города? Это очень интересный вопрос. В идеале, город – это диалог между всеми представителями процесса формирования городской среды, диалог, которого в Самаре нет. В итоге сложилась ситуация, когда за облик города отвечает кто угодно, только не горожане и точно не архитекторы. На первый план выходит экономическая составляющая процесса, а не забота о сохранении городской среды и его лица, поэтому образ города отдает синтетикой и измеряется количеством плитки, которую нужно положить, и фонарей, которых нужно установить к чемпионату.
Ксения: Давайте честно: город – это не плитка, которой, как маникюром или занавеской, пытаются прикрыть городские проблемы и отсутствие комплексного подхода к решению этих проблем. Все как в рекламе средства от прыщей: вместо того, чтобы искать лекарство от болезни, мы маскируем городские «прыщи» плиткой.
Эдвин: Мне кажется, одна из основных проблем – это отсутствие структурированного подхода к объединению всех зон и локальностей, из которых состоит Самара. А плиткой и газонами их связать не получится.
Евгения: Как было раньше? Все ходили строем, и не было никаких разночтений – фашизм с его идеальной эстетикой, в которой все целостно и все связано. Кто не согласен, тот не с нами. Эта парадигма закончилась немецкими и советскими концлагерями. Маятник цивилизации качнулся, модернизм подвергся критике, и наступила эра многоголосья и равенства субъектов, превратившая город в коллаж. Но коллаж – это же тоже жанр, и в нем тоже нужно уметь работать. Это же вполне достижимая цель - контроль над образом города. Нужно просто ввести регламенты, городскую конституцию, если хотите. А пока этого нет, у нас в городе скоро не останется такой точки для наблюдателя, в которой можно было бы найти какую-то связанность с точки зрения композиции и ансамбля, целостной фразы. Мы даже площадь Куйбышева испортили: сначала в ее панораме появилась баранниковская башня, а потом кошелевская гостиница.
Ксения: Людям нет никакого дела до города – они приходят с работы, идут в ближайшую «Пятерочку», а по выходным ездят в «Мегу». Про образ думает власть, которая делает фестивали, логотипы и прочую атрибутику и айдентику. Все что угодно, но только не среду. В итоге получаются галочки и городские логотипы-избушки. Мы сделали карту, на которой показано, сколько городских кварталов, которые и есть подлинная идентичность, готовый городской образ, было уничтожено за время нашей учебы. И этого можно было бы избежать.
Евгения: Есть частные и публичные интересы. И каким бы социалистическим не было общество, между этими интересами всегда есть конфликт, который должен приниматься во внимание и актуализироваться как специальная процедура, чтобы стать позитивной силой, обнаруживающей энергию компромисса. Не правильное решение, но компромисс. Увы, мрачная шизофрения самарского сообщества делает поиск компромисса невозможным. Типичный местный подход: проблемы нет, потому что мы не можем ее решить.
Евгения: Мы любим историческую Самару и очень хотим ее спасти, поэтому принимаем участие во многих проектах и продвигаем идею социальных архитекторов, которым близки чаяния жителей, которые знают каждого жителя своего района и готовы прожить там всю жизнь. Диалог – это же не фетиш и не самоцель. Это просто процедура, без которой невозможно понять или оценить образ города.
Евгения: Недавно к нам обращались с вопросом: «Не могли бы вы нарисовать нам двенадцать километров реконструкционных занавесок?» Потемкин о таких деревнях не мог и мечтать.
Евгения: С этой группой мы провели эксперимент по включению в «реальность», что можем что-то в городе изменить. Разработали талмуд на 600 с лишним страниц: «Концепция пространственного развития исторического центра Самары », который сверстан как книга. Отличный документ и инструмент, в котором все расписано и просчитано по шагам. Нас послушали и предложили поговорить «о чем-нибудь конкретном». Куда уже конкретнее?
Юлия: Кто-то ушел из Мастерской, потому что не хотел, чтобы ему «промывали» мозги, потому что привыкли к системе, привыкли не думать, а просто выполнять какие-то ритуальные действия. Мы с Катей поехали на практику в Москву и вернулись через несколько дней – устали быть винтиками, от которых не зависит ничего. С этой точки зрения в Самаре получше: тебя здесь хотя бы в рамках Мастерской послушают. И я совсем не хочу сказать, что все плохо: варианты для развития есть всегда.
Евгения: Мой любимый хэштег: #Провинция убивает. Люди, которые пожили здесь с профессиональными идеалами или деградируют, или превращаются в таких же сумасшедших, как мы с Малаховым. Честно говоря, мы почти привыкли к тому, что основная причина позвать нас на обсуждение какого-то проекта звучит как «пусть городские сумасшедшие нам станцуют».
Евгения: «Нет никакой свободы, кроме экономической», - говорила Тэтчер, и была права. В этом году у меня юбилей: двадцать лет преподавания. За это время я отправила в мир много очень качественных профессионалов, которые разъехались по всему свету. Кто-то из них работает в Америке, кто-то в Германии, кто-то в Москве. Это шесть мастерских. Я ощущаю себя воротами, через которые уезжают из города прекрасные профессионалы, которые могли бы приносить пользу городу, а он не смог их удержать, не предложив, ни работы, ни задач. Если бы я была главным человеком города, я бы не пропускала ни одной защиты в поисках ребят с горящими глазами и думала бы только о том, как удержать их в Самаре.
Евгения: Конечно, мы, сорокалетние, уговариваем себя, что сейчас все закончится и начнется что-то новое, сейчас маятник качнется. А вот эти студенты – мина замедленного действия, которые устроят настоящую культурную и этическую революцию. И то, что у них пока нет билета в Европу, вселяет надежду.
Текст: Денис Либстер
Фото: Олеся Ши