Сейчас только и разговоров о том, что город постепенно теряет свое лицо. Чтобы проверить эти слухи, подтвердить некоторые догадки и развеять мифы, мы поговорили с теми, кто формирует образ современной Самары или пытается делать это.
Журналист и архитектурный обозреватель Армен Арутюнов прекрасно знает, что не все то история, что монументально, и уверен, что каждый может – и должен – принимать участие в развитии родного города.
Сказать, кто конкретно определяет городское развитие, сложно, но, как показывает недавний опыт с усадьбой Зеленко и 109-м кварталом, мнение жителей города тоже имеет вес.
В теории вектор развития любого города определяется генеральным планом. У Самары тоже есть такой документ, утвержденный в 2008 году и разработанный авторским коллективом под руководством Юрия Корякина. И связанные с ним регламентирующие документы тоже имеются. Другое дело, что даже наличие этих бумаг ничего не меняет: город развивается довольно хаотично.
С давних времен одна из особенностей и ценностей Самары – это ее эклектичность. Но сегодня наслаивание стилей без должного контроля уже начинает диссонировать. Городу нужна общая концепция, без которой не получится полноценного развития, какая-то глобальная идея. И кто-то должен следить за тем, чтобы городские проекты соответствовали этой концепции. С другой стороны, как только появится такая идея, тут же начнется столкновение мнений и парад амбиций. Поэтому, в первую очередь, нужна политическая воля, к которой неплохо было бы приложить знания.
Снижение инициативы гражданского общества в нашем случае связано с отменой частной собственности. Лично меня удивляет, что некоторые люди десятилетиями живут в старом доме и ничего не делают для благоустройства собственного комфорта. Серьезно, вы за четверть века не можете сколотить себе туалет? Это же ваш дом, ваша частная собственность, это ваше! И никто ничего вам не должен.
Спасение старого города – это сложная задача. И дело не только в постоянных спорах о том, какие объекты нужно спасать, а какие в спасении не нуждаются. Просто это точка столкновения интересов частных собственников, бизнесменов и власти. Поэтому многое зависит от власти – это она должна обеспечить начальный импульс.
Исторический город – это моя любимая тема. И я знаю, что есть примеры удачного оживления старых районов. Это получилось в Томске, это получилось в моем родном Тбилиси, где в конце семидесятых годов у главного архитектора появилась идея оживить старый район, в котором многое сохранилось, от базилики шестого века до особняков начала двадцатого — сложнейший проект по регенерации старого города. Я как раз пишу работу по архитектуре Тбилиси 60-80-х и могу отметить, что там ситуация была очень похожа на самарскую, если, конечно, отбросить разницу в возрасте городов.
Когда мы говорим о реставрации, нужно понимать, что должна быть очень веская причина, чтобы разобрать здание и собрать такое же из таких же материалов. Потому что любое здание – продукт своей эпохи. И если ты строишь шикарный дом в стиле модерн, ты опоздал на целый век.
Развитие старого города не может происходить без нового строительства, но насколько же оно может быть разным! От гостиницы «Хилтон», откровенно выпадающей из общего образа пространства, на котором ее построили, до отеля «Граф Орлов», который органично вписался в старый самарский дворик.
Городские скульптуры – это яркий пример того, что общественное мнение не всегда служит воплощением здравого смысла. На них не потрачено ни копейки из городского бюджета, они обеспечивают городской пиар на федеральном уровне, но все равно: зачем они нужны? Почему они из бронзы? И вообще, какие они страшные! Да с чего вы взяли вообще, что городская скульптура должна быть красивой? У нее совсем другие задачи: с ними должны фотографироваться туристы и молодожены, им должны «тереть носы» на удачу, с ними должны играть дети.
Реализации многих интересных идей часто мешает человеческий фактор. Из недавнего можно вспомнить конкурс, организованный Дмитрием Храмовым, по созданию авторских скамеек, которые планировалось поставить на набережной. Интересные проекты, щедрые спонсоры, которые готовы эти скамейки изготовить, но все закончилось тем, что руководство самарской набережной сказало, что им ничего этого не нужно. Или арт-объекты «ВолгаФеста»: кому мешали, например, гамаки на пляже?
«Тебе что, больше всех надо?» - это очень часто встречается. Как и необъяснимое совершенно ханжество. «Не смейте трогать историю!» - это один из любимых лозунгов людей, которые ничего не хотят менять. А что у нас сегодня считается «историей»? Яркий пример - площадь Куйбышева, которая появилась в конце тридцатых годов, и ее достроить толком не успели, потому что через два года война началась. Что мы имеем сегодня? Самую большую площадь в Европе, которую можно только как плац для парадов использовать - ни мороженого купить, ни от солнца спрятаться. А ведь есть сотни предложений по оживлению этого пространства, но кто-то бережно хранит «историю».
Что должен сделать человек, чтобы оказать влияние на развитие города? Начнем с того, что сегодня каждый желающий может выразить свое мнение на публичных слушаниях по тому или иному проекту. Конечно, часто от результатов этих слушаний просто отмахиваются, но игнорировать такую возможность нельзя: например, приостановить проект застройки 109-го квартала помогли, в том числе, и публичные слушания.
Можно принимать участие в государственных программах формата «Двор, в котором я живу», можно писать запросы в соответствующие инстанции, можно задавать вопросы депутатам своего района. И чем конкретнее будут ваши вопросы и запросы, тем детальнее будут ответы на них. Как видите, возможностей для тех, кто действительно хочет что-то сделать, много.
Очень многие живут по принципу «моя хата с краю». Люди не хотят понимать: все, что происходит в городе, имеет к ним самое прямое отношение, независимо от того, на какой улице ты живешь. Даже если ты, предположим, живешь на проспекте Кирова, тебе должно быть интересно, что делается на набережной, потому что рано или поздно ты туда попадешь. И если тебе там не понравится, вопрос «Это, вообще, что?» можно и себе самому задать. Потому что город принадлежит нам, и если мы будем молчать, изменять его будут другие люди.
Нет, у меня не опустились руки. И не опустятся, пока я живу в этом городе. Не сказать, чтобы я был активным практиком, хотя иногда достаточно сделать звонок, написать статью, отправить запрос или выступить на Градсовете, чтобы что-то поменялось к лучшему. Ну и все хорошие интересные проекты я стараюсь продвигать и освещать. Иногда я листаю свои архивы, вспоминая проекты, о которых писал последние пять лет, и понимаю, что больше 90% идей так не дошли до реализации. Обидно, что многие идеи погубило вовсе не отсутствие денег – все просто увязло в бюрократии и крючкотворстве.
Как будет выглядеть город лет через двадцать? С одной стороны, за последние годы, кроме отдельных проектов, ничего глобально не улучшилось, с другой – каких-то страшных процессов тоже нет. И вряд ли что-то изменится радикально в ближайшей перспективе. Мы неизбежно потеряем часть городской среды, но гарантированно получим что-то новое. У нас есть все, чтобы решить задачу любого уровня сложности: и деньги, и специалисты высочайшего уровня. Так что шансы на позитивное развитие высоки. Например, закончится строительство СамАрта и Театра кукол, отреставрируют Фабрику-кухню и «Дом с атлантами», новый стадион заработает…
Вот история многолетней давности: на улице Молодогвардейской стоит памятник архитектуры, балкон которого мог в любое мгновение рухнуть на головы случайным прохожим. Я несколько месяцев добивался, чтобы его привели в порядок, город выделил деньги, балкон кое-как укрепили. Кстати, я рассказывал об этом «Собаке» пять лет назад. Выглядел результат, конечно, ужасно, но зато объект перестал представлять опасность. Через некоторое время выходит сюжет ГТРК, в котором Ваган Гайкович Каркарьян на всю страну возмущается тем, как отреставрировали балкон, а журналист Андрей Волков резюмирует: архитекторы, взглянув на этот новодел, дружно ахнули: «Уж лучше он упал». К чему я веду? Каждый, кто решил сделать что-то для города, должен быть готов к тому, что всегда найдется тот, кто скажет это: уж лучше он упал.
Текст: Денис Либстер
Фото: Олеся Ши