Екатерина Щелканова

Не хочу показаться грубым, но история русской балерины на Западе представляется мне так: хрупкое создание приезжает в Америку, толстый продюсер с бородавкой мусолит кипу долларов: «Чтобы стать звездой, детка, тебе придется кое-что делать: мыть полы, кормить моего песика Тэдди и осуществлять мне массаж бровей». Это так? «Нет. К счастью, со мной так не было, – отвечает Катя, – ура, ура, со мной все было по-другому, толстого дяди не оказалось, не оказалось вообще никого. Но господин Случай – великое дело, особенно если к нему готов». Екатерина Щелканова училась в Вагановском училище, затем четыре года работала в Кировском театре, уехала на гастроли в Америку, осталась там и велением случая и труда стала голливудской актрисой: снялась в одной из главных ролей в лучшем фильме 2002 года – оскароносном мюзикле «Чикаго».

– Так получилось, что Кировский театр не оказался для меня таким, каким я себе его представляла с детства; не сложились отношения с педагогом и с художественным руководителем. Во время гастролей в США в девяносто втором году я решила уйти из театра. Страна меня не очень поразила, я, признаться, не думаю, что человека из Петербурга вообще можно чем-то поразить, но в тот момент Америка была для меня выходом.

– Неужели все произошло так: труппа уехала, а двадцатидвухлетняя девушка оказалась одна на вокзале с сумочкой, балетными пачками и побрела по широким улицам?

– Звучит забавно, но фактически так и было. В Нью-Йорке я оказалась именно в таком положении: без языка, без денег, без знакомых. Но жизнь дает нам ситуации, и если ты за них цепляешься, можно удержаться. Я познакомилась с русскоговорящими людьми, и хотя они не могли мне сильно помочь, но, по крайней мере, мне было где жить. Потом стали образовываться какие-то маленькие, странные для балерины работы – раздавала рекламу на улице за $4 в час.

– Что рекламировали?

– Не знаю даже, но помню, где это было. Я теперь живу неподалеку от того места и каждый раз, когда прохожу мимо, думаю: расслабляться не надо.

– Вы ехали завоевывать?

– Нет, но решила: возвращаться не буду. Ведь вернуться и попроситься обратно в театр я не могла, значит, должна была вернуться, только достигнув чего-то там и на том же уровне. Нью-Йорк – большой город, но в то же время очень маленький – я повстречалась с Мишей Барышниковым. В городе есть места, где любой человек с улицы, заплатив деньги, может брать балетный мастер-класс. Я пришла в одну из таких студий, в ней занимался Барышников. После урока он подошел ко мне, спрашивает: «Где вы работаете?». Отвечаю: «Нигде». «Как же так? И это после Кировского театра?» Объяснила ему, что у меня нет знакомых, мне некуда пойти. Он посмотрел на то, как я танцую, сказал, что я сумасшедшая, и дал мне телефон Американского театра балета – это одна из лучших в мире компаний и лучшая в Америке. Я позвонила, меня приняли, довольно скоро я стала солисткой.

– Как же вы оказались в мюзикле?

– В какой-то момент я работала моделью для Феррагамо. Моя фотография появилась во многих модных журналах, и ее увидел человек, который отбирал актеров для фильма. Он со мной связался и пригласил.

– И что?

– Я отказалась.

– ?

– Сказала, что не умею сниматься в кино, потому что я балерина, а не актриса, и отключила телефон. В конце дня обнаружила 17 сообщений, в которых говорилось о том, что я ненормальная, что только сумасшедшие люди отказываются от таких предложений.

– Они назвали вас ненормальной?

– Да, сrazy.

– Это, как в анекдоте про русских артистов, которые отказываются от предложения съемок в Голливуде, потому что у них начинаются «елки»...

– В общем, да, похоже.

– Так вы, стало быть, все-таки ответили им?

– Я перезвонила и сказала: «Раз вы так настаиваете…» Пришла на пробы, понравилась, и меня приняли. Фильм снимался в Торонто компанией Miramax. Я играла роль венгерской девушки по имени Ханьяк, которая живет в Америке и попадает в тюрьму за то, что убила своего мужа, хотя не убивала. В конце фильма она погибает, ее вешают. Съемки шли полгода, три месяца заняли репетиции. Мне нужно было и говорить, и петь, и танцевать. Тогда вкусила все прелести звездной жизни: лимузин с шофером, огромный номер в гостинице, летала только первым классом. Все на съемках относились ко мне с уважением, даже с некоторым придыханием, и Ричард Гир в том числе. Не знаю, может быть, это происходило потому, что я балерина.

– Как вам старик Гир?

– Хороший парень. Очень любит Россию, переживает за нее и очень любит Петербург, часто сюда приезжает.

– О чем обычно звезды говорят?

– О работе почти не говорят. Со мной беседовали о балете и России. О буддизме, о детях: у Ричарда маленький сын, у Кэтрин Зеты Джонс тоже. А обычно женские разговоры: туфли, платья и прочее…

– Ваша жизнь переменилась?

– Да, фильм, конечно, сыграл большую роль. Вообще я считаю, что надо верить в себя и не терять надежды ни при каких обстоятельствах. Не надо скисать, надо бороться.