Текст: Катерина Гущина.
Фото: Артем Голяков.
25 лет в текущем году исполняется юридической компании «Бизнес-Доктор». Все это время члены команды искусно оттачивают свой язык в судебных инстанциях, чем помогают нам сохранить свои интересы и спастись от краха (спойлер: не бегством). Попутно выясним, случаются ли в их жизни чудеса и соответствуют ли они героям своего детства. В нашем импровизированном блице приняли участие управляющий партнер Сергей Пушкин, старший партнер Юрий Астапов и руководитель юридической службы Илья Рузанов.
На какого литературного персонажа вы равнялись в детстве?
Сергей: Пеппи Длинный чулок.
Илья: Евгений Онегин. Юрий: Том Сойер. Что поддерживает ваш интерес к профессии в течение такого длительного времени? Не было желания радикально сменить курс или эмоциональное восполнение дают увлечения «на стороне»?
Илья: Меня вдохновляют сложные задачи. Это хороший стимул!
Сергей: Я каждый год пытаюсь бросить юриспруденцию. Но «голод – не тетка».
Юрий: Для меня это уже пройденный этап. Я инженер по образованию, отработал по первой профессии три года. Но больше экспериментировать не хочу: сейчас сложилось твердое ощущение, что меня всегда привлекала сфера юриспруденции.
Романтизировали профессию?
Юрий: Не могу признать этого, но статус правозащитника, к примеру, – это очень интересно. Правда, в нашей стране он политизирован.
Вы за преемственность дела детьми или в их распоряжении полная свобода?
Юрий: Я за естественную самореализацию. Несмотря на это, моя дочь сама выбрала правовое поле.
Сергей: Я категорически против назидания, но и мои дети тоже предпочли пройти этот опыт.
Не считаете ли, что в юриспруденции, не будучи хладнокровным циником, сложно стать успешным?
Илья: Однозначно.
Юрий: В нашей профессии, близкой к адвокатской, намного меньше цинизма, чем в профессии судьи или прокурора. Тем не менее ты должен деформировать свои взгляды под логику дела. Преимущество нашего бизнеса заключается в том, что мы можем отказаться от того, чем мы заниматься не хотим, мы вправе выбирать. В отличие от судьи. Хотя за всю мою практику я единственный раз отправил клиента восвояси.
Илья: Мне тоже так в свое время объясняли, когда я пришел в «Бизнес-Доктор», но за все эти годы я не отказал никому.
Сергей: Я – не циник. Точка.
Не возникает ощущения, что вы всегда вынуждены мобилизовать все внутренние ресурсы и, возможно, истощаться?
Илья: Когда ты в 20 лет приходишь в бизнес и видишь чью-то драму, ты воспринимаешь это намного ближе, нежели спустя десятилетие. С опытом появляется ощущение, что необратимых драматических событий не так много.
Юрий: С другой стороны, невозможно не переживать, когда происходят очевидные «чудачества» в судебной системе.
Первые слова, которые вы произносите мысленно, когда проигрываете?
Сергей: Матом можно?
Илья: Мы не проигрываем.
Сергей: По большому счету, мы проиграли единожды.
Юрий: Философски, у юриста есть и вариант «B», и «C».
Сергей: В этом и умение, построить так стратегию, чтобы была вариативность. По большому счету мы «проигрываем», когда клиенту надоело сражаться. Мы же работаем до последнего. У нас гимн даже такой есть, «все идет по плану».
Юрий: Проигранный бой – это еще не проигранная война. Дела, как правило, комплексные, сложные. И если с клиентом складываются адекватные отношения, проигрышем исход точно назвать нельзя: будет продолжаться поиск решения его задачи.
Деликатный вопрос. Вы всегда знаете, что клиент неправ или даете волю впасть в заблуждение, успокаивая муки совести?
Илья: В реальной жизни, как правило, неправы обе стороны, и мы находим, в чем оппонент нашего клиента менее прав, чем мы.
Юрий: Только в неудачных сериалах все делится на черное и белое. Нюансов намного больше. Абсолютное зло встречается редко.
Илья: Необходимо понимать, что мы – юристы-консультанты. И к нам, как правило, приходят, в состоянии, когда требуется «реанимация». Период «гомеопатии» позади и уже нужно «резать».
С чего начинается ваше утро? Вы даете себе «пожить» или деловая переписка прилагается к утреннему кофе?
Сергей: Мое начинается с Twitter. Мы расслабленно работаем, не спеша. Только посуда дома вся расколота.
Юрий: Утренний моцион – святое, поэтому я предпочитаю неразбавленный утренними новостями кофе. Нужно уметь сохранять личное пространство.
Илья: Специфика нашей работы в том, что у нас нет четко установленных ритуалов. Может случиться так, что в 05:30 нужно быть в режиме онлайн в суде в Хабаровске. Все остальное – либо красивые слова, либо такая высота в бизнесе, которая позволяет не реагировать на окружающий мир. Потому я утро не люблю. Вообще, все это популяризованные константы, что мы не несем в личную жизнь рабочее настроение, всюду дзен, а мы отпускаем проблемы. Это я под впечатлением мемуаров Хилари Клинтон. Все это иллюзия.
Вы искренне верите в справедливость? Режиссер Тенгиз Абуладзе в своем фильме «Древо желания» говорил, что трех вещей нет в мире: лестницы в небо, моста, перекинутого через моря, и справедливости в сердце человеческом.
Илья: Глобально – да. На отдельных фрагментах истории наблюдать ее не всегда получается. Но на длинных отрезках справедливость побеждает.
Юрий: Это настолько относительно, что и является поводом для судебных процессов. Яркий пример: один из, скажем, мифических людей сказал, что в том, в чем его сейчас обвиняют, он не виноват. Но ранее содеянное... Вот и откупается.
Сергей: А я считаю, что логики в мире нет. И я не только про женскую.
В Японии склеивают разбитые чаши, чтобы сохранить их историю эта техника «золотого шва» называется «кинцуги». Вы ощущаете, что «перепрошиваете» чью-то жизнь, сохраняя ценное для него?
Илья: У юристов – от психологов знаю – есть комплекс самозванца. У шахтера, к примеру, есть опредмеченные результаты труда. У юриста процесс неосязаем. Таким образом, юрист сам себя убеждает, что делает что-то ценное – это игра формулировок.
Сергей: Что-то я не помню, чтобы я когото «перепрошил».
Юрий: Совершенно неоправданно, Сергей. Вспомни, сколько от тебя вышло людей в самостоятельное плавание. Это твои вложения. Но должен заметить, когда я работал с конкретными объектами и видел, как они создаются на моих глазах, это формировало колоссальный стимул. Сопричастность – та самая магия, ради которой стоит трудиться. Нематериальный результат сложнее воспринимать.
Сергей: Самое сложное – удержаться и не сказать: «Ну, я же говорил». Хотя, когда клиенты говорят: «Вот как вы говорили, так все и было», это приятно.
Буддийские монахи тренируют терпение выкладыванием из толченого мрамора и разноцветного песка мандал и мгновенным их разрушением после завершения работы. Каковы ваши инструменты?
Юрий: Чувство долга.
Сергей: Сама система: все откладывается, переносится – тягучесть самого судебного процесса.
Илья: Да, ты приходишь в суд к назначенным 14.00, а начинается процесс в 17.00. Процентов 70 моей жизни прошло в судах. Это тренирует колоссально.
Юрист – человек стремительный и одержимый. Как останавливаете себя в ощущении, когда не хватает драйва, адреналина? Есть необходимость подпитывать себя вне работы?
Илья: У меня категорически нет. Напротив, хочется забыться. Меня всегда удивляют люди, которые в подобных условиях ищут дополнительного экстрима.
Юрий: А в отношении меня работает классическая теория: отдых – это смена деятельности.
Сергей: Конечно, ты привыкаешь к определенному уровню гормонов в крови. Ну, и конечно, клиенты хотят, чтобы их юрист всегда был активным, веселым и нацеленным на успех. Тебя же наняли победить. Но это до определенного времени, пока репутация не начинает работать на тебя. В нашей работе любой кейс – это забег на длинную дистанцию, потому энергию нужно сохранять. Мне кажется, что у «Бизнес-Доктора» в этой части правильная корпоративная культура. И еще важно отметить, что мы работаем за вознаграждение, которое может себе позволить обычный человек. Это сокращает круг возможных клиентов и рождает спокойный и размеренный стиль работы компании. Мы ждем «своего» клиента и не ищем приключений.
Сейчас особенное время, сметающее ранее устойчивые модели ведения бизнеса. Какие из инноваций вы интегрируете в практику? Или считаете сферу своей деятельности достаточно консервативной и не требующих резких перемен?
Сергей: Я пробовал все новые технологии, существующие на рынке. Компьютера с обновляющимися правовыми системами достаточно.
Илья: А я не согласен с существующим положением вещей, и был бы не против внедрения новых технологий. Конечно, у нас и так все хорошо, нет стимула что-то улучшать. Но исследовать эту зону крайне любопытно.
Вы хулиганите? Каков процент экспромта и игры в вашей деятельности?
Сергей: Легкий налет авантюризма присутствует, а за хулиганство дают срок.
Юрий: Наш конек – креативный подход к делу. Мы редко идем «в лобовую», нам интересна импровизация. Этим мы и отличаемся от классических юридических компаний – английских, к примеру. Такой традиционный подход к разрешению дела занимает годы. Нас же возбуждает шанс сократить сроки рассмотрения дела и подойти к проблеме нетривиально и более эффективно. Это не игра, это кредо.
Быть внешне успешным, предприимчивым и вездесущим стало проще, чем глубоким, погруженным и скромным. Как для себя разрешаете эту дилемму? И необходима ли постоянная самопрезентация? Социальные сети, событийность.
Илья: Я считаю, что в эту историю надо заходить. Хотя у нас довольно узкий рынок, и откровенной мотивации не наблюдаю.
Продержаться так долго и быть в лидерах на довольно конкурентном рынке – это феноменально. Все дело в уровне доверия или постоянно растущих коммуникациях?
Сергей: У нас всегда закрыты все позиции в команде: тяжелый нападающий, легкий нападающий, защитник, центровой и тренер. И на каждой – лучший в этом амплуа, которого мы можем в данный момент себе позволить.
Юрий: Немаловажно, когда ты приходишь и тебе уютно. Когда тебя ждут и рады твоему появлению.
Сергей: Мы ничего круче делать уже не умеем. Мы собрали умных людей, притягивающих не менее умных.
Юрий: Мы оказываем профессиональные услуги, как врачи или аудиторы. В «Бизнес Доктор» приходит клиент, который с точки зрения юриспруденции понимает немного. И этому человеку важно, каков человек ты, насколько с тобой комфортно. Результат важен само собой, но человеческое общение не умаляем. А в целом, если человек работает на совесть, результат будет в любом случае. Не менее определяет в отношениях взаимодействие: общее ощущение, энергия, уверенность.
Есть такое понятие «заболтать, отвлечь внимание». Таким образом, другая сторона теряет бдительность. Вы отдаете должное эрудиции членов команды? Насколько, как вы считаете, важно быть не только базово образованным, но и актуализированным, передовым человеком?
Юрий: Если ты работаешь в интеллектуальной сфере, приятно чувствовать отдачу.
Илья: Это к вопросу о том, что мы – юристы, к которым не ходят каждый день. До нас нужно «дорасти». Говорю это без пафоса: не у каждого есть потребность разрешать вопросы такого масштаба. Это просто специфика «Бизнес-Доктора». 90 % населения страны не нуждаются в наших нишевых услугах. Мы начали разговор с циничных шуток про монетарное в нашей деятельности. Но, говоря откровенно, общение с интересными людьми, нахождение в курсе событий – это не менее важно. Безусловно, нестандартные решения, предлагаемые нами, берутся исключительно благодаря тренировке нейронной сети и пополнению культурного багажа. Прямой связи нет, но наш кругозор влияет на возможность увидеть фокус решения таким, каким его не видят другие.
Изощренность ума или суровая дисциплина – что важнее? Воображение, находчивость или системность знаний?
Все (в унисон): Только – в сочетании. Мы не автономны и работаем в тандеме. У кого-то больше проявлено одно, у когото – другое. Плюс житейский опыт. Мы можем позволить себе соединить все отличающее нас от других воедино.
Илья: Я не верю в креативность от природы. Набившая оскомину теория о тысяче повторений чего бы то ни было влечет приобретение навыка, а не гибкости ума. И к прозрению это отношения не имеет.
Если бы вы были изобретателем, что бы исследовали и усовершенствовали в области своих профессиональных компетенций?
Сергей: Судейский корпус.
Юрий: Да, та самая оценка доказательств по внутреннему убеждению. Особенно это касается судов общей юрисдикции. Судье сердце не нужно, здесь вполне достаточно искусственного интеллекта.
Илья: Я не верю, что роботы могли бы заменить судью. Поясню. Корни этой проблемы уходят во времена до эпохи Александра II, когда доказательства оценивались в суде по формальным признакам. То есть если я привел десять свидетелей, а оппонент – девять, то прав я. Если я предоставил письменные доказательства в противовес вашим свидетельским, я выиграл. В рамках своей научной деятельности я пришел к выводам, что современная жизнь так усложняется, что мы не можем давать судьям широкую степень дискреции. Так, модная концепция «злоупотребление правом»: сама по себе эта категория очень оценочная, нравится нам это или нет. К примеру, для директоров российских компаний есть запрет на сделки с заинтересованностью. Закрытый перечень: родители, дети, братья, сестры. Но было прецедентное дело под условным названием «дело падчерицы», когда акционер продал предприятие, где была доля его падчерицы. Она не была удочерена, и суды отказали в признании сделки недействительной, несмотря на то, что она 20 лет прожила с ним в общей семье. И только Высший арбитражный суд РФ проявил то самое внутреннее убеждение, и дело приобрело иной исход. Таким образом, я не понимаю, как заложить общий алгоритм в цифровую систему.
Сергей: Я не согласен, хотя завороженно слушал. Как в том анекдоте: если бы у меня украли машину, то в конце спича Ильи я бы поверил, что машины-то и не было. Такие люди у нас работают (улыбается).
Юрий: Я также не приветствую толкование права районными судами. Они должны быть как автоматы. Креативность – прерогатива высших инстанций.
Какая ваша Самара будущего? Находите ли вы наш город красивым и что вам в нем не достает?
Сергей: Вспоминая слова известного самарского журналиста Ильи Сульдина, «Самара – хороший город на 100 тысяч человек. От Полевой до площади Революции».
Илья: Мне не достает особенного духа. Помню, в школе нужно было написать сочинение на тему: «Петербург в сочинениях русских писателей». Мрачный Петербург Гоголя, торжественный – у Пушкина, загадочный – у Бродского. Я начал искать эпитеты для Самары и не нашел.
Юрий: Самара – это Волга. В других городах, где протекает наша река, нет такой эргономики. Большие набережные, пляжи, размах.
Сергей: Я, кстати, и приехал в Самару, залюбовавшись во время речной прогулки на противоположный берег реки и палатки. Подумал, как же здорово в таком домике жить и смотреть на город, и приехал сюда учиться. На мой насмотренный взгляд, город четко можно идентифицировать с рекой.
Комментарии (0)