Интервью. Отцы-основатели Chop-Chop не поведут митболы за Навальным

Цирюльня Chop-Chop и митболы — сочетание, от которого сама собой может начать расти борода и появятся очки Ray-Ban на переносице. Отцы-основатели парикмахерских Chop-Chop в день рождения петербургского филиала своими руками наготовили для гостей митболов, попутно угрожая всем, кто пошутит или не оценит мясные шарики. Мы выяснили у фронтменов поколения, что важнее — Собчак или старичок-сосед, куда зовет Навальный, и почему у всех нормальных парней должна быть одинаковая прическа.  

^{Создатели Chop-Chop: Данила Антоновский, Евгений Мурушкин, Алексей Ермилов,} 

Сколько франшиз парикмахерских Chop-Chop вы уже открыли?

Алексей: Десять работают.

Евгений: Двенадцать.

Данила: Одиннадцать готовятся.

Алексей: Скоро их будет двадцать пять.

Данила: Сто!

Алексей: «…сообщил Данила Антоновский», — так и вижу эти заголовки. Да, думаю, тридцать наберется к концу года.

Не боитесь, что на местах может быть не все гладко, и бренд Chop-Chop пострадает?

Алексей: Во-первых, мы отдаем франшизы только тем, в ком мы уверены. Конечно, бывают накладки. В Казани кафельная плитка не совсем та, что хотелось бы — так и мы в Москве открывались без одного нужного кресла. Во-вторых, это цинично немного, но как ошибки в регионах могут на нас отразиться? Как криво постриженная голова во Владивостоке может повлиять на нас в Москве?

Есть варианты. Один из них «интернет» называется.

Алексей: Я его просто перестал читать. Я даже компьютер не знаю, как включить! Шучу, конечно. Мне просто не важно, что в интернете пишут, например, про те же митболы. Мне важно, что, когда к нам заходит Михаил Куснирович с сыном, он, поев, возвращается к стойке с пустым стаканчиком, хвалит и благодарит.

Данила: Собчак еще зашла. Написала в твиттере: «наконец-то добралась».

Алексей: Хотя давайте без неймдроппинга обойдемся. Для нас гораздо важнее дедушка, который заходит к нам каждый день. Ему лет 80 лет, у него больная нога, и в девять вечера он, кряхтя, поднимается на наши ступени за порцией митболов и «желтой водичкой» – лимонадом.

Евгений: Я с ним в шахматы уже играл пару раз.

Алексей: Он, в конце концов, важнее для нас из экономических соображений. Он каждый день приносит нам деньги, а Собчак пришла один раз и ушла.

Собчак же в твиттере написала – и сколько человек увидели? Тут сложнее все.

Данила: Да, хватит на Собчак наезжать.

К тому же, вы с ней – в одном общественном дискурсе.

Данила: Плюс-минус.

На день рождения Chop-Chop вы привезли в Петербург митбольную лихорадку?

Данила: Она уже здесь, у вас. На ресторанном дне было замечено гастрономическое начинание со словом «митболы» в названии и даже похожим на наш логотипом. Более того, эти ребята ничтоже сумняшеся разместили в своей группе вконтактике не только фотографии наших блюд, но и нашу, где мы втроем стоим, – как свою. Это нас купило – вполне в духе новой искренности.

Как произошло, что митболы стали главным сюжетом в шутках про хипстеров?

Данила: Кто-то зацепился за слово «митболы», и пошло-поехало. Летнее информационное пространство было ненасыщенным, нужна была какая-то штука, чтобы его заполнить – и мы с митболами ею стали.

Сами вы, бывает, иронизируете на тему?

Данила: Нет. Более того, нам все это очень надоело. Даже когда я пишу отвлеченный пост, друзья в комментариях шутят про митболы. С сегодняшнего дня я буду таких банить.

Алексей: Мы бы и шутили, но мы не знаем, как.

«Чувак, ты уже пятнадцать раз пошутил про митболы. Может, хватит? Или я ударю тебя по лицу кулаком»

Например, когда описывают какое-то юберхипстерское место: «там еще только митболлов не хватает».

Данила: Мы нормально к такому относимся — если это происходит не слишком часто. Но, бывает, ты смотришь на человека и думаешь: «Чувак, ты уже пятнадцать раз пошутил про митболы. Может, хватит? Может, ты перестанешь, или я ударю тебя по лицу кулаком?».

Так, давайте отвлечемся – например, на бар, который вы готовите.

Данила: Это будет винный бар – опять в расслабленном бруклинском формате. Несколько длинных деревянных столов, за которыми сидят наши друзья. Бар, куда зимой можно зайти выпить бокал вина, не снимая пальто. Совершенно ненавязчивое, бруклинское, понятное человеческое место с демократичными ценами, где мы сами ставим музыку.

То есть вы по-прежнему живете в формате «мы в Бруклине», не смотря на пейзаж за окном?

Данила: Мы не пытаемся сделать вид, что мы в Бруклине. Мы придерживаемся определенного эстетического вектора. Нам нравится бруклинский подход, и мы пытаемся перенести его на русскую почву. Это референс, чтобы и мы, и вы понимали, о чем идет речь. Вместо долгих объяснений, нам проще сказать – «у нас как в Бруклине».

А не было желания силы, талант и энергию на национальные идеи пустить?

Данила: Мы не выполняем какую-то миссию. Мы просто делаем, что нам нравится. На улице вы втыкаете наушники и включаете любимую музыку. Не задумываясь, бруклинская она, лондонская и берлинская. Просто слушаете, что вам нравится – так и мы выбираем занятия. У нас нет задачи воссоздать уголок Бруклина в центре Москвы. Мы делаем такое заведения, в котором хотим сидеть сами. Так получилось, что таких мест больше всего в Бруклине, поэтому мы так часто на него ссылаемся.

Еще в интернете любят пошуметь, что у вас дорого – по крайней мере, для мясных шариков.

Данила: Тех, кто это пишет, мы тоже будем банить, удалять из друзей.

Алексей: Я только что вышел из кафе «Арка», там с черный чай стоит 250 рублей, а сэндвич с индейкой 380: вот это – дорого.

«Арка» — все-таки люксовое заведение, для них это объяснимо.

Данила: 250 рублей за три шарика с гарниром и соусом – это не дорого. Даже если вы уменьшите цену в пять раз, все равно найдется человек, который скажет: «а у меня в Купчино то же самое я ем за 15 рублей», или – «а моя бабушка то же самое приготовит бесплатно».

Тут сложно не согласиться. Со стороны кажется, что у вас должно быть с избытком самоиронии. Однако по тону чувствуется – разговоры о тех, кто имеет что-то против, вас, скорее, злят.

Данила: Когда ты каждый день, не меньше ста раз сталкиваешься с человеческой глупостью, это начинает надоедать. Это именно глупость, если человек не может объективно соотнести наши цены с теми, что вокруг. Два самых неприятных человеческих качества, которые выводят меня из себя – это хамство и глупость. Поэтому меня раздражают люди, которые шутят про митболы, и еще больше раздражают те, кто считает, что митболы у нас дорогие. Так и запишите. Я действительно не шучу. А когда я испытываю раздражение, единственное, что я могу сделать, это убрать человека из своего информационного поля.

Так можно остаться в замкнутом мире людей, которые во всем с вами согласны. Разве это здорово?

Я не могу сказать, что мне не нравятся люди, которые со мной не согласны. Просто мне не нравятся глупые люди. А кто вообще их любит?

Между собой вы, бывает, ссоритесь?

Алексей: Только если из-за куртки Yves Saint Laurent, кожаной. Рассудите нас. Я купил ее себе, а через неделю Женя пошел в магазин и купил себе точно такую же. При том, что мы 70 процентов времени проводим вместе.

Данила: И сделал вид, что ничего особенно не произошло. С тех пор между ними даже не пробежала, а проскользнула черная кошка.

Дабл дрессинг — это жестоко, да. Попробуйте списываться с утра, решая, кто сегодня пойдет в куртке.

Алексей: Примерно так мы и делаем.

Данила: Говоря серьезно, за три года совместной работы не было ни одной горячей дискуссии, которую стоило бы вспомнить. Именно поэтому мы стараемся работать одним и тем же коллективом и не привлекаем инвесторов. Если появится еще один человек, неизвестно, к чему это приведет. Лилианна Лунгина в документальной передаче очень забавно рассказывала о семейной жизни и говорила, что они с мужем никогда не спорили, кому мыть посуду. Она подметила, что желание вымыть тарелки определяется тем, готов ли на это другой человек. То есть, когда ты чувствуешь, что муж без проблем вымоет посуду, то и сама помоешь. Так и мы: никогда не ссоримся, потому что каждый из нас понимает – с ним готовы согласиться. Я знаю, если у меня принципиальный момент, Леша согласится, даже если он не в восторге, и наоборот.

«Я не понимаю, куда меня зовет Навальный, да и он тоже, наверное»

У вас, наверняка, кстати, часто спрашивают об интервью Навального с Сапрыкиным, где они только и спорят о том, мешают ли митболы гражданскому самосознанию. Вы к чьей позиции склоняетесь?

Данила: У нас позиция, которую Рафаэль Акопов как-то высказал по поводу некого процесса, который должен был, казалось, затронуть его компанию. Он ответил – «а мне пох…й». Так вот, нам – «пох…й». Тем более, что никакой ясной позиции в интервью ни у кого нет. Навальный говорил очень гипотетически, отвлеченно. Я не понимаю, почему он поднял митболы как знамя политической пассивности, одно другому абсолютно не тождественно. Я вот вполне политически активен. Вопрос в том, что сейчас ни с кем не хочется идти. Навальный призывал и митболами заниматься, и на митинги ходить. Я с ним согласен. Я всегда являлся примером – бегал на все первые митинги. Сейчас делать этого не хочется, так как нет эффективной точки приложения усилий. Я не пойду на митинги в поддержку Навального, потому как не вижу, куда он меня зовет. Мне кажется, он подсознательно это чувствует – не применительно ко мне конкретно, а применительно к классу людей, который он хотел бы получить под свои знамена, но не может. Те его разговоры про митболы были пронизаны какой-то обидой: что-то вроде «я такой классный, а вы за мной не хотите идти». Там еще был вынос на обложку — цитата Навального: «Ребята, это вы сделали так, что я один». А я считаю, что это не мы сделали, а просто он не предложил ничего такого, чтобы его захотелось поддержать. За Александром Менем (богослов и проповедник, известный своими либерально-модернистскими воззрениями – ред.) я пошел бы. Бизнес бы продал и пошел – если бы он был жив, конечно. Я не понимаю, куда меня зовет Навальный, да и он тоже, наверное.

У вас в компании одинаковые политические взгляды?

Данила: Евгений воздерживается, соглашательскую позицию занимает. Выжидает, смотрит, кто сильнее, и присоединяется. А мы с Алексеем консерваторы. Я люблю Россию и русский народ – вот моя политическая позиция.

Напоследок, не могу не обратить внимание на тот факт, что благодаря Chop-Chop в Петербурге все нормальные парни ходят с одной и той же прической.

Алексей: Но ведь с хорошей прической!

Данила: Не вижу, в чем проблема. Я вообще за унификацию. Чтобы мужчины ходили как в пятидесятых, когда всех более менее одинаково стригли.

Алексей: Или как в фильме с Ди Каприо, где на улицы Нью-Йорка выходят сотни дядечек, все выглядят абсолютно одинаково, но одинаково офигительно.

Данила: Да, чтобы все мужчины не только с одинаковой прической были, но и в одинаковых костюмах, возможно, разве что, разного цвета.

Данила, а почему у вас тогда не та прическа, что у всех?

Данила: Я раньше такую носил. А сейчас у меня девушка молодая, нужно соответствовать – молодежности в свой стиль добавить, так сказать.

То есть вот эта, что у всех – она возрастная?

Данила: Для успокоившегося человека, скажем, а я все еще ищу себя.